Ознакомительная версия.
Так, с обвинением, которое будет служить предметом рассмотрения в судебном заседании у мирового судьи, обвиняемый знакомился путем вручения ему повестки с указанием существа дела, по которому он обвиняется, или же путем словесного объявления судьей. Никакого формального акта ему не предъявлялось. Если у подсудимого по делам, подсудным окружному суду, было в распоряжении по меньшей мере 2 недели от этого момента до начала судебного разбирательства (как мы уже указали выше), то мировой судья мог вызвать обвиняемого на любой день.
Кроме извещения обвиняемого о сущности дела и месте и времени его разбирательства, в ходе подготовительных действий к судебному разбирательству мировой судья также должен был: известить обвинителя о дне и часе, назначенных для явки обвиняемого (ст. 63 устава уголовного судопроизводства), вызвать свидетелей, если сами стороны не обяжутся их представить (ст. 65 устава).
При этом никаких формальных сроков для подготовки сторон к участию в разбирательстве установлено не было, однако стороны могли просить суд об отложении судебного разбирательства в том случае, если им было необходимо время на собирание доказательств (ст. 73 устава). Причем, если об отсрочке для собирания необходимых доказательств просили обе стороны, судья обязан был отложить рассмотрение дела, а если аналогичную просьбу заявляла лишь одна из сторон, то для отложения дела требовалось, чтобы судья признал эту просьбу уважительной (т. е. обоснованной). Это правило было введено, по-видимому, для того, чтобы избежать затягивания движения дела по вине недобросовестной стороны.
Кроме того, отложение рассмотрения дела могло произойти и по инициативе судьи, либо для проведения осмотра, либо в случае, если он сочтет нужным поручить сторонам или полиции собрать необходимые по делу сведения (ст. 74 устава).
Что же касается непосредственно самого порядка судебного разбирательства, то у мирового судьи оно происходило на основе тех же принципиальных положений, что и в общих судебных местах. Разбирательство дела было устным и публичным (ст. 88 устава). Обвиняемый пользовался правом иметь защитника. В соответствии со ст. 92 устава уголовного судопроизводства как обвиняемый, так и обвинитель и гражданский истец вправе были поручить защиту своих интересов поверенному. Однако мировой судья не обязан был предоставлять подсудимому защитника.
Существовали и другие отличия, продиктованные как сущностью самого мирового суда, так и необходимостью ускорения судопроизводства по делам, ему подсудным. Так, в делах частного обвинения судья должен был склонять стороны к миру, и только в случае неуспеха в этом постановлять приговор (ст. 120 устава уголовного судопроизводства); кроме того, в делах такого рода судья должен был ограничить судебное следствие рассмотрением только тех доказательств, которые сторонами были представлены или указаны (ст. 104 устава). Разбирательство и решение каждого дела должны быть по возможности закончены в одно заседание (ст. 116 устава).
Если по делам, рассматриваемым окружным судом, присутствие обвиняемого было обязательным, то для мирового суда имелись исключения из этого правила. Во-первых, по делам о проступках, за которые в законе было определено взыскание не свыше ареста, обвиняемый мог прислать вместо себя поверенного, если судья не потребовал его личной явки, исходя из обстоятельств дела (ст. 60 устава уголовного судопроизводства). Во-вторых, законом предусматривалась возможность заочного вынесения приговора в отношении не явившегося обвиняемого (ст. 133 устава) (подробнее о заочном порядке рассмотрения дел мировым судьей будет сказано ниже).
Следствие по делу не делилось на предварительное и судебное. По общему правилу все доказательства должны были быть исследованы непосредственно судом, в судебном заседании. Однако из этого правила допускались исключения, продиктованные необходимостью рассмотреть дело максимально быстро, без неоправданных проволочек и ненужных затрат. Так, в случае болезни свидетеля или в случаях, когда требовалось допросить большое количество свидетелей, живущих в одном месте, допускалась законом возможность их опроса по месту жительства. Для этого судом назначался определенный срок, о котором извещались стороны. Последние имели право присутствовать при допросе таких свидетелей, однако их неявка не препятствовала проведению допроса (ст. 71 устава). Допускалось, по-видимому, проведение таких допросов как во время, так и до судебного разбирательства, т. е. судья в проведении следственных действий не был связан рамками собственно судебного разбирательства. Точно так же он вправе был предварительно произвести осмотр. Другие же следственные действия – освидетельствования и обыски – могли производиться только в ходе судебного разбирательства.
Проведение ряда следственных действий могло быть поручено судьей другим лицам. В частности, свидетели, проживающие в другом, отдаленном мировом участке, могли быть допрошены мировым судьей того участка, причем вправе были присутствовать стороны (ст. 72 устава). А проведение осмотров, обысков и освидетельствований могло быть в необходимых случаях возложено мировым судьей на полицию (ст. 105–108 устава).
Функцию обвинения при разбирательстве дел у мирового судьи исполнял либо частный обвинитель, либо (по делам публичного обвинения) полиция. Постановка обвинения у мирового судьи вызывала обоснованные нарекания в юридической литературе[154]. В качестве возможной меры для улучшения положения предлагалось, в частности, поручить представление обвинения по этим делам органам прокуратуры. Однако предложения эти восприняты законодателем не были, поскольку, как верно указывалось в отчете комиссии, назначенной уголовным отделением Санкт-Петербургского юридического общества, во-первых, прокуратура и без того перегружена и просто не сможет представлять обвинение еще и в мировом суде. В то же время, исходя из финансовых соображений, увеличить настолько число прокурорских работников, чтобы они могли исполнять и эту функцию, практически невозможно. Во-вторых, этот путь неприемлем и по теоретическим соображениям, так как в таком случае ставятся под сомнение идеи состязательности и равноправия сторон, поскольку нельзя допустить, чтобы в рассмотрении дела участвовал государственный обвинитель, но не участвовал защитник. Следовательно, в таком случае государство должно будет взять на себя и обязанность предоставления защитника каждому обвиняемому[155].
Не предусматривалось нормами устава уголовного судопроизводства, регламентирующими порядок судебного заседания для мирового судьи, такой стадии судебного разбирательства, как прения сторон. Однако стороны вправе были задавать вопросы свидетелям (ст. 100 устава). Отсутствие прений сторон представляется по этим делам мерой совершенно обоснованной, поскольку, как уже отмечено ранее, в разбирательстве дела не участвовал ни государственный обвинитель, ни (чаше всего) защитник. Стороны же давали все необходимые пояснения по ходу процесса. Таким образом, прения сторон были бы при таких условиях лишней формальностью, не имеющей никакого практического содержания, а потому ненужной и даже вредной в условиях производства, нацеленного на рассмотрение дела с наибольшей быстротой и в наименее сложной форме.
Существовали определенные различия и в порядке постановления и объявления приговоров. Обычная форма судопроизводства предполагала, что непосредственно после окончания прений постановляется лишь резолютивная часть приговора (так называемая резолюция (ст. 786–788 устава уголовного судопроизводства)). Причем немедленно после ее подписания судьи возвращаются в зал заседания, и председатель провозглашает сущность приговора, объявив при этом также день и час, когда приговор в его окончательной форме будет прочитан при открытых дверях присутствия. Причем подробный приговор (содержащий и мотивировочную часть) должен быть изготовлен не позднее двух недель со дня провозглашения его сущности (см. ст. 789–797 устава). Для суммарного же судопроизводства предусматривался несколько иной порядок. Так же как и для общих судов, от мирового судьи не требовалось немедленного составления приговора в окончательной форме. Достаточно было его краткого изложения (причем закон не содержал требований, относящихся к такой краткой форме приговора). Этот приговор и оглашался публично в том же заседании, в котором было окончено разбирательство дела. Приговор в окончательной форме должен быть составлен не позднее трех дней с момента его объявления и записан либо в протокол, либо в одну общую книгу. Причем приговор мирового судьи не должен был содержать мотивировочной части (ст. 119–132 устава).
Все относящиеся к производству дела судья должен был записывать вкратце в единый протокол (ст. 142–144 устава уголовного судопроизводства).
Ознакомительная версия.
