Николай Петухов - История военных судов России

В Московский период эти уставы издавались чаще, уже в письменной форме, получая название «грамот», «указов», и «приговоров».

Грамоты носили характер отдельных частных распоряжений и имели местное значение, так как издавались для какой – либо отдельной местности. По своему содержанию названные документы были уставными, жалованными, духовными, договорными, таможенными. Эти грамоты в последующем явились источниками новых нормативных актов: Судебников 1497 г. князя Иоанна III и Великого Князя Иоанна IV (1550 г.)

Наиболее важными грамотами представляются Двинская (1397 г.), Белозерская (1482 г.) вечевые грамоты.

Так, Двинская грамота включала в себя постановления уголовного и процессуального права, а также нормы о торговых пошлинах.

Белозерская грамота была дана соответственно Белозерской земле, вошедшей в состав Московского княжества в 1442 г. Указанный источник воспроизводил нормы, действовавшие в Москве, и являлся, по свидетельству ученых, положительным образцом грамот того времени.

Если Двинская грамота напоминала Русскую Правду, то Белозерская грамота была близка к Судебнику 1497 г., одним из источников которого она позднее была признана.[9]

Необходимость издания Судебника 1497 г. Великим князем Московским Иоанном III (Васильевичем) объяснилась тем, что после татарского нашествия произошло объединение удельных княжеств в единое – Московское.[10] На территории княжеств действовали разные законодательные акты: Русская Правда, Псковская и Новгородская судные грамоты, Двинская и Белозерская уставные грамоты и множество менее значительных грамот.

Для завершения построения единого централизованного государства, объединения различных областей, имевших собственное, неунифицированное законодательство, необходимо было издать один общий законодательный сборник, обязательный на всем пространстве объединенного Московского государства как для управления, так и для суда.

Технически Судебник был составлен дъяком Владимиром Гусевым, а утвержден Великим Князем Иоанном III и Боярской Думой, т.е., выражаясь современным языком, исполнительной и законодательной властью.

Судебник состоял из трех отделов, два из которых составляли постановления (нормы) о суде: первый – о суде центральном (Московском) и был озаглавлен «Указ наместникам о суде городском», второй – о суде областном, производство которого поручалось наместникам и руководителям волостей.

Приняв во внимание различные виды суда (центральный и областной), составители не выделили в особые отделы вопросы материального (уголовного и гражданского) права. Вопросы уголовного права были соединены со статьями процессуального права в первом отделе, относящемся к суду центральному, а постановления гражданского права были помещены в статьи, касающиеся процесса в суде областном.

Фактически в Судебнике нашли отражение и дальнейшее развитие наиболее удачные и действенные постановления (нормы) по уголовному, процессуальному и гражданскому праву, прежде изложенные в Двинской и Белозерской уставных грамотах и Псковской судной грамоте.

Судебник царя Иоанна IV – Грозного 1550 г.[11]

Изданием Судебника 1497 г. законодательная деятельность в рассматриваемый исторический период не могла ограничиться. Жизнь Московского государства вызывала новые отношения (социальные, экономические, политические, военные) требующие законодательного определения, регламентации, а также обобщения изданных позже источников: указов и уставов.

При этом преследовалась естественная и оправданная цель – путем кодификации законодательства внести единство в сферу местного самоуправления и суда не только в юридическом, но и в политическом отношениях; точным определением на нормативном уровне пошлин и сборов предотвратить злоупотребления (лихоимство) судей и должностных лиц, состоявших при судах.

Новый Судебник 1550 г. являлся более прогрессивным и развитым по сравнению с прежним: этот акт стремится сгладить местные особенности; уничтожить все личные привилегии отменой ранее выданных жалованных грамот; не только запрещал взяточничество, как это было провозглашено в Судебнике 1497 г., но и устанавливал ответственность за это деяние.

В Судебнике 1550 г. получили развитие определения о суде; проводилась мысль о достижении «безпосульного суда» и его доступности путем установления точного размера пошлин и запрещения отказав в правосудии; устанавливалась ответственность судей и лиц, состоявших при судах, виновных в лихоимстве или в отказе в правосудии.

В сфере уголовного права последовательно проводилась идея об ответственности субъектов в зависимости не только от самого деяния, но и от злой воли преступника (умысла), различались преступления имущественные (татьба, мошенничество), от тех, объектом которых выступала личность человека.

Судебник проводил различие между преступлениями, подлежащими уголовной ответственности, и проступками, влекущими лишь имущественные взыскания в пользу потерпевшего, так называемое «бесчестье», и определял таксу (размер наказания) за «бесчестье».

Анализируемый акт 1550 г., как и Судебник 1497 г., состоял из трех отделов (всего 100 статей): о судоустройстве и судопроизводстве, постановлениях по гражданскому праву и дополнительных постановлениях (нормах).

В первом отделе имелся раздел о суде центральном (Московском) и о суде областном. В этих же разделах содержались статьи, имеющие отношение к уголовному праву.

Вслед за объективными исследователями следует констатировать, что Судебник 1550 г. отличался глубиной юридического анализа, точностью определений, необходимых для применения на практике.

С учетом изложенного возможно сделать вывод о том, что с принятием Судебника 1550 г. законодательство Московского государства сделало значительный шаг в своем развитии, оно отвечало потребностям исторического периода того времени.

В Судебнике 1550 г. впервые содержится упоминание о воинском преступлении – о «градском сдавце», т. е. начальнике, сдавшем неприятелю крепость. Воеводе, сдавшему крепость, полагалось наказание в виде смертной казни («живота не дати, казнити смертною казнию»).

В последующем об ответственности военнослужащих за некоторые преступления говорилось в Уставе об установлении сторожевой и станичной службы. Он был утвержден царем 16 февраля 1571 г. в качестве «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе».

Сторожевая и станичная служба создавалась для того, чтобы, «государству было бережнее и воинские люди на Государевы окраины безвестно не приходили». На так называемой польской окраине, начиная со второй половины XIV столетия, стали устраиваться укрепленные городки и целые их линии для несения сторожевой службы на месте и станичной службы для постоянных разъездов.

Первоначально указанную службу несли так называемые городовые казаки, а затем – служилые татары, боярские дети и стрельцы.

Согласно Уставу 1571 г. сторожа, которые самовольно уходили с места службы, не дождавшись смены, что порождало нападение неприятеля, подвергались наказанию в виде смертной казни.

Если при этом и не происходило нападение неприятеля, но посланные воеводами для проверки несения службы дозорщики обнаруживали небрежность или «неусторожливость» в исполнении обязанностей (например, когда станичники не доезжали до означенных им мест охраны), то виновные станичники наказывались кнутом.

Если «сторожа» не являлись в срок для исполнения своих обязанностей, в результате чего их товарищи стояли на постах лишение дни, то с первых производился денежный начет в пользу последних.

Таким образом, в Уставе 1571 г. впервые были закреплены важные положения об уголовной ответственности за уклонения от военной службы:

а) сторожей, ушедших до смены с указанных для несения службы мест в то время, когда на границу произошло нападение неприятеля, подвергали за это смертной казни;

б) при неявке воинов в срок для исполнения своих обязанностей на сторожевой линии, они подвергались денежному взысканию;

в) при небрежном несении службы (когда воины не доезжают в обе стороны до конца отведенных для охраны участков), хотя в то время и не было нападения неприятеля, – виновные наказывались кнутом. [12]

В 1577 г. было издано дополнительное постановление, относящееся к станичной и сторожевой службе.

В соответствии с этим постановлением боярские дети, назначенные для защиты границы государства на случай нашествия неприятеля и стоящие на очереди для заступления на посты, не должны были отлучаться от места своего жительства и были обязаны являться на службу немедленно по получении сведений о приближении неприятеля.

За нарушение этого порядка боярским детям, не явившимся на службу немедленно, в случае военных действий полагалось наказание от Царя и Великого Князя – смертная казнь. А если военных действий не было, то им назначалось наказание за ослушание кнутом и снижение поместного денежного оклада.