Однако в тех случаях, когда эти моменты не совпадают в пространстве, а подобное всегда имеет место при совершении преступлений со сложной фактической интерпретацией и уголовно-правовой обрисовкой объективной стороны состава, протяженность либо дискретность конструкции объективной стороны (субъективные признаки в плане рассматриваемого вопроса носят вспомогательный характер и потому они с определенной долей оговорки нами не указываются) создают определенную вариантность решения вопроса о месте совершения преступления.
В частности, в теории уголовного права неоднозначно определяется место совершения преступления с материальным составом. Одни ученые утверждают, что местом совершения преступлений с материальным составом следует считать территорию того государственного образования, где наступили предусмотренные уголовным законом преступные последствия преступного поведения. Другие же, придерживаясь противоположной позиции, обосновывают мысль о том, что в преступлениях с материальным составом местом совершения преступления является место выполнения установленного законом преступного деяния, независимо от места наступления преступных последствий.
Согласно принятому действующим Уголовным кодексом алгоритму в определении времени совершения преступления, разумно заключить, что местом совершения преступления с материальным составом следует считать территорию того государственного образования, где были совершены преступные деяния (действия или бездействие), независимо от места наступления преступных последствий.
Следуя строгой логике, необходимо заметить, что местом совершения длящегося преступления является место его юридического окончания. В связи с этим нельзя согласиться с мнением тех ученых, которые утверждают, что местом совершения длящегося преступления является место окончания или пресечения преступной деятельности виновного, ибо место явки с повинной виновного, например в побеге из места лишения свободы, или место его задержания есть порождение стечения случайных явлений. Общественная опасность любого длящегося преступления заключается не в пассивном состоянии виновного, не выполняющего возложенные на него законом или приговором суда обязанности, а в динамичном деянии, с помощью которого ему удалось преступно освободить себя от выполнения этих обязанностей.
В силу естественной дискретности объективных признаков и неразрывности признаков субъективных местом совершения продолжаемого преступления является территория того государственного образования, где был совершен последний преступный эпизод из числа нескольких тождественных деяний, составляющих неразделимое единство этого вида преступления.
Место неоконченного преступления (приготовления или покушения на преступление) определяется местом пресечения или вынужденного прекращения преступной деятельности виновного.
При соучастии местом совершения преступления признается территория того государственного образования, на которой была закончена или пресечена преступная деятельность исполнителя.
С точки зрения действия уголовного закона в пространстве принцип территории проявляет свою специфику в форме общего правила и двух важных исключений из него. Суть общего правила выражается в том, что все находящиеся в пределах территории соответствующего государства люди оказываются в сфере уголовно-правовой юрисдикции этого государства. Исключения же проявляют внутреннюю и внешнюю специфику этой юрисдикции. Первое из них проявляется в том, что территориальное верховенство государства не исключает определенных изъятий из сферы правоприменительной уголовно-правовой юрисдикции в отношении пользующихся иммунитетами лиц. Вместе с тем в ряде случаев уголовно-правовая юрисдикция может распространяться за пределы территории собственного государства, вторгаясь на территории со смешанным и международно-правовым режимом. И в этом проявляется суть второго изъятия.
Существование на территории государства уголовно-правовых пространств, наделенных экстерриториальной юрисдикцией (зон «вне права»), и наличие за пределами территории государства пространств, наделенных экстатерриториальной юрисдикцией (псевдотерриторий) зависит от государственно-правового статуса субъекта преступления и его соотношения с государственно-правовым статусом территории (места) совершения преступления.
Изъятием из территориального принципа действия уголовного закона в пространстве, о котором уже упоминалось, является принцип экстерриториальности, согласно которому, в частности, в российской правовой действительности вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории России разрешается в соответствии с нормами международного права.
К лицам, пользующимся дипломатическим иммунитетом от уголовной юрисдикции, в соответствии с международно-правовыми актами, в частности, относятся: главы дипломатических миссий (послы, поверенные в делах, временные поверенные в делах, дипломатические агенты, посланники, советники, первые, вторые и третьи секретари, атташе), торговые представители, консульские должностные лица и т. д.
Дипломатический (в том числе и уголовно-правовой) иммунитет, равно как и личная неприкосновенность, распространяется также на членов семей дипломатических сотрудников и административно-технический персонал дипломатических представительств. Однако в отношении последней категории лиц уголовно-правовой иммунитет распространяется лишь на преступления, совершенные ими в связи с исполнением служебных обязанностей.
Лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом и совершившие преступление на территории государства их пребывания, не подлежат уголовной ответственности по законам страны места пребывания. По сложившейся международной практике указанные лица объявляются персонами «нон грата» (нежелательными лицами) и высылаются за пределы страны пребывания, и вопрос о привлечении их к уголовной ответственности решается (должен решаться) по законам страны аккредитующего его государства. В случае, если аккредитующее государство отказывает виновному в покровительстве дипломатическим иммунитетом, он может быть привлечен к уголовной ответственности по законам страны пребывания и места совершения преступления.
Известно, что персональная уголовно-правовая юрисдикция государства над своими гражданами и постоянно проживающими в нем лицами без гражданства, имеющими стабильную правовую связь с ней, устойчивость которой выражается в ее непрерывности во времени и пространстве, определяется принципом гражданства, т. е. государственной принадлежностью (а не национальностью).
Взаимодействие принципа территории и принципа гражданства происходит в своеобразной многослойности несовпадающих между собой по содержанию и функциям правовых пространств, которые могут быть привязаны к одному месту и в то же время не обладать собственной территорией.
Параллельная юрисдикция и двойная ответственность, порожденные одновременным действием указанных принципов (принципа территории и принципа гражданства), основанных на разных формах организации социального международно-правового поля, свидетельствуют о наличии уголовно-правовой коллизии, при которой территориальный принцип как бы «игнорирует» (не допускает) иностранное присутствие на территории «своего» государства, а принцип гражданства как бы «не замечает» отсутствия гражданина в «своем» государстве.
При разрешении этой коллизии приоритет должен отдаваться принципу территории («принципу земли»), а осуществляться эта проблема должна по следующим основным направлениям: а) распространение персональной юрисдикции на строго ограниченный круг преступлений; б) ограничение ее условиями двойной преступности и отсутствия осуждения в иностранном государстве[188].
Другое изъятие из общего правила территориального принципа, упоминаемое нами, находит практическое выражение в том, что граждане России и постоянно проживающие в ней лица без гражданства, совершившие преступления вне пределов России, подлежат уголовной ответственности по российскому Уголовному кодексу, если совершенное ими деяние признано преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено, и если эти лица не были осуждены в иностранном государстве.
Вместе с тем деяние, преступное по законам места совершения, но не наказуемое по законам места суда, остается без наказания, хотя и может сохранить другие правовые последствия своей противозаконности (например, гражданско-правовые).
