Ознакомительная версия.
С учетом мнения В. Белова, следует отметить тот факт, что необходимо взаимополезное сочетание подхода прямой регламентации законом видов ценных бумаг и подхода о презумпции применения законодательных критериев, в соответствии с которыми тот ли иной объект права мог бы быть признан ценной бумагой (здесь имеются в виду дополнительные критерии по отношению к более общему понятию ценных бумаг, критерии которого следует принимать во внимание в первую очередь). Это сочетание должно выражаться в том, что законодательно необходим не только порядок признания уже объективно существующих (например, некоторых инвестиционных инструментов) ценными бумагами, но и порядок отнесения к ценным бумагам потенциально возможных объектов. Причем такой порядок должен быть гибким настолько, насколько это возможно без ущемления прав потенциальных приобретателей новоявленных ценных бумаг.
Практически невозможно раз и навсегда установить незыблемый порядок признания объектов права ценными бумагами, как невозможен и исчерпывающий законодательный перечень видов ценных бумаг. Бесспорным является лишь факт, что законодательное закрепление видов ценных бумаг абсолютно оправдано с точки зрения оборота классических ценных бумаг (таких, например, как акции и облигации). В то же время экономика не стоит на месте и своим развитием вызывает к жизни потребность в обороте новых, ранее несуществовавших ценных бумаг, а также ценных бумаг с так называемой искаженной или модернизированной сущностью. Именно для подобных, новоявленных ценных бумаг нужен порядок их легитимации.
Подобное предложение не станет панацеей от появления так называемых суррогатов ценных бумаг. Именно в мутной воде суррогатных инструментов зарождаются совершенно новые конструкции, для которых сложно предусмотреть особый порядок легитимации. С одной стороны, цель суррогатных ценных бумаг, «не вписывающихся ни в какие рамки», как правило, носит далеко не «благие» с точки зрения законодательства намерения. Но наряду с наличием у суррогатов таких явно отрицательных черт следует признать, что «суррогаты – своего рода область финансовой фантазии, без которой невозможно дальнейшее развитие рынка ценных бумаг. Пример – депозитные и сберегательные сертификаты, которых еще 50 лет назад просто не существовало[30]. Если обратиться к более позднему периоду именно истории России, то следует признать, что появление мошеннических (или прямо криминальных) суррогатов, таких как, например, ценные бумаги печально известной «МММ», не только ведет к крупным финансовым скандалам и огромным убыткам владельцев таких бумаг, но и прямо угрожает экономической безопасности России. С другой стороны, скажем, инвестиционный пай, введенный в оборот как ценная бумага Указом Президента РФ от 26 июля 1995 г. № 765 «О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации»[31], мог быть вполне признан суррогатом по формальному основанию (или в связи с тем, что инвестиционный пай вводился вопреки требованиям ГК РФ: не Законом, а подзаконным актом). Но в связи с экономической целесообразностью и наличием качеств, соответствующих требованиям развивающегося рынка ценных бумаг, инвестиционный пай был признан ценной бумагой Федеральным законом от 29 ноября 2001 г. № 156-ФЗ «Об инвестиционных фондах» (ст. 14). Соответственно как необходимое сырье в развитии рынка ценных бумаг следует воспринимать именно экономически обусловленные (точнее, экономически приемлемые) объекты, появление которых само по себе является результатом развития собственно рынка ценных бумаг, а не приемов «преступного экспроприирования», возникающих в связи с развитием не рынка ценных бумаг, а преступного финансового промысла. В совокупности же объективное назначение суррогатов ценных бумаг можно выразить, образно говоря, как творенья «силы той, что без числа творит добро, всему желая зла»[32].
В то время как мы попытались дать определение ценной бумаги методом от общего к частному, при определении корпоративной эмиссионной ценной бумаги необходимо сочетать два метода – синтеза и анализа.
Нельзя утверждать, что дать определение понятия корпоративной эмиссионной ценной бумаги сложнее, чем определить общее понятие ценной бумаги. Дело в том, что при определении единого понятия ценной бумаги мы вынуждены прибегать к таким обобщениям, которые охватывали бы признаки не только эмиссионных ценных бумаг – акций или облигаций, но и неэмиссионных ценных бумаг – векселей, чеков. Добавления в понятие ценных бумаг элемента формы придает сложность в понимании сущности ценной бумаги, так как единое понятие в принципе должно распространяться на все ценные бумаги. Однако предъявительские ценные бумаги абсурдно представить в бездокументарной форме, поэтому подобное понятие должно отграничивать, как в нашем случае, предъявительские и именные ценные бумаги во взаимосвязи с формой.
Если предположить, что ГК РФ воспримет единое понятие ценной бумаги, данное автором, то при определении Законом о РЦБ эмиссионной ценной бумаги действительно необходимо указать на специфические признаки эмиссионных ценных бумаг. Но во избежание разночтений можно конкретизировать общее понятие эмиссионной ценной бумаги через единое понятие ценной бумаги.
Эмиссионная ценная бумага понимается как объект особого права собственности, форма выражения которого определяется его юридической природой, предоставляющей соответствующему субъекту имущественные и неимущественные права. Эмиссионная ценная бумага характеризуется одновременно следующими признаками:
– закрепляет совокупность имущественных и неимущественных прав, подлежащих удостоверению и безусловному осуществлению с соблюдением предусмотренной Законом формы и порядка;
– размещается выпусками;
– имеет равный объем и сроки осуществления прав внутри одного выпуска вне зависимости от времени приобретения бумаги. С передачей ценной бумаги переходят все удостоверяемые ею права в совокупности.
Если мы вернемся к законодательному понятию, то сможем заметить явное противоречие. При внимательном рассмотрении можно отметить, что ГК РФ при определении самого понятия ценной бумаги исходит из принципа, что последняя удостоверяет лишь имущественное право, в то время как Федеральный закон «О рынке ценных бумаг» гласит, что ценная бумага – любая ценная бумага, которая закрепляет совокупность имущественных и неимущественных прав. По законам формальной логики более общее понятие не может быть у/же по объему, чем более широкое понятие. В данном случае налицо неоднозначность трактования термина ценной бумаги. В принципе если мы рассмотрим виды ценных бумаг, то сможем прийти к выводу, что практически каждый вид «несет» в себе имущественное право. Так, права по чеку или векселю практически всегда носят имущественный характер, то же самое можно сказать о коносаменте, т. е. в большинстве своем ценные бумаги предоставляют действительно только имущественные права или права, вытекающие из имущественного интереса.
Согласно действующему законодательству эмиссионные ценные бумаги можно классифицировать по различным основаниям, но главные из них два: по характеру прав, предоставляемых ценной бумагой, и по эмитенту, выпустившему эмиссионные ценные бумаги. Безусловно, эти основания тесно взаимосвязаны. Например, специфика акций заключается в том, что их выпуск может осуществлять только АО и права по ним должны отвечать соответствующим требованиям Закона об АО.
В литературе довольно часто встречается термин «корпоративные ценные бумаги». В законодательстве подобный термин не раскрывается. Корпорация (от лат. corporatio – объединение, сообщество) – это прежде всего объединение. Так, во введении Кодекса корпоративного поведения, подготовленного под руководством ФКЦБ РФ[33], предусмотрено, что корпоративное поведение – понятие, охватывающее разнообразные действия, связанные с управлением хозяйственными обществами. С официальной точки зрения в понятие корпорации входит большинство хозяйственных обществ. Данный Кодекс также указывает, что стандарты корпоративного поведения применимы к большинству хозяйственных обществ, но в наибольшей степени они важны для акционерных обществ. Это обусловлено тем обстоятельством, что именно в акционерных обществах наиболее вероятно возникновение конфликтов, связанных с корпоративным поведением. Поэтому Кодекс разработан в первую очередь для акционерных обществ, выходящих на рынок капитала. Вместе с тем это не исключает возможности его применения любыми другими хозяйственными обществами.
Таким образом, несмотря на презумпцию, предусматривающую понятие корпорации, охватывающее большинство хозяйственных обществ, акцент делается на акционерные общества, и само содержание Кодекса показывает, что данный документ разработан преимущественно для акционерных обществ[34], т. е. однозначно не следует, что в понятие корпорации входят все хозяйственные общества.
Ознакомительная версия.
