Ознакомительная версия.
По объективным свойствам преступление является посягательством конкретного человека на установившийся в обществе порядок отношений между людьми, коллективами и личностью. Это делает преступление социальным, ибо взаимодействие тех или иных единиц составляет сущность социального явления. Совершая то или иное преступление, человек включается во взаимодействие с другим членом общества, социальной группой, с обществом в целом. Однако под социальным взаимодействием следует понимать не все виды взаимодействия, а лишь такие, которые не имеются нигде, кроме человеческого общежития, то есть между людьми или между организациями. Следует также особо подчеркнуть, что преступление является социальным явлением в силу того, что тот или иной акт поведения всегда сопровождается психическими переживаниями.
Следовательно, по форме взаимодействия людей между собой, не имеющие никакого отношения к психическим формам, в сферу социальных явлений не входят. А мы знаем, что преступное поведение всегда сопровождается психическими переживаниями. П. Сорокин отмечает: «Всякое взаимодействие, между кем бы оно ни происходило, раз оно обладает психическим характером – будет социальным явлением»[36].
Совокупность индивидов, находящихся в психическом взаимодействии друг с другом, составляет социальную группу, или социальный агрегат. Поэтому преступление является результатом отсутствия необходимых условий для возможности правильного психического взаимодействия людей, в результате чего нет одинакового проявления одинаковых психических переживаний различными членами общества. Иначе говоря, социальные условия в обществе создают неодинаковые возможности для людей, а это приводит к неправильному психическому взаимодействию между ними, а значит, к конфликту.
Но дело не только во внешних социальных условиях. Члены общества или группы, в силу индивидуальности человеческой природы, неодинаково понимают и принимают те или иные условия общества, в котором они живут. А это в конце концов приводит к противоречию интересов индивидуума и общества, которое иногда завершается преступлением. В итоге мы имеем специфическую социальную группу, отделившуюся от общества, которая характеризуется повторяемостью, массовостью, типичностью, общественной опасностью, и таким образом становится исходным моментом социологического анализа.
Итак, предмет социологии преступления в конечном счете замыкается на поведении человека вообще и преступного в частности. Поэтому, в принципе, преступление возможно рассматривать как социально-психологическое явление. Однако для понимания сущности преступления этого недостаточно. Необходимо философское осмысление и познание этого феномена.
Следует отметить, что в последнее время в философской литературе уделяется достаточно серьезное внимание проблемам преступления и преступности. Опубликована монография Э.А. Позднякова – «Философия преступления». Защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук Д.С. Бабичева под названием «Политико-правовое исследование философии преступности». А.П. Дубнов и В.А. Дубовцев опубликовали книгу «Философия преступности. Проблемы криминализации российского общества» (1999). И, наконец, совсем недавно увидела свет солидная монография А.И. Александрова «Философия зла и философия преступности» (2013).
При этом следует отметить, что авторы не различают понятий «философия преступления» и «философия преступности». Так, Д.С. Бабичев, в частности, пишет: «Исследование же философии преступности предполагает рассмотрение феномена преступности как неизбежную реальность бытия, которая способна к непрерывному существованию и развитию»[37]. В другом месте автор даже предлагает при исследовании философии преступности опираться на знания, полученные в области философии, философии права, социологии и других гуманитарных наук[38].
Отметим сразу, что автор, наряду с понятием «философия преступности», в работе неоднократно использует также понятие «философия преступления». По его мнению, исследование философии преступности предполагает философское осмысление природы феномена правонарушения, рассмотрение его сущности с позиции абсолютного проявления «зла», исходящего от человека. Именно «зло» как явление, содержащееся в человеке, составляющее его сущность и руководящее его поступками, по мнению автора, порождает в нем преступные начала. С этим нельзя не согласиться, так как Д.С. Бабичев справедливо полагает, что причины преступного поведения следует искать в самом человеке. Таким образом, автор дает ответ на философский вопрос о том, почему человек совершает преступление, и, тем самым, хочет он того или нет, подтверждает правильность использования понятия «философия преступления», а не «философия преступности».
Нельзя согласиться также с доводами А.И. Александрова относительно использования понятия «философия преступности»[39]. Употребляя это понятие, автор, на самом деле, говорит о понятии «философия преступления». Так, на стр. 65 своей монографии он пишет: «Философия преступности должна адекватно постичь философско-теоретический смысл и сущность феномена правонарушения, границы и степень его соотношения с правомерным поведением, выявить основные причины и условия возникновения и сохранения жизнеспособности преступного поведения, а также выработать методологические предпосылки если не преодоления его, то, хотя бы, минимизации. Именно это является ее исследовательскими задачами как вполне самостоятельного и перспективного направления научного исследования».
Во-первых, смысл и сущность феномена правонарушения, в том числе, естественно, и преступления, причины и истоки преступного поведения – это объект исследования философии преступления, ибо на вопрос, что такое преступление и где истоки, корни этого явления, отвечает не философия преступности, а философия преступления.
Автор на стр. 69, еще раз возвращаясь к этому вопросу, отмечает: «При философском исследовании преступности нужно ответить на ряд вопросов: почему человек совершает преступление; какие заложенные в нем свойства толкают его на поступки, квалифицируемые как преступление…»
Если эти вопросы отнести к философии преступности, то спрашивается, на какие вопросы должна дать ответ философия преступления? Если исходить из того, что это не имеет принципиального значения, тогда получается, что разницы между понятиями «преступность» и «преступление» не существует, хотя позднее А.И. Александров как раз рассматривает эти явления как связи общего и единичного, количества и качества (стр. 85).
Во-вторых, автор, на наш взгляд, ошибается, утверждая, что «философия преступности» должна выработать методологические предпосылки если не преодоления преступности, то хотя бы ее минимизации. Фактически речь идет об уголовной политике по борьбе с преступностью. А это уже объект не философского исследования, а криминологии и уголовного права.
Однако, чтобы убедиться в правильности применения понятий «философия преступления» и «философия преступности», на наш взгляд, следует рассмотреть взаимосвязь, самостоятельность и соотносительность понятий «преступление» и «преступность».
Важность и необходимость разграничения этих понятий состоит в том, что именно от того, как будет пониматься их соотношение, зависит вообще методологический подход к исследованию причин преступности и преступления. Иными словами, если преступность отличается от преступления качественно, если это не однопорядковые явления, то совершенно очевидна и естественна бесперспективность изучения преступности путем познания причин конкретных преступных деяний.
II. Понятия «преступление» и «преступность» можно рассматривать как соотношение части и целого. Поэтому для правильного понимания этой проблемы необходимо, в частности, использовать философские категории целого и частного.
Еще мыслители прошлого, начиная с Аристотеля, сталкивались с неразрешимыми трудностями при определении этих понятий. Достаточно глубокие исследования в этом направлении были сделаны Гегелем, который пытался преодолеть эти трудности. Нам же, юристам, остается только использовать в своих исследованиях то, что считается общепризнанным.
Гегель пишет: «…вещь как эта вещь есть это их чисто количественное соотношение, есть простое скопление их “также”. Она состоит из того или иного определенного количества одного вещества, состоит также из определенного количества другого вещества, а также из других: вещь составляет только связь, состоящую в отсутствии всякой связи»[40].
Понимание преступности как вещи приводит А. Лепса к следующему выводу: «Преступность как вещь состоит из разных преступлений, которые имеют только какое-то количественное соотношение между разными преступлениями или их группами или “их простое скопление”, или их “также”. Равным образом мы можем сказать, что преступность как сумма разных преступлений не имеет связи между разными преступлениями»[41].
Ознакомительная версия.
