Ознакомительная версия.
Однако ввиду методологического дефицита данная проблема до 1860-х гг. оставалась вне поля зрения ученых. Думается, именно по этой причине расширительного понимания система Дюгамеля в германском исполнении так хорошо «ужилась», наложилась на систему Свода, заключавшую в себе исчерпывающий публичноправовой нормативный состав. По этой же причине законоучитель М.М. Сперанского 1845 г.66 и ряд подобных книг других упоминавшихся нами авторов-«законоискусников», изданных до Свода, относились профессорами Н.М. Коркуновым67, А.В. РомановичемСлаватинским68 и другими к литературе по государственному праву. Именно поэтому в качестве исторически первого варианта системы русского государственного права Н.М. Коркунов называет не систему Дюгамеля, а систему Свода законов69. И все это только потому, что до И.А. Андреевского под государственным правом, подобно немецкой науке, разумелось все публичное право. Вот главный камень преткновения.
В свою очередь ход развития русской науки по пути обособления различных областей публичного права обязывал ученых-государствоведов к уточнению рамок предмета государственного права и, соответственно, его системы. Развитие науки полицейского (административного) права их прямо к этому подталкивало. В решении этого вопроса, как представляется, следует различать два направления, до известной степени обособленных сообразно различию методологии исследования.
Как говорилось ранее, позитивистское направление в русском государственном праве распадалось на две ветви – юридическую и социологическую, – по-разному решавшие вопрос о предмете отрасли. И те и другие в видении системы отрасли в большей или меньшей степени опирались на систему Дюгамеля. Вместе с тем подходы к структуризации нормативного массива внутри отделов имели методологические различия. Серьезность вопроса обязывает нас подробно на нем остановиться.
Профессор Н.Я. Куприц указывает, что социологический позитивизм как направление в русском государственном праве складывается к 80-м годам XIX в., хотя истоки его можно усмотреть в работах Чичерина, Сергеевича, Нелидова70. Полагаем, что формирование школы социологического позитивизма можно отнести к более раннему периоду времени. Основоположником ее, видимо, следует признать профессора И.А. Андреевского. Об этом свидетельствуют подходы ученого к определению понятия государства и предмета государственного права, что подтверждается методологией исследования государственно-правовых явлений71. Относительно методологии нужно особо заметить: историзм в исследованиях был характерен и для юридического, и для социологического направлений. Вопрос в том – в какой степени. Для школы социологического позитивизма на этапе ее становления историческая методология была единственно продуктивной и явно преобладающей над теоретическими и догматическими методами; позднее историзм дополняется собственно социологическими методами. Для юридического направления ситуация обратная: исторические методы всецело подчинены догматической разработке государственного права и выполняют служебную роль. В этом заключается единственно видимая научная разница между этими двумя направлениями в русском государственном праве.
Суть подхода социологических позитивистов72 к вопросу о системе государственного права сводилась к качественно иному пониманию предмета отрасли73. Будучи солидарными с юридическими позитивистами в вопросе о том, что предметом государственного права является само государство74, представители социологического позитивизма мыслили его не как юридическую абстракцию (объект или отношение), а как вполне реальную социальную организацию, наделенную качествами субъекта права, складывающуюся из трех основных элементов: населения, территории и власти75. Взаимные отношения этих элементов и составляют, по их мнению, содержание предмета государственного права. При этом презюмировалось: «…отношения государственных элементов вытекают из общественной (социальной) природы человека, как требование его нравственного закона, как необходимые и единственные условия его человеческого развития и утверждения»76. Государство, таким образом, мыслилось как явление историческое, объективное, национальное. Характерно что, многие авторы данного направления ссылаются на мысль Гегеля о том, что государство – явление объективно существующее, а не идеальное77.
Взгляды социологических позитивистов на систему отрасли и науки покоились на определении понятия государства: вокруг его элементов производилась группировка нормативного материала отдела государственного устройства. Это общее место для всех представителей социолого-позитивистского направления. Отдел государственного управления уточнялся обыкновенно посредством предметного «урезания»: из него исключались вопросы полицейского и ряда других публичных отраслей права. Структурно же отдел государственного управления либо выделялся отдельно наряду с государственным устройством, либо нормативное его содержание включалось в учение о власти (в подраздел государственного устройства). Методологически для школы социологического позитивизма было характерным широкое использование исторического и социологических методов. Этим был обусловлен избыток исторического материала в литературе данных авторов, многочисленные социальнополитические отступления, делаемые зачастую в ущерб формальнодогматической разработке курсов. Учитывая хотя бы эти скудные методологические посылы, можно заметить, что система Дюгамеля для изложения предмета в таком понимании становилась несколько неудобной. Разберемся теперь в деталях.
Первой работой по государственному праву, вышедшей после длительного «молчания» науки 1840–1850-х гг., был труд профессора И.А. Андреевского78. Вопреки бытующему мнению о том, что данный ученый отвергал систему Дюгамеля79, нужно сказать следующее: Андреевский не использовал эту систему только для изложения своего курса, но никак не отрицал ее в качестве системы отрасли и науки. Вот его слова: «Существо такого различия начал государственного права, делаемого немецкими публицистами, яснее представляется для изучающего государственное право (выделено мной. – К. К.) при отдельном и точном рассмотрении вопроса о правительстве и вопроса о народе…»80 Таким образом, профессор прибегнул к деструктуризации знания исключительно в педагогических целях, но не более. Последние сомнения развевает включение автором в книгу «О правительстве» третьего раздела – «Об управлении», – по содержанию и структуре схожего с отделением II в книге К.О. Дюгамеля, с исключением из него вопросов полицейского, военного и судебного права81.
На наш взгляд, именно в содержании третьего раздела учебника профессора И.А. Андреевского и состоит его ценный вклад в развитие системы Дюгамеля и всего знания о системе отрасли. По сути, автор впервые после Дюгамеля, пусть достаточно робко, без догматической и институциональной разработки, но все же очертил границы предмета государственного права за счет адекватного сужения круга вопросов, относимых к разделу государственного управления. Во-первых, ученый высказался за исключение судебной деятельности из предмета, «требующего, по его выражению, отдельного, специального рассмотрения в курсе судебного права»82. Во-вторых, являясь лектором по курсу полицейского права в Петербургском университете, автор с необходимой определенностью разграничил предметы государственного и полицейского права83. Раздел же государственного устройства был разложен автором на учение о верховной власти, учение о законодательстве и учение о народе (так и не вышедшее в качестве второго тома курса)84. Вместе с тем автор не рассматривает эти подразделы как юридические институты, не выявляет их взаимные связи, от чего такое разделение носит по большей части формальный характер. Аналогичной позиции по вопросу о системе отрасли и науки придерживается и профессор А.Л. Блок85, поэтому на его работах мы останавливаться не будем.
Близок к профессору И.А. Андреевскому по взглядам на предмет и систему государственного права В.В. Сокольский86. Автор, используя в качестве основного историко-генетический метод исследования87, различает государственное право в широком и узком смыслах88. В широком смысле государственное право, подобно германской традиции, включает в себя все публичное право, в том числе и государственное право в узком смысле, состоящее из государственного устройства и управления. Предметом изложения автор избирает исключительно государственное право в узком смысле слова, излагая свой курс в четырех частях, первые три из которых составляют содержание государственного устройства (сообразно трем элементам государства), последняя часть посвящена государственному управлению.
Ознакомительная версия.
