Даже сами тексты законов о труде стали недоступны для трудящихся. Так, КЗоТ РСФСР не переиздавался с 1936 по 1952 гг., а в 1952 г. был переиздан в качестве нумерованного издания, рассылавшегося по списку. В аннотации к кодексу отмечалось, что он предназначен для служебного пользования работниками суда и прокуратуры.
После ХХ съезда КПСС наметились некоторые положительные тенденции. Наиболее вопиющие отступления от принципов трудового договора были отменены. Так, был запрещен принудительный перевод работников, восстановили право на увольнение по собственному желанию, отменили уголовную ответственность за прогул, вернулись к 7-часовому рабочему дню.
В 60-е годы была предпринята попытка провести хозяйственную реформу, в соответствии с которой началось некоторое расширение прав предприятий в области оплаты и стимулирования труда. Однако наметившиеся было демократические тенденции в развитии трудового законодательства были свернуты, как и сама хозяйственная реформа, поскольку централизованные начала в правовом регулировании труда не подверглись ограничению. Существенного продвижения вперед не произошло.
В этих условиях была произведена первая общесоюзная кодификация трудового законодательства 1970–1971 гг. Были приняты Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде и КЗоТ РСФСР, о котором уже говорилось выше.
Весьма важным является анализ статей Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, утвержденных Верховным Советом СССР 15 июля 1970 г., посвященных разграничению компетенции Союза ССР и союзных республик по вопросам регулирования труда. Оценка этих положений Основ актуальна для решения проблем, связанных с разграничением полномочий РФ и ее субъектов в сфере регулирования труда.
Разграничение компетенции Союза ССР и союзных республик по регулированию труда производилось по правилам ст. 107 Основ.
Названная статья детально, путем указания на соответствующую статью и даже часть статьи Основ, перечисляла вопросы, которые относятся к ведению Союза ССР, помимо случаев, предусмотренных отдельными статьями. Это, например, установление правил, определяющих: неквалифицированные работы, на которые не может переводиться работник в связи с простоем; продолжительность ночной работы (ст. 25); минимальный размер заработной платы (ст. 36); размер оплаты за частичный брак (ч. 3 ст. 43) и другие вопросы.
Часть 2 ст. 107 Основ закрепляла перечень вопросов, относящихся к ведению Союза ССР и, в определяемых им пределах, к ведению союзных республик. Это правила, определяющие: сокращение рабочего времени для отдельных категорий работников (п. 2 ч. 1 ст. 22); применение шестидневной рабочей недели (ч. 2 ст. 23); работы, производимые в праздничные дни (ст. 31); ограничение удержаний из заработной платы (ч. 5 ст. 50) и многие другие вопросы.
Часть третья этой статьи перечисляла вопросы, относящиеся к совместному ведению Союза ССР и союзных республик. К ним относились: определение случаев применения сверхурочных работ (ч. 2 ст. 27); случаи привлечения к работе в выходные дни, сроки выплаты заработной платы.
Далее, характеризуя правовое регулирование труда в советский период, необходимо сказать о проблемах советского трудового права, признаки кризиса которого, по мнению С. А. Иванова, были заметны уже сразу после принятия Основ и кодексов. Поэтому еще в феврале 1976 г. он представил докладную записку в ЦК КПСС заведующему международным отделом Б. Н. Пономареву. В ней подчеркивалось, что, несмотря на принятие Основ и кодексов, существует серьезная потребность в дальнейшем совершенствовании правового регулирования труда в СССР.
В частности, отмечал ученый, в 20-х годах, когда складывалось советское законодательство о труде, наша страна была впереди других государств по масштабам охраны труда, широте социально-экономических прав трудящихся. Однако к середине 70-х годов условия труда во многих капиталистических странах (США, Англия, Франция, Италия, Скандинавские страны) улучшились по сравнению с 20-ми годами, права работников расширились. Советское же трудовое законодательство в своей основе оставалось прежним9.
Оно оставалось прежним, прежде всего, потому, что на протяжении многих лет фактически не менялся не только объем трудовых прав и гарантий работников, но и метод правового регулирования – он по-прежнему оставался жестко централизованным. Приоритет этого правового метода в регулировании труда привел к тому, что к началу так называемой перестройки советское трудовое законодательство отставало от потребностей и нужд практики. Оно содействовало уравнительности в оплате труда, так как меры и средства оценки труда определялись в центре, в Москве. Возможностей правового регулирования труда у регионов и предприятий фактически не было. Негативным результатом всего этого стали «деградированное» трудовое сознание трудящихся и низкая заинтересованность в труде и его результатах. В период провозглашенной гласности ученые-трудовики уже не скрывали кризисного характера советского трудового права и в своих публикациях отмечали, что эта отрасль не справляется со своими задачами, не стимулирует трудовую активность работников и не защищает их от эксплуатации со стороны государства. Причем подчеркивалось, что степень этой самой эксплуатации у нас самая высокая в мире.
Кризисное состояние советского трудового права объясняли двумя причинами:
1) экономической ситуацией, которая сводит к нулю эффективность норм трудового права;
2) фундаментальными недостатками самого права.
К числу последних относили: ошибочную ориентацию права на производство, а не на работника, низкий уровень условий труда; полное отсутствие договорных начал; проблемы заработной платы; слабость механизма защиты трудовых прав при массовом их нарушении; узкая сфера действия трудового права, его негибкость, а также излишняя централизация правового регулирования социально-трудовых отношений.
Последняя причина очень важна применительно к предмету и объекту настоящего исследования, поскольку именно отсутствие возможности с учетом местных условий и их особенностей влиять на социально-трудовую сферу путем принятия правовых актов местными органами привело государство и общество к дестабилизации и кризису.
Далее представляется уместным подтвердить конкретными документами, принятыми в Ставропольском крае в советское время краевым Советом, сделанный ранее вывод об отсутствии у местных Советов возможностей и полномочий урегулировать социально-трудовые отношения на своей территории и решить имеющиеся проблемы. Нижеприведенные решения краевого Совета, безусловно, доказывают и тот факт, что в них не содержалось каких-либо норм права, в том числе имеющих отношение к труду.
Вот, к примеру, выписки из решения 8-й сессии Ставропольского краевого Совета народных депутатов 18-го созыва от 28 марта 1981 г., посвященного отчету о работе исполкома краевого Совета народных депутатов и задачам советов края, вытекающим из речи Генерального Секретаря ЦК КПСС, товарища К.У. Черненко, на внеочередном февральском (1984 г.) Пленуме ЦК КПСС:
«Не отвечает предъявляемым требованиям работа по обеспечению роста производительности труда. План по этому показателю не выполнен за прошлый год 24 предприятиями. 12 предприятий допустили ее снижение в сравнении с прошлым годом. На ряде промышленных предприятий края не ведется работа по улучшению организации труда, укреплению трудовой дисциплины. Потери рабочего времени в целом по промышленности Ставропольского края в 1983 г. составили 209 человеко-дней, в результате чего только по этим причинам промышленностью не выполнен план по выпуску продукции на сумму 29 миллионов рублей».
«Краевой Совет решил: считать важнейшей задачей Ставропольского краевого Совета и крайисполкома дальнейшее усиление работы по претворению в жизнь решений 26-го съезда КПСС, последних Пленумов ЦК КПСС по решению продовольственной и энергетической программ, повышению государственной, производственной и трудовой дисциплины, улучшению благосостояния и коммунистического воспитания трудящихся, сосредоточить внимание всех советских и хозяйственных органов на повышении эффективности и интенсивности общественного производства. Обеспечить широкое участие в социалистическом соревновании работников всех отраслей производства, мобилизовать трудовые коллективы на выполнение и перевыполнение планов 1984 г. и пятилетки в целом».
Приведенные выше выписки из решений краевого совета, где так или иначе упоминается сфера труда, свидетельствуют об отсутствии в них признаков правовой нормы, а тем более – правового акта. Этот вывод очевиден даже для человека, далекого от правовой науки. Где гипотеза, диспозиция, санкция?
Однако решения Ставропольского краевого совета можно признать историческими документами, подтверждающими кризисное состояние экономики и социально-трудовой сферы края.
