Ознакомительная версия.
В рамках третьего подхода к изучению общественных отношений, являющихся объектом международного частного права, попытка теоретического исследования данной проблематики, предпринятая Р. А. Мюллерсоном, оборвалась на признании объективности существования международных отношений невластного характера, национальных правовых систем и международного частного права и дальнейшем поиске места последнего с точки зрения системных свойств правовых систем, а не системных свойств международных частных отношений и собственно международного частного права. Вместе с тем признание международного частного права системным явлением объективной реальности не может быть объяснено фактом существования правовых систем, так как правовое явление не может быть понято само из себя. Иное означало бы идеалистический подход к изучению сущности правовых явлений. Именно поэтому сам предмет исследования предполагает изучение отношений и связей, лежащих в основании международного частного права как системного явления, т. е. специфических общественных отношений. Предлагаемый подход, с одной стороны, требует изучения системных свойств указанных отношений, т. е. объективную возможность формирования на их основе собственной системной целостности, либо возможную принадлежность к какой-либо иной системной целостности (системе). С другой стороны, обусловливает использование не только системного подхода, применение которого декларировалось в науке международного частного права, но и метода восхождения от конкретного к абстрактному, т. е. изучение системных свойств международных частных отношений с тем, чтобы выявить системные свойства формируемого на их основе системного явления – международного частного права, определить его природу, сущность и место в объективной реальности.
В науке международного частного права к изучению проблем, связанных с его объектом, наиболее близко подошел также А. А. Рубанов, который признает, что при реализации способности к отражению национальных правовых систем не происходит механического восприятия или воспроизведения иностранных норм, в его рамках проявляется как позитивное, так и негативное отношение к схеме регламентации общественных отношений, избранной правовой системой другой страны[118]. При рассмотрении общественных отношений, соприкасающихся с национальной системой общественных отношений, автор уделяет основное внимание их иностранным характеристикам, пытаясь на этой основе выявить закономерности взаимодействия национальных правовых систем. Однако, как будет показано ниже, в результате исследования автору удалось определить только закономерности отражения национальных правовых систем, которые будучи в целом верными, но не подкрепленными теоретической разработкой системных свойств общественных отношений с иностранными характеристиками, больше основаны на априорных аргументах, чем на теоретической доказанности. Вместе с тем нельзя умалять значимости проведенного А. А. Рубановым исследования. В нем есть одно, весьма ценное с точки зрения теории, зерно, представляющее интерес для настоящей работы. А. А. Рубанов признает наличие не только общественных отношений с иностранными характеристиками, но и систем общественных отношений, в которые они входят[119]. Признавая существование названных социальных явлений – систем общественных отношений государства и общественных отношений с иностранными характеристиками, – автор не делает их предметом правового исследования, чтобы на основе полученного теоретического знания выявить закономерности правового регулирования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем, что было бы оправданно методологически.
Общим итогом вышесказанного является то, что до настоящего времени общественные отношения, являющиеся объектом международного частного права, не стали предметом науки с точки зрения изучения их системных свойств как методологической основы исследования закономерностей правового регулирования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем и составляющих их правовых явлений.
2.1.3. Международные частные отношения как системные явления реальной действительности
2.1.3.1. Понятие международного частного отношения
Прежде чем изложить собственный взгляд на указанную проблематику, необходимо остановиться на терминах, используемых для обозначения общественных отношений, являющихся объектом международного частного права.
В отличие от предмета, к которому, в соответствии с действующей доктриной, относятся гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, объект международного частного права не получил однозначного терминологического закрепления. Так, Е. Т. Усенко называет эти отношения «международные отношения негосударственного характера»[120], Р. А. Мюллерсон – «международные отношения невластного характера»[121], А. А. Рубанов – «общественные отношения с иностранными характеристиками»[122].
Предлагаемые названными авторами термины связаны прежде всего с теми задачами, которые они ставили в своих правовых исследованиях. Так, Е. Т. Усенко и Р. А. Мюллерсон изучали соотношение разнородных правовых систем (международного права и национальных правовых систем), что обусловило применение критерия связи общественного отношения с государством или группой государств (внутригосударственная или международная связь) и указание на характер этой связи (властный или невластный). Такой подход объективно предполагает квалификацию названных отношений как международных (критерий связи с государством) и невластных (их характер), однако не отражает их системной сущности. Именно внесистемный подход предопределяет их рассмотрение в широком смысле без анализа системных свойств. «В литературе по МЧП такие отношения (международные отношения негосударственного характера. – В. К.) обычно называются отношениями с иностранным элементом, что не совсем точно, так как может сложиться впечатление, будто речь идет о внутригосударственных отношениях. Эти отношения являются частью международных отношений в широком смысле этого слова»[123]. Этот в целом верный вывод, основанный на диалектическом понимании взаимосвязанности и взаимообусловленности явлений в реальной действительности, обрывается на признании факта существования общественных отношений, которые, по определению Э. А. Позднякова[124], входят в мировую систему социально-экономических отношений. Но признание этого факта объективно требует изучения свойств данной системы, и прежде всего составляющих ее общественных отношений в силу их разнородности и разнопорядковости. Относительная независимость межгосударственных отношений от мировых социально-экономических процессов – реальный факт, который нужно иметь в виду, чтобы не путать различные явления международной жизни, относящиеся к разным системам отношений[125]. Однако Р. А. Мюллерсон в своем исследовании дальше не идет, а делает принципиально неверный вывод, что в силу отнесения указанных отношений к международным в широком смысле этого слова они не могут формировать собственной системной целостности и, соответственно, не могут являться объектом ни национального права какого-либо государства, ни международного публичного права, т. е. имеют внесистемные свойства[126].
А. А. Рубанов исследует закономерности отражения национальных правовых систем. Для него общественные отношения, выступающие как некая априорная объективная данность, имеют научную ценность с точки зрения их иностранных характеристик. Исследование А. А. Рубанова основано на том, что правовая система одной страны при регламентации общественных отношений исходит из того, что правовым системам других стран присуща способность регулировать особую группу социальных отношений, а именно отношения, обладающие иностранными характеристиками[127]. Системы общественных отношений различных стран не изолированы друг от друга. Индивиды время от времени вступают во взаимодействие, т. е. в социальные отношения, которые не замыкаются рамками национальной системы, а соприкасаются с системой социальных отношений, существующей в другом обществе. Соприкосновение социального отношения с иностранной системой общественных отношений выражается в наличии у него определенных черт – иностранных характеристик[128]. Соприкасающиеся отношения – необходимый элемент совокупности общественных отношений, существующих в каждом обществе[129]. В своем исследовании А. А. Рубанов развил учение М. И. Бруна о соприкасающихся отношениях и правопорядках, который еще в 1915 г. писал: «Разные правопорядки разно нормируют подвластные им жизненные отношения, а между тем бывают случаи, когда жизненное отношение тем или другим из своих элементов соприкасается со сферою господства нескольких правопорядков, когда вследствие этого соприкосновения набросить на данное отношение юридический покров имеют фактическую возможность несколько правопорядков»[130]. А. А. Рубанов рассматривает общественные отношения, являющиеся объектом не только международного частного права, но и других правовых отраслей. Именно поэтому оправданна их квалификация в качестве общественных отношений с иностранными характеристиками.
Ознакомительная версия.
