Ознакомительная версия.
В выработанных теорией права системах оснований прекращения права собственности обращение взыскания на имущество собственника по обязательствам рассматривают как: 1) универсальное основание прекращения права собственности (Е.А. Суханов)[84]; 2) частный случай принудительного изъятия имущества у собственника (М.Г. Масевич)[85]; 3) иной предусмотренный законом случай утраты собственником своего права на имущество (С.В. Артеменков)[86]. При этом обращение взыскания расценивается как результат неисполнения обязательств собственником, имущество у которого изымается и отчуждается принудительно, помимо его воли, на безвозмездных началах.
Профессор В.П. Мозолин поставил под сомнение целесообразность отнесения обращения взыскания на имущество собственника по его обязательствам к принудительным способам прекращения права собственности. В работе «Право собственности в Российской Федерации в период перехода к рыночной экономике» он подчеркнул: «Возможность обращения взыскания на имущество собственника по его обязательствам в отличие от других случаев принудительного прекращения отношений собственности, по существу, программируется самим собственником в момент возникновения соответствующего обязательства. Принудительное обращение взыскания на имущество собственника выступает в качестве санкции за неисполнение обязательства. Оно входит в данное обязательство как его вторичный, но составной элемент. Поэтому говорить, что в этом случае отношения собственности прекращаются помимо воли собственника, вряд ли вообще правильно»[87].
С принятием части первой ГК РФ, допустившей возможность договорного порядка обращения взыскания на имущество, в том числе обремененное залогом, эта позиция стала разделяться многими авторами, но в части взыскания, обращаемого на имущество в порядке соглашения сторон. Так, А.Н. Спиркина указывает, что в случае заключения соглашения о внесудебном порядке обращения взыскания на заложенное имущество «должник уже изъявляет свое согласие лишиться заложенного имущества в случае невыполнения своих обязанностей по договору»[88]. Поэтому к основаниям принудительного прекращения права собственности чаще относят обращение взыскания на имущество должника, которое производится при наличии решения суда и осуществляется по правилам исполнительного производства[89].
Существует и иная позиция, обосновывающая принудительный характер изъятия собственности, осуществляемого во внесудебном порядке, на основании соглашения сторон. Так, проф. К.И. Скловский, комментируя положения ст. 237 ГК РФ, отмечает: «Даже в том случае, когда взыскание производится в порядке, предусмотренном договором, оно осуществляется помимо воли собственника, так как собственник вправе самостоятельно продать вещь с целью передачи выручки от продажи в пользу кредитора либо передать вещь непосредственно в собственность кредитора по договору об отступном. применение нормы ст. 237 предполагает отсутствие надлежащим образом выраженной воли собственника на удовлетворение имущественных требований кредитора», поскольку собственник не участвует в выдаче имущества[90]. Таким образом, основополагающий признак принудительности взыскания он видит не в том, что вещь изымается посредством уполномоченного органа государства, а в том, что она отчуждается хотя и в силу состоявшегося соглашения, но не самим собственником. В этой связи Л.А. Новоселова отмечает: «Об обращении взыскания как принудительном действии есть основания говорить в случае, когда в силу соглашения залогодателя с залогодержателем последний приобретал бы право продать имущество от своего имени либо оставить его за собой на основании собственного одностороннего акта»[91].
Очевидно, принудительное изъятие заложенного имущества путем обращения взыскания по своему характеру может быть противопоставлено такому основанию прекращения права собственности, как отчуждение имущества другим лицам (п. 1 ст. 235 ГК РФ), напротив, осуществляемому самим собственником. Характер непосредственного отчуждения приобретает соглашение сторон ипотеки, предусматривающее право кредитора приобрести залог для себя или третьих лиц (п. 3 ст. 55 Закона об ипотеке), квалифицируемое судебной практикой как договор купли-продажи[92].
Неоднозначная оценка обращения взыскания в теории права, по-видимому, связана с тем, что законодатель, с одной стороны, относит обращение взыскания к числу случаев принудительного изъятия имущества как не учитывающего волеизъявление собственника на такое изъятие, а с другой стороны – допускает возможность правового регулирования вопросов обращения взыскания в договоре, являющемся актом волевого характера, что, в свою очередь, не может свидетельствовать об отсутствии воли собственника на лишение имущества[93]. При внесудебном порядке обращения взыскания на ипотеку требования залогодержателя удовлетворяются в силу состоявшегося соглашения, определяющего порядок и условия удовлетворения кредитора. Залогодатель, таким образом, претерпевает взыскание в силу принятого на себя обязательства, а кредитор изымает и реализует залог в силу предоставленного ему права. Следовательно, соглашение сторон об обращении взыскания на предмет ипотеки во внесудебном порядке выступает основанием изъятия заложенного имущества невладеющим залогодержателем с целью его продажи и получения причитающегося удовлетворения. Нельзя не признать, что в этом случае предполагается добровольная выдача вещи; о принудительном изъятии допустимо говорить лишь в случае отказа залогодателя от выполнения условий соглашения.
Впрочем, анализ положений ст. 235 и 237 ГК РФ позволяет трактовать обращение взыскания в несколько ином смысле, не как основание прекращения права собственности, а скорее как основание изъятия имущества у собственника. Поэтому само по себе обращение взыскания в рассматриваемом аспекте основанием прекращения права собственности не является, но в совокупности с другими фактами (например, фактом реализации залога) порождает соответствующий правовой результат – прекращение права собственности на обремененное залогом имущество.
3. Обращение взыскания как способ защиты гражданских прав. Обращение взыскания на заложенное имущество, реализуемое в форме иска о присуждении, в теории права связывается с принуждением, направленным на обеспечение приобретения и осуществления субъективных гражданских прав. Такие принудительные меры по своему назначению рассматриваются в качестве средств защиты нарушенных субъективных прав. В частности, проф. В.Ф. Яковлев указывает на необходимость выделения принудительной реализации способов обеспечения (залога, поручительства, банковской гарантии) как разновидности средств защиты обязательственных прав[94]. Очевидно, в этом контексте обращение взыскания следует трактовать в виде принудительной реализации залога (ипотеки) как обеспечивающей исполнение основного обязательства меры, что не исключает возможность ее применения в предусмотренных законом случаях по соглашению сторон. Добровольный характер исполнения способа обеспечения, по-видимому, не меняет его природы как принудительной меры.
Традиционно обращение взыскания на заложенное имущество относят к числу иных способов защиты гражданских прав, предусмотренных ст. 12 ГК РФ[95]. В системе способов защиты прав залогодержателя он квалифицирован в качестве специального, т.е. установленного для защиты права залога как субъективного права залогодержателя[96].
Вместе с тем в юридической литературе, посвященной ипотечной проблематике, ведется полемика относительного того, является ли обращение взыскания мерой защиты или мерой ответственности.
Так, О.П. Плешанова считает: «В современном российском праве залог служит способом обеспечения обязательства – принудительной мерой, направленной на фактическое исполнение основного обязательства. Залог, однако, в отличие от неустойки не трансформируется в меру ответственности, так как обращение взыскания на предмет залога не преследует цели дополнительных имущественных потерь для должника. Суть ипотечного правоотношения и до, и после наступления срока исполнения основного обязательства едина – это способ обеспечения обязательства»[97]. Как видим, автор и досрочное обращение взыскания на предмет ипотеки в связи с существенным нарушением условий договора об ипотеке рассматривает в качестве средства защиты прав залогодержателя. Ее позицию поддерживают, в частности, А.А. Роньжин[98], Л.Н. Наумова[99].
Ознакомительная версия.
