Ознакомительная версия.
…Ко всему, много сказанному здесь, в заключении, стоит, пожалуй, привести одну из наиболее характерных, на мой взгляд, цитат из сего публикуемого труда. – Глубокосознательный тон в голосе просвещённого школяра, – этакая его безусловная дарственность ума, не заблуждающегося и не секундного, кто обращается к нам как если бы с самых первых «Ноевых высот» кармического признания и такта: – «Столь истинно ко всему то, что события из самых давних времён зачастую способны оказывать влияние, относясь жизням поколений наипозднейших; вещи человеческие складываются в долгую-долгую цепь, в которой две крайние точки ни чуть не меньше единосвязаны на своём продолженном пути, будь оние в тенетах смыслов, аж и едва ли в том различимых.» (ЭС, «Маг», стр. 94/80) – столь, в раз признательно, и вкрадчиво, и вниманно, так и чрез 250 лет после своей первой публикации, ко всем предстоящим, оттоль, упованиям, ажитациям и логоисходам в его Всеевропейски-читающей аудитории обращается сей проницательный, элегантнейший литератор. Литератор, в полном – буквальном и либеральном, – смысле Слова.27
М. Гюбрис.
Things throw the light on words, and words on things.
Вещи проясняют суть слов, а слова – вещей. (цитата с Тит. Листа прижизненного издания 1768 г.)
«СТИРАЮТСЯ В ПЫЛЬ ГОРОДА»
Стираются в пыль тропы, города,
И памяти реликтам прочат срок;
Сожжённые вновь грабятся архивы,
И беcсвидетельно больны года,
По дипломатам Зла где мёртв упрёк,
И эталоны где границ столь лживы;
Стираются понятия от дня,
Как кодекс права в прежних формулярах;
Величию не быть уж в тех томах,
Вчера что мир свершили под себя,
А ныне в политичных экземплярах,
Как рваные полотна в грусть-тонах.
Религии, теории наук;
Черты народов; календарь правлений; —
Вандал смешает всё, что ищет вех;
Дилеммы континентов, войн, мой друг,
Во свете всех безверных настроений,
С издёвкой где мир арбитрует смех.
«Так что же остаётся?» – молвят те, —
И дарят савану плач по культуре,
В примерах не восстановленных черт;
И лишь протофилолог-жизнь, во тьме,
В корпеньях, разнит, по своей текстуре,
Исповеданья лет на нечет-чет.
М. Гюбрис, сент.2015; дача
Этимологический Словарь Клеланда
Краткая библиографич. отметка к совр. изданию: перевод был начат 25.05.2015; 05:05. М. Гюбрис.
<стр. 3>
ПОСЛЕ моей публикации того слишком грубого эссе, кое «О Пути от Слов к Вещам, и от Вещей к Словам», Я воображал себя вполне избавленным от каких бы то ни было дальнейших соблазнов озадачить публику своими идеями в этаком филологическом направлении. Посчастливилось бы случиться и апробации сего стороною первопризнанных в литературе, – апробации, вопреки всем моим надеждам и ожиданиям; – оное таки никогда не искусило бы меня вновь заступить на сей жизненный путь. В застенчивости о собственной способности довести сие литературное предприятие до наиболее эффективного его осуществления, дабы вполне удовольствовать тем себя или общественность, Я заведомо отрёкся от всех мыслей о дальнейшем участии во всём этаком.
Некоторое время спустя в «Journal des Scavans» появилось два адвертисмента исследований примитивного вселенского языка.
Сия амбиция, с тем также, определённо отлична от моей по двум практическим, материально-обусловленным пунктам.
Первое в этом – то, что автор стилизует сие быть вселенским: хотя сам Я не смею утверждать, что Кельтский, – по меньшей мере настолько, насколько Я сам способен судить о том, так и от той точки, с которой Я начал своё новоисследование, – когда-либо являлся вселенски элементарным или, сказать, материнским. То доказуемо, что оный и от Греческого, и от Латыни, от большинства, если не сказать от всех языков Европы, частично Африки и двух Татарий; а сколь далеко корни его проникают аж и в более Южные регионы, Я даже не берусь выяснять. Но в том заглавии, кое (говорит) о вселенском, очевидно, конечно же, что этакое включает в себя и Кельтский.
<стр. 4>
Во-вторых. В тонах тех адвертисментов проявляется своего рода претензия к чести исполнения сего исследования. Но сие весьма много больше того, что сам Я, каким бы то ни было путём, могу допустить. То с удовольствием Я признаю, что обладаю тем направлением, на коем мне довелось преуспеть, а сколь превосходно в том, да будет судить остальным, и кое уже подмечалось не одним автором, кто особенно справедливо находил, в ракурсе всея аналитического метода, единственный пример подхода к различным взглядам на античность. Лейбниц, Штернбельм [Sternbielm] и весьма замысловатый и изобретательный Президент Де Брозе28, вместе с многими другими, все известно рекомендовали сию импликацию языков, путём сокращения/обращения слов к их радикальным корням.
Даже сам по себе процесс анализа остаётся в основе тем же, и лишь только чуть более аутентически грамотным и раскрытым в правилах, этак, чтобы в продолжении сего быть воспринятым обобщённо и непротиворечиво; посему, у меня нет никакого права называть какую-либо вещь по своему предвзятому домыслу, в ряду собственных открытий, нежели как, разве что, в ряду новшеств её объяснения и применения, – о справедливости чего судить лишь читателю.
Потом, когда те адвертисменты появились в «Jornal des Scavans», искренней приязнью для меня было узнать, что, в вопросе, наиболее важном для литературы, излился-де свет много более великий и понятный, чем то, что допускал бы Я сам в предположениях, и не важно кем сделанных, но этак, обо всём, что для Публики, и, в том, единственно лишь ей на благо.
Но пока Я довольствовался, с совершенным прямодушием, о тех успехах, с коими кому-нибудь отсель да прибудет погружаться в исследования сего рода, мне предложили (к чему могу честно и непринуждённо заметить, что то не было моей собственной мыслью), оттоль как некоторые практические советы по восстановлению античного Кельтского или элементарного языка, таки, уже будут отточены мной, чтобы в том мне было б ещё пожертвовать собой и к утверждению всего, чем обоснована идея самого заглавия, и образом таким, каким оное здесь явлено к чести возымения всех великих вкладов в мир литературы.29
<стр. 5>
Сей аргумент, по мне весьма частного рода, предстал быть нисколько не меньшим грузом: едва ли когда Я бывал преисполнен всея глупейшей напраслиной в собственных мечтаниях, дескать, о таком, чтобы литературная честь нации когда-либо могла б аффектированно зависеть от успеха иль неудачи в сией моей амбиции о приоритетах исследования, – настолько, насколько мой вклад, вообще, может быть расценен как исследование, или скорее как поиск (путей восстановления).
Потом, этакое было уже в исключительном и чистейшем признании особенной не бесполезности, сравнительно всея эффекту на публике, когда единственно лишь из света воспротивления престижу, в дальнейшем, таковое побудило меня продолжить труд, каковому Я произволил быть опубликованным под ноткой супрессии. Со стороны, думается, было очевидно, что (античные) реликвии сей нации никак не смогут возыметь того предпочтения в иностранце, как нежели то во мне.
Но, в порядке основательного, эффективного исполнения, весьма убедительно возникала необходимость соотнесения смысла Публичного к природе сего предприятия. Сие никак не могло бы быть соделано без оформления более раскрытого материала пред судом (критики), нежели то содержалось в моём предызмышленном, грубоватом, неудобоусваиваемом (ранее-сочинённом) эссе. Я также посчитал вполне честным отнести сей предмет в сравнение предложениям Монс-ра Бриганта (Brigant), на кои ссылался прежде, и к сему, беспристрастно кои здесь присовокупляю.30
В сиих видах, Я прибег к собственно-составленному сборнику, долгое время каковой создавался мною из подборки обоюдных иллюстраций слов и их смыслов, в идее их более упорядочить и придать им большую раскрытость, масштаб и экспансивность, ко случаю какой-либо публикации всея плана сего предложенного исследования. И, когда по воле времени вышло предоставить этакий материал ко вниманию судейства публики, Я убеждённо решился на то, чтобы на воспоследовавших сему листах поместить несколько предварительных образцов продукта моего этимологического плана.
Ознакомительная версия.
