и красоту своего народа. Огромное множество посетителей во всех исторических местах. Но, как я уже говорила, в Китае история – это современность; там вечно живая природа вечно возвращает историю людям как их живую жизнь; и всё слито воедино: природа-люди-история-современность.
Летний дворец стоит в классическом императорском саду, три четверти которого занимает озеро. При династии Юань (1271—1368) в это озеро была проведена вода из соседней губернии для улучшения снабжения города, и озеро стало называться Западным озером, или озером Кун-мин. Император Цяньлун построил на горе возле озера павильоны и разбил парк; но всё это было уничтожено англо-французской армией в 1860 году, во время Опиумных войн. Потом парк был возобновлён для последней китайской императрицы Цыси, снова разрушен европейскими армиями в 1900 году и снова восстановлен. После революции 1911 года, в Летний дворец из Императорского дворца перебрался последний китайский император, 5-летний ребёнок Пу-и.
Между дворцом и берегом озера тянется стена с окнами в форме цветков персика и сливы. Это характерная черта садов Китая: беседки, галереи, ограждения прорезаны окнами, которые никогда не застеклены, но имеют изумительно красивую форму, изящные ажурные переплёты.
На одном из островов на озере мы видели трехэтажный театр, построенный по приказу императрицы Цыси, где на каждом из трёх этажей шли различные представления. Всё это напомнило мне деяния римских императоров: там были и многоэтажные театры, и представления на воде, и безумные деньги, выброшенные на прихоти тирана: так, на представления в честь 60-летия Цыси было потрачено более 700 000 лянов серебра. Да и по характеру последняя китайская императрица походила на римских цезарей эпохи упадка: чтобы добиться власти, она, сначала простая дворцовая танцовщица, отравила своего мужа-императора, убила множество его придворных и детей от других браков, а под конец – и собственного сына, предварительно бросив в колодец его любимую жену. Ну чем не Нерон своего времени? И пусть «Запад есть Запад, Восток есть Восток»; – но злоба и подлость, к сожалению, всечеловечны.
В Летнем дворце императора находится знаменитый Длинный коридор – галерея длиной 728 м. Она состоит из крыши, поддерживаемой красными лакированными столбами, с балюстрадой по бокам. На поперечных балках, поддерживающих крышу – яркие картинки по мотивам известных китайских сказок, пословиц, стихотворений, всего более 8 000 изображений.
Ещё одна из достопримечательностей озера Кун-мин – каменный корабль, стоящий у подножья горы Ваньшу. Этот корабль с двухэтажными надстройками на палубе, весь целиком вырублен из каменной скалы.
На озере Кун-мин – прогулочные лодки в виде драконов, украшенные флагами. Дракон – покровитель китайского народа; китайцы называют себя «детьми дракона». Для них это – доброе божество, воплощение животворящих сил природы, грозы, дождя – вроде Зевса греков. И даже выглядит он не так, как страшный дракон европейцев: не ящер, а крылатый змей, весело парящий в облаках. Танец дракона – один из любимых танцев китайского народа; изображение дракона как благопожелание находится на множестве предметов. В парке Бейхай неподалеку от Императорского дворца стоят пять Драконовых беседок, а за ними – Стена Девяти Драконов, построенная в 1756 году, длиной 27 м и высотой 5 м. Стена выложена цветными очень яркими рельефными изразцами. На обеих её сторонах по девять изображений драконов, играющих в тучах над морем – символ грозы и, вообще, полноты всех сил природы. Ощущение радости и силы жизни вызывают эти драконы.
Ещё один из любимых покровителей китайцев – лев. Но не грозный, как, например, геральдический британский, а такой весь круглый, гладкий, похожий скорее на собаку породы хин или пекинес, кстати, выведенную именно в Китае. Один из мостов на озере Кун-мин украшен 68-ю мраморными изображениями этих симпатичных львов, причём ни одно из них не повторяется. А на знаменитом мосту Люгоукьяу на юго-западе Пекина, построенном в 1189 году, аж 485 львов!
*
Кстати о львах. В Пекинском Зоопарке демонстрируется около пяти тысяч животных пятисот видов. Он большой, просторный, с огромными вольерами для обезьян, медведей, оленей, жирафов. Тигры, львы, леопарды в совершенно свободном содержании – на острове, окружённом глубоким рвом. И опять очень много посетителей, особенно детей и стариков.
Обратно из Зоопарка мы шли пешком, 15 км через весь город. Город в самом деле напоминает муравейник, потому что все китайцы едут на велосипедах. Такая блестящая металлом черно-стальная масса с легким жужжанием катит по дороге. На велосипедах китайцы живут: вот парочка обнимается, а ноги в это время крутят педали; вот матери с привязанными грудными детьми; много развозчиков товаров на грузовых трехколёсных велосипедах.
В нашей части города – северо-западной – сохранилось много старинных домов с галереями и типичными для старого Пекина квадратными двориками. Половина жизни на дворе, вся домашняя утварь наружу – так похоже на наши южные города! Только размеры домов и двориков в Пекине в несколько раз меньше. Такие квадратные дворики характерны для старого Пекина. Дома стоят по четырём сторонам дворика, причём в главном доме, который смотрит на юг, живут родители, в восточных домах – старший сын, его жена и дети; западные дома считаются неважными, в них живут остальные сыновья, а южный дом обычно служит общей комнатой для семьи. Раньше в таких дворах жила одна семья; потом, с увеличением численности населения, в них стало жить несколько семей; отсюда и такая теснота.
Пекин – гигантский и очень разнообразный город. Рядом могут стоять небоскрёбы и грязные одноэтажные домишки. Но эти домишки тоже очень часто перестраиваются. Типичная картина: стены такого же одноэтажного, но нового и чистого домика выкладывает из кирпичей обнаженный по пояс мускулистый китаец. Для меня это стало символом современного Китая: сильный человек работает на себя, строит свой дом и свою страну. Кроме прошлого, эта страна имеет и будущее.
*
Гуляя по нашему «кампусу», мы набрели на какой-то учебный корпус, где ещё шли занятия (в 7 часов вечера!). Заглянув через окно, увидели на доске русские слова. Там проходил урок русского языка, и мы с удовольствием зашли и познакомились с преподавателем и студентами. Профессор очень хорошо говорил по-русски, но, что нас поразило, он курил в аудитории. Вообще многие китайцы курят, в отличие от Европы, где не курит уже почти никто. Ну ясно, табачным компаниям нужно сбывать свою продукцию, и они завоёвывают рынки тех стран, где государство не защищает здоровье своих подданных. К сожалению, в число таких стран попали и мы…
В Китае дети идут в школу в 8 лет, заканчивают её в 18; студентки нашего профессора – первокурсницы 19-ти лет. Он дал им русские имена: Машенька, Ира, Наташа. Мы поболтали с очень милой и прекрасно владеющей языком китайской девушкой Дуней – о студенческой жизни, об Алле Пугачёвой, об изучении химии – и получили большое удовольствие от такого приятного общения. Девушки пригласили нас к себе в общежитие, и мы навестили их через несколько дней. Ну, там конечно, не так, как в общежитии для иностранцев: нары в три этажа, 10—12 человек в комнате – но те же термосы, тот же жасминный чай и искреннее дружелюбие, которое мы постоянно встречали у китайского народа (тоже, кстати, в отличие от Европы). Потом эти девушки приходили и к нам в гости; мы сидели за чаем и беседовали по-русски с Машенькой, Дуней, Наташей… Очень приятное впечатление оставили эти встречи.
*
А вот наконец и эсперантские события. Нас повезли в Народный Дворец, где проходило празднование 40-летия журнала «Эль пополя Чинио», самого красивого, самого яркого и интересного журнала на языке Эсперанто, рассказывающего о жизни современного и чудесах старинного Китая. Было много делегаций из разных стран мира. Но оказалось, что только мы привезли подарок: диск старинной русской музыки; остальные делегации ограничились добрыми словами. От нас «добрые слова» говорила я; и тогда я узнала, что чувствует знаменитый политик или кинозвезда, когда его ослепляют вспышки сотен фотоаппаратов: а ничего. Думаешь только о том, чтобы красиво и хорошо сказать то, что нужно, от имени своей делегации. Однако потом я заметила, что меня, единственную, не переводили на китайский (для почетных гостей и журналистов). Я было этим возгордилась: так, мол, хорошо сказала, что и без перевода всем понятно! Но после приёма ко мне подошёл пожилой переводчик и долго извинялся… Оказывается, он не понял меня! Он
