В 1955 году, когда пишущий эти строки в группе советских туристов посетил Югославию, мы были поражены обилием исконно славянских слов в сербо-хорватском языке. Так, «лифт» называется там «двигало», «типография» — «тискарня», «турист» — «путник», «солдат» — «войник», «театр» — «глядилиште» (в Словении) и даже страна «Нидерланды» именуется «Низкоземска». А со словами «футбол» и «волейбол» там успешно борются слова «ногомёт» и «рукомёт».
Ну что ж! Всё это только доказывает, что словарный фонд каждого народа составляется своим путем и общего правила здесь нет.
Однако мы снова уклонились от нашей темы.
Великий русский критик Виссарион Белинский писал:
«Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус» («Взгляд на русскую литературу 1847 г.»).
Значит, следуя завету великого критика, надо искать равносильное русское слово и не торопиться с внед- рением первого попавшегося иностранного слова, что — увы! — пока еще делается довольно часто.
Переходим к выводам.
Речь идет не вообще о борьбе с иностранными словами в русском языке, а о борьбе с ненужными иностранными словами, со словами, которые являются совершенно лишними в нашем языке.
Как пример такого ненужного иностранного слова Владимир Ильич Ленин в упомянутой уже нами заметке «Об очистке русского языка» приводил слово «дефекты», которое легко заменяется словами «недочеты», «недостатки» и «пробелы».
А. М. Горький считал, например, ненужным слово «конденсация» при наличии русского слова «сгущение».
Чрезмерное обилие иностранных слов всегда тревожило всех, любящих русский язык.
Я предвижу атаку со стороны некоторых читателей: «Вы — пурист! Укажите точно, какие именно иностранные слова вы считаете ненужными? Укажите и докажите, что они являются лишними! Иначе, пожалуй, придется в угоду таким, как вы, перевернуть вверх дном всю нашу научную терминологию!...»
Отвечаю: нет, я не пурист, видящий в замене слов самоцель. А слова, которые вы от меня требуете, я найду и докажу, что они только засоряют наш язык.
Зачем мы, например, за последние двадцать-тридцать лет стали говорить «пролонгировать», когда есть русское — точное и короткое — слово «продлить»? Может быть, в слове «пролонгировать» есть какой-то особый оттенок, отличающий его от слова «продлить»? Отнюдь нет! Ведь обходились же мы без этого надуманного слова сотни лет.
Для чего мы (тоже за последнее время) говорим «лидировать», когда существуют русские слова «возглавлять», «первенствовать»? Без слова «лидировать» мы тоже обходились в течение столетий! Почему надо так часто употреблять слово «мизерный», когда есть слова «ничтожный», «жалкий», «нищенский», «незначительный», «неважный», «малоценный»?
Так ли уж обязательно нам говорить «репродуцировать», когда есть русское слово «воспроизводить»? Неужели в слове «лимитировать» есть что-то такое, чего нет в слове «ограничивать», а в слове «превалировать» — то, чего нет в «преобладать»? Чем «рентабельный» лучше «выгодного»?
Многие, защищая речевую «иностранщину», любят ссылаться на специфику предмета, на необходимость технических терминов, на невозможность обходиться в науке без иностранной терминологии.
Так ли это?
Еще на заре русской науки царь Петр давал указание своему заграничному послу: «Реляции своп писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов».
А. И. Герцен с горечью говорил о той «ревнивой касте» ученых, которая «окружает науку лесом схоластики, варварской терминологии, тяжелым и отталкивающим языком...»
«Мы не охотники до ученых терминов и употребляем их только в случае крайней необходимости...» — писал Н. А. Некрасов.
«Наука должна сойти со своего пьедестала и заговорить языком народа...» — таков был завет знаменитого ученого К. А. Тимирязева.
«Нельзя злоупотреблять техническими терминами...» — учил молодых писателей А. М. Горький.
Вот об этом-то — о злоупотреблении — сейчас и пойдет речь.
Здесь я снова предвижу выступление читателя-оппонента: «Но ведь язык науки — благодаря греческому и латинскому языкам — интернационален. Не хотите ли вы ослабить эту международную общепонятность? Не предлагаете ли вы заменить, например, слово «атом», что по-гречески значит «неделимое», каким-нибудь другим, русским словом, ну хотя бы словом «недели́м»?
Нет, не предлагаю. Я глубоко понимаю большое значение классических языков для науки.
Возьмем, для примера, медицину. Я за то, чтобы в медицине осталась общепринятая терминология, понятная людям, говорящим на разных языках, но не вижу никакой беды в том, что в народном языке рядом с научными названиями бытуют и другие. Никому не вредит и — увы! — не помогает то обстоятельство, что «чирей», например, носит «официальное» название «фурункул», а «грудная жаба» — «ангина пекторис» и что прежние «удар» и «разрыв сердца», от которых умирали нашидеды и прадеды, — носят теперь названия «инсульт» и «инфаркт». Я совсем не за то, чтобы заменять научную терминологию в медицине — словами «антонов огонь», «горячка», «краснуха», «трясовица», «прострел» и т. п., но если эти названия существуют в народном языке, повторяю, в этом нет никакой беды.
Речь идет о злоупотреблении научными терминами во всех областях.
В самом деле. Неужели всякий термин, взятый из иностранного языка, — необходимее и понятнее, чем то же слово в переводе?
И почему вообще всякий новый термин в науке надо обязательно называть по-иностранному? Ведь можно же было создать термин «искусственный спутник Земли», а не «искусственный сателлит»?
Неужели рабочий-путеец, изучающий дорожное дело, скорее поймет слово «рихтовать» (от немецкого «рих- тен» — «направлять»), чем «выправлять» и «выпрямлять»?
Неужели студент-медик и молодой врач должны забыть всем понятное слово «выстукивать» и заучить вместо него «перкутировать» только оттого, что по-латыни «выстукивать» — «percutere» («перку́тэрэ»)?
Наука и техника перенасыщены иностранными терминами. Нужно ли всё время вводить новые, особенно если в этом нет никакой необходимости?
Приведу пример из области спорта.
В течение долгого времени в классической борьбе существовало точное, общепонятное и общепринятое выражение (термин) «положить на обе лопатки». За самые последние годы появился вместо него новый термин: «тушировать», от французского «toucher» («тушэ») — «прикасаться». Может быть, этот термин немного короче, но до чего ж он не точен! Нет, старый термин гораздо точней и лучше.
* * *
Теперь — по поводу утверждения некоторых о том, что всякая замена иностранного термина русским словом или перевод его значения на русский язык являются «шишковщиной»...
Вспомним, что во времена Петра I, когда в русскую жизнь (а следовательно, и в русский язык) хлынул широкий поток новых понятий, слов и терминов, наша речь сразу заполнилась сверх всякой меры различной «иностранщиной». Только в середине XVIII века, благодаря гению нашего великого русского ученого Михаила Ломоносова, наш язык значительно очистился от иностранных слов без всякого ущерба для русской науки. Вспомним, что благодаря Ломоносову мы имеем слово «чертеж», а не «абрис», «рудник», а не «бергверк», «маятник», а не «перпендикула», «воздушный насос», а не «антлия пневматическая»...
Почему можно было точно перевести на русский язык слова «кислород», «водород» и «углерод», заменив ими слова «оксигениум», «гидрогениум» и «карбонеум», а другие научные термины перевести нельзя?
А вся наша грамматика? Ведь и «наклонение», и «имя существительное», и «глагол», и «предлог», и «наречие» — являются близкими переводами соответствующих иностранных слов.
А естественные науки? Как точно, например, переведено латинское слово «insectum» («инсектум») — «насекомое»: ведь по-латыни «инсектум» именно это и обозначает. (Имеется в виду, что представители этого рода как бы «насечены», состоя в основном из головы, груди и брюшка)
Значит, можно переводить иностранные термины, не нанося никакого ущерба науке. Необходимо продолжать этот путь, указанный нам великим Ломоносовым и другими передовыми представителями русской науки прошлого...
* * *
В настоящее время беда состоит в том, что многие ненужные иностранные слова насаждаются и внедряются в разговорный язык периодической печатью и радиопередачами.
Вот, например, недавно я прочитал в газете объявление: «Покупайте в павильонах и ларях на рынках и в специальных магазинах райпищеторгов питательные и дешевые субпродукты!»
Что за дьявольщина? Впервые встречаюсь со словом «субпродукты»! Что же это за новинка? Какие такие «подпродукты» предлагаются моему вниманию? Может быть, что-нибудь заморское и редкое? Но тогда почему «дешевые»? Из дальнейшего текста объявления узнаю, что «субпродуктами» называются «говяжьи рубцы», «свиные головы» и «свиные ножки».
