Ознакомительная версия.
Тем не менее построения «славянской школы» с готовностью подхватили современные творцы «славяно-арийского мифа». О каких идеях, выдвинутых этой школой и вскоре полностью опровергнутых наукой, идет речь? Прежде всего о поисках славян повсюду на огромных территориях даже в глубочайшей древности, для чего славяне искусственно отождествлялись с самыми разными народами, известными по ранним письменным источникам, – с троянцами, скифами, сарматами, роксоланами, готами, гуннами, древними тюрками-болгарами, вандалами, варягами и даже этрусками.
Корни таких взглядов уходят к самым истокам русской историографии – к Синопсису, весьма популярному в России со второй половины XVII и до самого начала XIX в., когда он представлялся русским интеллектуалам наиболее основательным источником сведений о Древней Руси и происхождении славян (Формозов 1992). Именно оттуда черпал сведения Ломоносов, писавший о родстве русских с роксоланами и сарматами. Он же выводил древнейших славян («венедов») из Трои. Ломоносов, а за ним и Венелин отождествляли древних болгар-тюрков Причерноморья и Поволжья со славянами. Отрицая скандинавское происхождение названия «русь», представители «славянской школы» искали его истоки повсюду и во все мыслимые и немыслимые эпохи. Ломоносов даже воспроизводил версию Степенной книги о том, что Рюрик происходил из пруссов, якобы находившихся в родстве с римскими императорами. Между тем Степенная книга была составлена в Москве в XVI в. специально для того, чтобы легитимизировать власть московского царя и доказать происхождение его титула напрямую от императора Августа (Забелин 1908: 140). Именно Ломоносов впервые высказал мысль об исконной связи русов с островом Рюген, расположенным на Балтийском море. Венелин относил к славянам ираноязычных скифов и сарматов и тюркоязычных гуннов, восхищаясь подвигами якобы славянского вождя Аттилы. Он делал это для того, чтобы показать славян одним из древнейших народов Европы. Кроме того, он изобрел некую «гунно-аваро-хазарскую державу», назвав ее «царством русского народа». С Венелина началась и традиция отождествления этрусков со славянами и утверждения приоритета их письменности.
Это направление исторического мышления не осталось без внимания и со стороны русских самодержцев. Еще императрица Екатерина II любила размышлять на досуге о древней славянской истории и находила «славянскую» топонимику в Испании, Франции, Шотландии и даже в Индии и Америке. Она утверждала, что ранние короли Франции и Испании были славянами по происхождению. Ей принадлежит честь «открытия» связей этрусских и рунических памятников с «древним славянским письмом». Наконец, незадолго до своей смерти она пришла к мысли о том, что славяне якобы три раза завоевывали Европу от Дона до Швеции и Англии (Екатерина II 1878: 318, 321–325, 636). Примечательно, что для некоторых неоязычников не только Ломоносов, но и Екатерина II до сих пор представляются непревзойденными авторитетами в решении научных споров (Рыжков 1991; 1993: 309).
В конце 1830-х – 1840-х гг. те же идеи развивал в борьбе с немецкой историографией один из основоположников славянофильства А. С. Хомяков, без устали доказывавший принадлежность славян к индоевропейцам. Все географические названия, хоть как-то сближающиеся с венедами/вендами, он однозначно интерпретировал как следы обитания древних славян. В итоге он щедро расселял славян по всей первобытной Европе от Волги до Франции и Голландии. Правда, он критиковал чересчур смелые построения Венелина и справедливо отмечал, что на Земле нет чистых народов, что в процессе своего становления и развития народы складывались из различных компонентов (Хомяков 1871: 61). Тем не менее одним из важнейших компонентов многих народов Европы (например, вандалов, готов, кельтов и, конечно же, этрусков!) он считал славян. Даже Древнюю Трою он называл славянской землей и готов был именно с ней, а не с римским императором Траяном связывать известные упоминания о «веках Траяновых» в «Слове о полку Игореве». По мере изложения его фантазия становилась все более неуправляемой, и он готов был отождествлять венедов с «ванами» скандинавской мифологии, населять ими Кавказ и Иран и даже искать их у границ Китая. Колыбель «ванов» он находил в междуречье Оксуса (Амударьи) и Яксарта (Сырдарьи) и писал, что в старину «свободно и легко гуляло слово славянское от Бактрии до оконечностей Галлии» (Хомяков 1871: 298–311)40.
Особым почетом у современных творцов «славяно-арийского мифа» пользуются труды Е. И. Классена (1854а; 1854б; 1861)41, одного из наиболее беспомощных представителей «славянской школы», не имевшего никакого авторитета даже у своих современников, не говоря уже о последующих поколениях специалистов. Будучи немецкого происхождения, Классен стал в 1836 г. русским подданным, добившимся своей ревностной службой титула статского советника. В частности, еще в 1826 г. он входил в комиссию по коронации Николая I. С 1825 г. его профессиональная деятельность была связана с Московской практической коммерческой академией.
В области истории «заслуга» Классена состояла, пожалуй, лишь в том, что он довел рассмотренные выше идеи до полного абсурда, находя славян повсюду едва ли не во все эпохи. Он писал об обитании славян у Балтийского моря 4 тыс. лет назад, о подвигах русских защитников Трои, о русах в Аравии в эпоху царя Соломона, о Великой России в начале н. э. Он отождествлял со славянами едва ли не все народы Геродотовой Скифии, начиная, естественно, с самих скифов. Связь русов с этрусками никаких сомнений у него не вызывала. Он выводил донских казаков от гетов и гетами же населял Малую Азию. Он был убежден, что еще 4 тыс. лет назад венеды обладали грамотой, и объявлял все рунические письмена славянскими. Для него не было проблем с отождествлением санскрита со славянским языком, и он смело причислял парсов к славянам. В принципе он не выдвинул ни одной новой идеи, лишь скомпилировав все то, что высказывали до него Ломоносов, Шлегель, Венелин, Хомяков и ряд других авторов. Но если они пытались хотя бы сформулировать какие-либо методические приемы и руководствоваться ими при анализе источников, то он не делал и этого. Ему этого и не требовалось, ибо его труд преследовал конкретную идеологическую цель – дать русским моральную компенсацию за поражение в Крымской войне, продемонстрировав их исторические преимущества перед остальными народами, а следовательно, и справедливость их претензий на особое политическое место в мире.
«Славянская школа» продолжала занимать определенное, хотя и достаточно маргинальное, место в русской науке вплоть до Первой мировой войны. К ней принадлежал консервативный историк В. И. Ламанский, энергично, но без особых на то оснований настаивавший в своей магистерской диссертации на том, что славяне могли проникать в Малую Азию еще на рубеже н. э., если не раньше. Произвольно интерпретируя название греческого города Киос, он конструировал некую группу «киян», с которыми и был якобы связан легендарный Кий и которые со временем переселились в Поднепровье. Он же привлек и скандинавскую мифологию для доказательства того, что якобы в древности ваны соседили на Дону с асами, ушедшими позднее в Скандинавию (Ламанский 1859). Корни этой идеи можно обнаружить еще в упомянутых выше рассуждениях Екатерины II (Екатерина II 1878: 324).
Одним из поздних представителей «славянской школы» был Д. И. Иловайский. Он считал скифов «германо-славяно-литовской» ветвью индоевропейской или «арийской» семьи и настаивал на том, что преобладающим среди них было именно славянское население. А родину скифов он помещал между Оксом и Яксартом, то есть в сердце современной Центральной Азии (Иловайский 1876: 7, 22). В принципе такая локализация прародины скифов находит некоторую поддержку среди части ученых и ныне. Однако отождествление скифов со славянами несло во второй половине XIX в. особый политический заряд – шла колонизация Центральной Азии, и скифская генеалогия помогала ее оправдать «возвращением на земли предков». А вот один из аргументов, выдвигавшихся Иловайским в пользу такого отождествления, – скифы «любят паровые бани, как истые предки восточных славян…» (Иловайский 1876: 20). Он вслед за Хомяковым доказывал, что «века Траяни» в «Слове о полку Игореве» относились будто бы не к эпохе императора Траяна, а к событиям Троянской войны (Иловайский 1876: 121). Иловайский был яростным противником норманизма и настаивал на связи термина «русь» с Азово-Черноморской Русью, где якобы когда-то обитали «славяне-роксоланы»42. К славянам он причислял и Ахиллеса. Но варягов он щедро отдавал норманам, не переставая настаивать на славянском происхождении их имен (Иловайский 1876: 269, 302 сл.).
Ознакомительная версия.
