Ознакомительная версия.
К Ориане Фаллачи мы еще вернемся в главе «Интервью», пока же снова поговорим о том, что еще мешает честному журналисту, особенно в нашей стране, стать относительно обеспеченным человеком? На Западе, где четко работает авторское право, фотограф или пишущий может «подняться» на одной удачной фотографии или статье, растиражированной в массе изданий. Он даже может не знать, какие из изданий перепечатали его работу: со временем они все равно пришлют причитающиеся ему деньги. У нас все с точностью до наоборот. Любая удачная работа немедленно тиражируется в СМИ, в первую очередь, в Интернете, и получить от них хоть какие-то деньги бывает очень сложно, а зачастую попросту невозможно. О чем можно говорить, когда такие издатели даже не удосуживаются спросить элементарного разрешения у авторов, на то чтобы использовать их труд. Дело доходит до смешного – сайт публикует ваш материал с «любезного разрешения» другого сайта или издания попросту «укравшего» вашу статью или фотографию. С моей статьей «Музыка: лечимся, калечимся или кайфуем» о влиянии музыки на человеческий организм как раз произошла такая история. Опубликованная на сайте www.dreams.hobby.ru, она, оказывается, была любезно предоставлена каким-то там Boykot’ом из UNIVERSE group. Закон об авторском праве гласит: «Автору в отношении его произведения принадлежат исключительные права на использование произведения в любой форме и любым путем» (Статья 16).
Интервью с Тамарой Гвердцители было опубликовано в независимой газете для новых канадцев «The Young Street Review» и еще каком-то канадском журнале. Причем в одном из изданий я был назван «нашим специальным корреспондентом в Москве». Вот так «без меня, меня женили». Корреспондентом назвали, а спросить разрешения на это и прислать денег за использованный труд почему-то забыли. Хотя есть объяснение – «новые канадцы» – это «новые русские». У себя в стране «старые и новые русские» продолжают тиражировать еще добрую сотню моих статей и многие тысячи статей других журналистов, умеющих писать интересные и обстоятельные материалы. «Это вам реклама будет», – говорят они снисходительно. Оказывается, мы же еще им и должны. Один мой коллега, много лет проработавший в печатном издании, а затем ставший главным редактором одного из Интернет-ресурсов, говорит: «Круто, когда после „поиска“ на интересующую тему, компьютер выдает огромнейший список, начинающийся именно твоей статьей!» Я с ним категорически не согласен. Круто – когда тебе при этом как следует заплатили. Ведь твоим интеллектом пользуются миллионы, а сливки снимает один человек, сидящий наверху какого-то там «домена».
Бывает, что и само издание, заказавшее публикацию, «забывает» заплатить журналисту за его работу. Но это уже вопрос честности редакторов и издателей. Зачастую все делается по «джентльменскому договору». Им можно пользоваться, когда вы действительно доверяете своему работодателю. Если же сомнения в том, что вы вряд ли сможете получить свои деньги, возникают с самого начала, то лучше составить договор и только потом приступать к работе. Отказ от составления договора – «лишняя» демонстрация того, что ваши сомнения небезосновательны.
Слава Богу, что в нашей стране кончился период, когда человека преследовали за его убеждения и можно свободно высказываться на любые темы. Но важно помнить, что зачастую журналист – вольно или невольно становится носителем информации, которую ему нередко попросту грамотно «сливают». Умейте ее правильно оценивать, чтобы на крылатое изречение «тот, кто владеет информацией, владеет миром» не пришлось посмотреть по-другому. И здесь вопрос о том, что обнародовать, а какую информацию оставить для себя («и чтоб никто не догадался»), – остается открытым. От этого зависит собственная жизнь журналиста и его семьи. Когда, как и зачем рисковать, – каждый решает сам. В любом случае, прислушивайтесь к собственному внутреннему голосу, к тому, что вам подсказывает интуиция. Один из героев романа Ремарка «Тени в раю» Кан, так формулирует эту тему: «Человек должен знать, когда рисковать уже больше нельзя. Тут появляется особое чувство, похожее на чувство, какое бывает при первом легком приступе angina pectoris (грудная жаба – лат.). У тебя уже и прежде были неприятные ощущения, но это чувство иное, к чему надо прислушаться. Ведь следующий приступ может стать смертельным».
Следите за собственными высказываниями не только в печати. Журналист всегда окружен незнакомыми людьми, о намерениях которых, можно только догадываться.
Как не надо писать. Немного о фри-лансе
Итак, вы не испугались и твердо решили посвятить себя журналистике, если не без остатка, то хотя бы на время. Ибо эта профессия может послужить и определенной ступенью в вашей жизненной карьере. Правда, есть обидное изречение – «кто перестал быть журналистом, тот никогда им не был». Но оно верно лишь отчасти. Человек может перестать работать в журналистике и по стечению обстоятельств и потому что достиг в своей деятельности – особенно если долго трудится в одной и той же тематике – уровня эксперта и может уже сам возглавлять определенную структуру. Скажем, журналист писал о кино, а затем стал директором кинотеатра. Или же трудился в автомобильном издании, после чего перешел работать топ-менеджером в автомобильный салон. Музыкальный критик вполне мог бы заняться продюсированием артистов, потому что ему хорошо известна музыкальная среда, создать музыкальный «лейбл», концертное или рекламное агентство. История знает немало примеров такого рода. Разумеется, есть активное движение и в обратную сторону, когда специалисты из разных областей приходят в журналистику. Как правило, они хорошо знакомы с темой, но не умеют писать. Помню, как в «Московскую правду» пришла женщина из Министерства образования, чтобы писать на тему высшей и средней школы. Цитата из ее статьи, посвященной отдыху в подмосковном лагере для школьников навсегда врезалась в мою память: «Мы сидим и напряженно вслушиваемся в живительную тишину леса: щебет птиц, шелест листвы»… Чтобы прокомментировать этот перл нужно быть как минимум Михаилом Задорновым, поэтому я оставляю его без комментариев. Не могу удержаться, чтобы не повеселить читателя выдержками из интервью с Ириной Аллегровой из другой городской газеты. С этого момента, я намеренно не всегда буду называть авторов и издания. Авторы узнают себя сами. «Врез» к интервью: «Она выходит на сцену – и дарит радость. Ее подарок – если она на сцене, значит она уже на концерте, а вы купили билет. (…) Очень женственная суперзвезда. Удивляет то новой песней, то озорством. (…) Родилась 20 января, а год скрывает». «Очень женственная суперзвезда» не остается в долгу: «Я даю большие красивые концерты», «так сложились звезды», «для меня пишут лучшие композиторы». Цитировать журналистские ляпы можно до бесконечности. Они присутствуют абсолютно во всех изданиях. Мы еще вернемся к этой забавной теме. Но здесь налицо даже не неумение писать, а какая-то дичайшая невежественность. Текст находится, как я люблю выражаться, за гранью добра и зла. «Каждый думает, что может сделать интервью, – писал Габриэль Гарсия Маркес, – и поэтому газеты превратились в место публичной казни, куда посылают начинающих с четырьмя вопросами и диктофоном, чтобы сделать из них журналистов. Интервьюируемый всегда будет пытаться говорить то, что хочет, и – что самое ужасное – под ответственность интервьюера». Источник всегда хочет выглядеть как можно более привлекательно.
Не «отстают» и западные коллеги. Легенда рок-музыки – клавишник хрестоматийной группы «Deep Purple» Джон Лорд вспоминает свой поход на одну из радиостанций в Нью-Йорке: «Напротив меня сидела молодая симпатичная девушка, которая в течение получаса задавала мне ничего незначащие общие вопросы. Наконец, она собралась с духом и спросила: «Ну, и как вам вообще играется в «Pink Floyd»? В газете, до того как она вышла в свет, всегда есть возможность поправить или подкорректировать написанное. В прямом эфире радио, к сожалению, такой возможности нет: «Слово – не воробей, вылетело – не поймаешь». А отвечать за него надо.
За той же гранью добра и зла, информационная заметка из газеты столичного мегаполиса под заголовком «Россиянин спас малышку в Париже». «Турист из России спас двухлетнюю малышку, которая выпала из окна верхнего этажа дома по улице Монтолон в девятом округе Парижа. Девчушка играла с братом, когда заскочила на подоконник и, потеряв равновесие, рухнула вниз. Проходивший мимо россиянин услышал детские крики. Моментально сориентировавшись, мужчина успел подхватить летящую малышку. Когда на место трагедии приехали спасатели, парень скрылся». Вроде бы как история со счастливым концом, но спасатели приехали на место трагедии. Человек спас жизнь маленькой девочки – он герой, но с места происшествия он почему-то скрылся как преступник. Сначала он был россиянином – наверное, всем французам было понятно, что по улице идет именно россиянин, а не просто мужчина, который как выяснится позже, был российским туристом. А кстати, так ли это на самом деле, если мужчина, затем именуемый парнем, скрылся? Я уже не говорю о том, что двухлетняя девчушка сначала заскочила (у кого есть дети, тот понимает), а затем рухнула вниз, как будто она стена старого здания или отколовшаяся с крыши льдина. И вообще хотелось бы знать, сколько этажей было в этом здании на улице Монтолон. Но это уже сущие мелочи по сравнению с тем, что мы уже обсудили. Бред сивой кобылы. Мрак и ужас! Именно благодаря таким писакам, лозунг «Утром в газете – вечером в клозете!» торжествует и поныне. Есть у него и другой смысл. Газета живет один день: вчерашние новости никого не интересуют. Отсюда и главный смысл «ежедневки» – постараться быть первым во, чтобы то ни стало – как можно быстрее донести информацию до читателя. Ее подача – вопрос второстепенный. А если нет новостей, то их нужно придумать! И «желтые» издания вполне успешно справляются с этой работой, рассчитанной разве что на читательский интерес бомжей, случайно нашедших газету на свалке или помойке, и им подобных индивидуумов, имеющих постоянное место жительства. Страсть к новостям любого рода, пожалуй, лучше всех описал Сальвадор Дали: «Из европейца может выйти историк, но не журналист. А вот американцы – прирожденные журналисты. Злоба дня – их идол. Первобытный охотничий инстинкт велит им бить влет диковинных птиц и тащить окровавленные тушки прямо на редакторский стол, заваленный бледными от нетерпения листами, жаждущими всяких новостей – и тех, что добыли охотники, и тех, что притаились в черном телефонном нутре». («Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим»).
Ознакомительная версия.
