Ознакомительная версия.
На Игоря Святославича со всех сторон идут половцы, и негде ему укрыться в чужой степи, окружили его дружинников и зажали кольцо: «.. Половци идуть отъ Дона, и отъ моря, и отъ всехъ странъ Рускыя плъкы оступиша…» («Слово», с.14). Нечто подобное уже было с Израилем: «…Ибо так говорит Господь: вот Я выброшу жителей сей земли на сей раз и загоню их в тесное место, чтобы схватили их» (Иеремия: 10.18). Такое ощущение, что русские князья в точности повторяют и переживают библейские события.
Не о духовной ли близорукости предупреждал Израиль пророк Иеремия, которую позднее продемонстрирует и древнерусский князь? «.Объявите народам, что идут из дальней страны осаждающие и криками своими оглашают города … Как сторожа полей, они обступают его кругом, ибо он возмутился против Меня, говорит Господь. Пути твои и деяния твои причинили тебе это; от твоего нечестия тебе так горько, что доходит до сердца твоего. Утроба моя! утроба моя! скорблю во глубине сердца моего, волнуется во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани. Беда за бедою: вся земля опустошается, внезапно разорены шатры мои, мгновенно – палатки мои. Долго ли мне видеть знамя, слушать звук трубы? Это оттого, что народ Мой глуп, не знает Меня: неразумные они дети, и нет у них смысла; они умны на зло, но добра делать не умеют» (4.16–22).
«Что ми шумить, что ми звенить – далече рано предъ зорями? – восклицает автор «Слова». – Игорь плъкы заворочаетъ: жаль ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася другый; третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы» (с. 16).
Сообразно Божией воли каждого из участников ожидает свой жребий: «.Так говорит Господь: кто обречен на смерть, иди на смерть; кто под меч – под меч; и кто на голод, – на голод; и кто в плен, – в плен» (Иеремия: 15. 3). Ему вторит «Слово»: «Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла» (с. 17). «А Игорева храбраго полку не кресити! (воскресить)» (с. 18). Вспоминается опять Иеремия: «И будут трупы народа сего пищею птицам небесным и зверям земным, и некому будет отгонять их» (7, 33). Особый жребий у русского князя, как и у иудейского царя: «Ту Игорь князь выседе изъ седла злата, а въ седло кощиево. Уныша бо градом забралы, а веселие пониче» (с. 19).
И дальнейшее развитие древнерусских событий предсказано пророком: «Не плачте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится и не увидит родной страны своей» (12;10). Вот тут-то и вспоминается знаменитый плач Ярославны – жены князя Игоря: «Ярославна рано плачет в Путивле на забрале.». Трижды автор повторяет эти слова, и превращаются они в долгий плач.
На плаче жен сосредоточил свое внимание и пророк Иеремия: «Итак слушайте, женщины, слово Господа, и да внимает ухо ваше слову уст Его; и учите дочерей ваших плачу, и одна другую – плачевным песням. Ибо смерть входит в наши окна, вторгается в чертоги наши, чтобы истребить детей с улицы, юношей с площадей. Скажи: так говорит Господь: и будут повержены трупы людей, как навоз на поле и как снопы позади жнеца, и некому будет собрать их» (9.20–22).
«Жены рускыя въсплакашась, аркучи: «Уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати.»» (с. 17).
Поражение Игоря печалью и слезами протекло по Русской земле: «А въстона бо, братие, Киев тугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлияся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А погании сами, победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по беле от двора» (с. 18).
Получается, как когда-то пострадал Израиль от непродуманных действий царя Седекия, так теперь из-за проступка двух князей страдает вся Русская земля. А причина всему – тщеславное желание человеческой славы: «Нъ рекосте: «Мужаимеся сами: преднюю славу сами похитимъ, а заднюю си сами поделимъ!». Нъ се зло.» – отмечает автор «Слова» (с. 21) и пресекает его Господь пленением русских князей. «И се Богъ, казня ны грехъ ради нашихъ, наведе на ны поганя, не аки милуя ихъ, но насъ казня и обращая ны к покаянью, да быхом ся востягнули от злыхъ своих делъ» – замечает древнерусский летописец.[208]
Смысл пленения раскрывается в книге пророка Иеремии: «И если вы скажете: «за что Господь, Бог наш, делает нам все это?», то отвечай: так как вы оставили Меня и служили чужим богам в земле своей, то будете служить чужим в земле не вашей» (5. 19). Но прежде всего это удар по гордыне.
«Я – на тебя, гордыня, говорит Господь Бог Саваоф; ибо пришел день твой, время посещения твоего. И споткнется гордыня, и упадет, и никто не поднимет его…» – свидетельствует Иеремия (50. 31–32).
Только покаянием можно вернуть расположение Господа, о чем свидетельствует Священное Писание.
«Голос слышен на высотах, жалобный плач сынов Израиля о том, что они извратили путь свой, забыли Господа Бога своего. Возвращайтесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность. – Вот, мы идем к Тебе, ибо Ты – Господь Бог наш. Поистине, напрасно надеялись мы на холмы и на множество гор; поистине, в Господе нашем спасение Израилево!» (3. 21–23).
Прочувственно кается в своих грехах и Игорь Святославич, пребывая в плену, о чем уже говорилось выше: «Се возда ми Господь по безаконию моему, и снидоша днесь греси мои на главу мою. Истиненъ Господь и правы суди его зело. Но Владыко Господи Боже мой, не отрини мене до конца, но яко воля Твоя, Господи, тако и милость намъ рабомъ твоимъ».[209]
Любовь Бога к человеку превышает многие его грехи, а потому Господь и проявляет Свое милосердие к оступившемуся: «Ибо только Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду. И воззовете ко Мне, и пойдете и помолитесь Мне, и Я услышу вас; и взыщете Меня, и найдете, если взыщете Меня всем сердцем Вашим. И буду Я найден вами, говорит Господь, и возвращу вас из плена…» (Иеремия: 29. 11–14).
Два обстоятельства сыграли существенную роль в судьбе Игоря. Первое – молитвы за него жены и русских людей, ибо «тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы, – Руской земли безъ Игоря» (с. 30). Потому-то «.Избави и (его) Господь за молитву христианску, им же мнозе печаловахуться и проливахуть же слезы своя за него».[210]
Второе – чистым, раскаявшимся сердцем взыскал Игорь Святославич Бога Истинного по словам Священного Писания: «Так говорит Господь. Бог.: исправьте пути ваши и деяния ваши, и Я оставлю вас жить.» (Иеремия: 7.3). Господь и вывел Игоря Святославича из половецкого плена, о чем свидетельствует «Слово»: «Игореви князю Богъ путь кажетъ изъ земли Половецкой на землю Рускую.» (с. 28).
Этим и отличается судьба Русского князя от судьбы иудейского царя: как раскаявшийся блудный сын, возвращается он к своему Отцу Небесному. И тогда смысл «Слова о полку Игореве» раскрывается в евангельских словах: «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лука: 15.7).
Можно вспомнить и известное на Руси выражение: виноват да повинен, Богу не противен![211]
2.1.2. Стадия миросозерцания (XIII в. – первая половина XIV в.)
Границы второй стадии средневекового мировоззрения определены, с одной стороны, в результате обнаружения в мировоззрении восточных славян прагматизма и, соответственно, его проявлений в произведениях литературы и искусства, с другой стороны, – наметившейся дифференциацией восточнославянских культур, произошедшей в середине XIV века.
Способом умственного познания, наряду с еще сохранившимся в начале XIII в. умозрением (толкованием), выступало в это время интуитивное созерцание идеи бытия как эйдоса, то есть некоего духовного образа. Это переходный период, во время которого религиозно-символический метод познания-отражения стал вытесняться новым – религиозно-прагматическим, а идеалистическое мышление – прагматическим (объективно-идеалистическим).
Уже на раннем этапе, в начале XIII в., в литературе заметно присутствие двух методов. Если в предыдущий период наличествовала одна связь – по смыслу (отсюда прослеживалась и «зависимость» события от символа: пленение князя от затмения солнца, выражавшего божественную волю), то в переходный период появилась и причинно-следственная связь: одно событие выступало причиной другого. Она отразилась, прежде всего, в летописях. Скажем, уже в самом начале «Галицко-Волынской летописи» появилось указание на связь событий, не характерное для летописания предыдущих веков: «По смерти же великаго князя Романа, приснопамятного самодержьца всея Руси… велику мятежю воставшю в земле Руской: оставившима же ся двеима сынома его един 4 лет, а другии дву лет».[212] Автор указывает на прямую связь между смутой в Галицко-Волынском княжестве («земле Руской») и смертью великого князя Романа Мстиславича, после которого не осталось совершеннолетнего наследника. Не погибни князь, или был бы взрослым и сильным наследник – не было бы боярского произвола в княжестве.
Ознакомительная версия.
