Съемка с якоря была назначена на 3 декабря, в 9 часов утра; однако из‑за пурги миноносцы снялись только в 10 часов.
Наш отряд состоял из трех миноносцев — «Победителя», «Забияки» и «Новика» и шел в строе уступа, имея 20 узлов ходу. Погода была довольно тихая, пурга прекратилась, и идти было очень хорошо. Главное — было хорошо то, что горизонт был очень ясен.
Недалеко от Оденсхольма, прямо по курсу, мы встретили три плававшие мины, и нам пришлось их обходить. Вообще все шло пока гладко, и только чувствовалась какая‑то неуверенность у руководителя операции, выражавшаяся в частых изменениях курсов, переменах ходов и усиленной сигнализации.
Отряд шел к Виндаве, в тот район, где должна была выбросить свои мины погибшая «Акула». Заграждение предполагалось поставить в месте скрещивания фарватеров на Виндаву, Люзерорт и в открытое море. По сведениям от пленных, невдалеке от этого места должен был находиться буй, а иногда ставилось на якорь и сторожевое судно.
В 9 часов 30 минут вечера миноносцы подошли к назначенному пункту, но ни буя, ни судна не увидели. По нашей, новиковской прокладке, однако, выходило, что мы попали на не совсем верное место и ошиблись на три мили. Чтобы сообщить об этом «Победителю» не сигналя, командир подошел к нему и передал все в рупор. Тот сейчас же исправил свою ошибку, но и тогда мы ничего не увидели, хотя, может быть, и потому, что было очень темно.
К 10 часам облака разошлись, и начала светить полная луна. Наш отряд продолжал идти по направлению берега. Мы находились теперь в самом опасном месте, потому что были уже совсем близко от Виндавы и окружавших ее заграждений.
По каким‑то соображениям, когда отряд еще не совсем дошел до места постановки, начальник дивизиона приказал «Забияке» поставить мины. Затем поставил их и «Победитель».
Наконец, по нашим данным, мы пришли в назначенное для нас место, и командир приказал начать постановку.
«Новик» должен был поставить три отдельные группы: первую в 25 мин, вторую в 20 и третью в 5. Первую группу нам удалось поставить совершенно точно, как и надо было, поперек фарватера, имея 20 узлов ходу и сбрасывая мины через каждые 5 секунд. Вторую группу поставили не так удачно: во время постановки «Победителю», по–видимому, что‑то почудилось, и он метнулся в сторону, сбив нас. Эта группа располагалась вдоль фарватера с большими интервалами между минами, так как их сбрасывали через каждые 10 секунд. Третья, и последняя, группа должна была ставиться на месте предполагаемого буя, но из‑за какого‑то неожиданного маневра «Победителя» нам опять пришлось поставить ее не совсем точно; впрочем, в конце концов, это уже было не так важно. Вся наша постановка, таким образом, длилась очень долго, более часа, и так как при этом мы имели очень большой ход, а сбрасывать мины приходилось через 5 секунд, то все страшно утомились. Вообще это очень трудная задача — ставить мины так быстро одну за другой. Чуть малейшая задержка — и сейчас же произойдет растяжение всей линии, а следовательно, будет нарушена густота заграждения и границы его района; сохранение же их, по тактическим заданиям, иногда бывает чрезвычайно важно.
Как раз во время постановки мы получили предупреждение, что неприятельский корабль, кажется,
«Кайзерин Августа», в 5 часов утра выходит в дозор и для него приказано осветить Виндаву и Либаву. У нас уже было почти все кончено и опасаться было больше нечего, а вот этот корабль нельзя не пожалеть, так как ему придется идти именно тем фарватером, на котором мы разбросали мины.
В половине первого ночи отряд совсем закончил постановку и повернул на N. В 4 часа 30 минут мы должны были открыть Дагерорт и по нему определиться, чтобы проверить наше место для входа в Финский залив. Мы открыли его на полчаса позже, и то увидели только лишь несколько проблесков. Это обстоятельство, видимо, сильно смутило начальника дивизиона, и он около трех часов ходил малым ходом около этого места, совершенно запутав наше счисление. Дагерорт и Тахкона открылись только на рассвете. Тогда миноносцы, дав 24 узла, без всяких недоразумений в 1 час дня пришли в Ревель.
Для «Новика» этим закончилась 12–я постановка мин с начала войны, при его непосредственном участии. Всего он поставил 542 мины. Кроме того, он участвовал еще во многих постановках, охраняя ставившие мины суда.
6 декабря был торжественный день. Нашего командира произвели в капитаны 1–го ранга, старшего офицера — в капитаны 2–го ранга и младшего механика — в лейтенанты. Целый день у нас были поздравители с разных судов и вообще шло торжество.
В дополнение ко всему было получено приятное для нас радио штаба флота: «Флот извещается, что 4 декабря вечером нами потоплены в Балтийском море крейсер «Бремен» и большой миноносец». Из дальнейшего выяснилось, что эти два неприятельских корабля попали на заграждение, которое было поставлено «Новиком» 4 декабря у банки Спаун. Их гибель произошла всего через несколько часов после ухода нашего отряда. Из‑за темноты и холодной воды неприятелю удалось спасти всего лишь 110 человек.
10 декабря пришло известие, что на том же заграждении взорвались еще один миноносец и дозорный корабль. Очевидно, место постановки было выбрано очень удачно, и неприятель после первого случая не обратил достаточно серьезного внимания на то, чтобы исследовать не только место гибели, но и прилегающий район.
Последующий период, с 11–го до 22 декабря, прошел совершенно спокойно, да и погода изменилась, и стало заметно быстрое приближение зимы. Уже несколько дней держался мороз, и температура спустилась до -16° Реомюра. Условия плавания становились очень тяжелыми, а для миноносцев, с их тонкой обшивкой, и рискованными.
23-го декабря был назначен новый начальник дивизии — капитан 1–го ранга А. В. Колчак, а контрадмирал П. П. Трухачев получил 1–ю бригаду крейсеров. В тот же день он обошел все миноносцы, прощаясь с офицерами и командами.
В соответствии с темпераментом нового начальника дивизии, энергичным и крайне деятельным, нас в тот же день выгнали на рейд и заставили принять 40 мин с заградителя «Волга». После окончания приемки мы встали на рейде на якорь. В 6 часов вечера на «Новик» переехал новый начальник дивизии со своим штабом, избрав нас на поход своим флагманским кораблем.
В 8 часов вечера он устроил совещание командиров «Победителя», «Забияки», «Сибирского Стрелка», «Генерала Кондратенко» и «Пограничника», которые должны были идти вместе с нами в поход. Постановка предполагалась у маяков Пограничный и Стейнорт.
24-го декабря, в 7 часов утра, отряд снялся с якоря и вышел в море. Пройдя остров Нарген, он попал в довольно густой туман, но тем не менее продолжал путь. У Оденсхольма туман рассеялся, но зато ветер, который все время дул от SW, вдруг переменился и задул от NW. Это обстоятельство в данный период времени было очень серьезно для нас, так как образовавшийся у северного берега залива лед мог быть отнесен к югу и на обратном пути мы могли быть отрезанными от Ревеля. Пробираться же миноносцам сквозь плавающий лед было совершенно невозможно из‑за тонкости обшивки борта. Опасаясь этого, начальник дивизии запросил Службу связи о ветре у острова Нарген, чтобы узнать, местный ли ветер дует в районе, где мы находимся, или это изменение произошло везде. На наше счастье, оказалось, что у Наргена дует по–прежнему SW, и мы спокойно продолжали путь.
В 1 час дня отряд подошел к Дагерорту и на своем курсе встретил две плававшие мины, так что «Новику» даже пришлось отклониться. Третьим в строе уступа шел «Забияка», который заметил эти мины слишком поздно. Левым бортом он задел за одну из них, и произошел сильный взрыв. В результате у «Забияки» получилась огромная пробоина в корме с левого борта, в помещении кондукторов. Кроме того, были согнуты оба вала винтов, образовался большой крен, корма села и руль заклинило. Первое впечатление было таково, что «Забияка» вот–вот перевернется и затонет. Начальник дивизии приказал «Победителю» немедленно подать ему буксиры. Тот попробовал подойти, но вышло как‑то неудачно, и он даже чуть не протаранил нас; тогда, опасаясь вообще за удачность маневра, начальник дивизии приказал подать буксиры «Новику». Командир сейчас же подошел к борту «Забияки», и уже через полчаса было подано два стальных буксира. Когда мы начали пробовать буксировать и увеличили ход до 70 оборотов, один из буксиров лопнул; пришлось начинать сначала. Произошло это потому, что из‑за заклиненного руля «Забияка» все время стремился вправо и натягивал буксир, который и не выдержал такого большого натяжения. Тогда было решено подать буксиром якорный канат, тем более что у нас остались только тонкие перлиня, непригодные для буксировки.
Ввиду этого, мы подтянули 40 саженей якорного каната «Забияки», закрепили его стальным перлинем и начали опять буксировать, доведя свободно до 100 оборотов, что соответствовало 5 узлам хода.
