Богатейший материал русских диалектов был в XIX веке собран в четырёхтомном «Толковом словаре живого великорусского языка», написанном В. И. Далем. «Словарь областного архангельского наречия» также почти сто лет тому назад был составлен А. О. Подвысоцким.
В течение ряда лет Институт русского языка Российской Академии наук издаёт многотомный «Словарь русских народных говоров», а в Санкт-Петербургском университете печатаются выпуски «Псковского областного словаря». Имеется также большое количество словарей, в которых собран материал смоленских, вятских, ярославских и других говоров и диалектов русского языка.
Работа по изучению областной лексики продолжается в наши дни особенно интенсивно. Учёные ежегодно отправляются в различные диалектологические экспедиции, изучают особенности русских говоров, их древние и новые черты. Но диалектные слова под мощным и всё возрастающим воздействием школы, печати, радио и телевидения постепенно исчезают из языковой практики. Литературный язык буквально на наших глазах всё глубже и глубже проникает в самые различные диалекты, стирая разницу между ними.
Археологи и историки тщательно собирают и изучают разнообразные древние памятники материальной и духовной культуры человека: старинные орудия труда, различные изделия из камня, дерева, металлов, архитектурные памятники, произведения живописи и скульптуры, древние рукописи, надписи, рисунки на камне и т. д. По этим памятникам воссоздаётся вся история человеческого общества. Многое из того, что было утрачено в прошлом, удалось восстановить благодаря кропотливой работе археологов, благодаря археологическим раскопкам.
С диалектами русского или какого-нибудь другого современного нам языка дело обстоит значительно сложнее. Если сегодня под влиянием литературного языка из диалекта исчезнет какое-то слово, присущее лишь ему одному, то завтра это слово уже нельзя будет восстановить никакими «раскопками». Вот почему работа диалектологов приобретает в наши дни такое важное значение. Сохранить для потомков всё богатство русского языка, заключённое в его диалектах, — вот одна из главных задач, стоящих перед составителями областных словарей. Но эта задача — далеко не единственная. Подобно тому как археологические и исторические экспонаты музеев позволяют восстановить далёкое прошлое нашей родины, областные словари дают возможность учёным проникнуть далеко в глубь истории русского языка.
Материал диалектов — это неисчерпаемая сокровищница, в которой хранятся поистине бесчисленные архаические слова и формы, давно уже утраченные в литературном языке. Анализ диалектного материала занимает важное место в исследованиях по русскому языку. Мы остановимся здесь лишь на одном частном вопросе о том. как изучение материала диалектов помогает этимологу на его пути к истокам слова.
Диалектные слова и этимология
Примеры со словами пахать ‘мести’, шум ‘сор’', мост ‘пол’, орать ‘пахать’, бредовый ‘ивовый’ и др. говорят о том, что многие слова, звучащие одинаково в русском литературном языке и в его диалектах, значительно отличаются друг от друга по своему смыслу. Одни из таких слов только внешне созвучны между собой, имея на самом деле различное происхождение (омонимы). Сюда можно отнести, например, литературное враг и диалектное враг ‘овраг’. В других случаях расхождение значений возникло в результате позднейших семантических изменений. Причём изменения эти очень часто происходили в литературном языке, в то время как диалекты сохраняли более древнее значение слова.
Но в диалектах русского языка сохраняются не только древнейшие значения слов, но также и многие из словообразовательных типов, утраченных в литературном языке.
При разборе этимологии слова коровай, как вы помните, нам большую помощь оказало сходное по своей словообразовательной структуре диалектное слово коротай.
Чередование суффиксов — в-/-т-, хорошо известное во многих индоевропейских языках, почти не сохранило следов в русском литературном языке. А в диалектах мы находим такие примеры, как пе-в-ун/пе-т-ун[81] ‘петух’, чер-в ‘серп’/чер-т-a ‘резец’ и др.
Не менее важное значение, как мы уже видели, имеют также фонетические особенности диалектов русского языка. И здесь диалектные слова часто сохраняют более древний фонетический облик, позволяющий в достаточной мере надёжно решить вопрос об этимологии этих слов.
В древности наши предки верили, что вокруг них жили разные духи: одни — добрые, другие — злые. Добрым духом иногда считался дух — хранитель дома, домовой. Недаром его звали ласкательно дедушкой, ботанушкой или уважительно — хозяином.
За пределами своего родного дома в те далёкие времена человек постоянно подвергался различным опасностям: в лесах жили дикие звери, в поле нередко заставала зимняя вьюга, на воде его небольшая лодка-однодревка легко могла перевернуться, а там смотришь — и водяной на дно утащит. Так возникла у человека вера в недобрых духов — водяных, полевых, боровых (духов, обитавших в бору), леших.
Этимологическая связь между словами дом и домовой, вода и водяной, поле и полевой, бор и боровой ни у кого не вызывает сомнений. Слово домовой, например, употребляется в русском языке не только как существительное, но к как обычное прилагательное — правда, с иным местом ударения (по нормам литературного языка): домóвая кухня, домóвая книга. То же самое можно сказать и о других перечисленных словах. Сравните: водяной насос, полевой цветок, боровая дичь.
А вот связь между словами лес и леший далеко не так очевидна. И дело здесь не в том, что корень первого слова содержит — с-, а второго — ш-. Подобное фонетическое чередование легко объяснимо, ибо оно полностью совпадает с такими же чередованиями в случаях: ве-с-на/ве-ш-ний, пи-с-ать/пи-ш-у, вку-с-ить/ вку-ш-ать и т. п.
В семантическом плане связь лешего как ‘лесного духа’ с лесом также вполне естественна. Но почему же этот дух не получил названия лесной (как водяной, домовой и др.)? Может быть, в древности от существительного лес было образовано иное прилагательное — леший? Предположение это вполне правдоподобное. Почему же тогда мы можем встретить в русском языке водяную, полевую и боровую дичь или птицу, но нигде не встретим птицу лешую?
Впрочем, действительно ли нигде? В русском литературном языке слово леший не имеет значения ‘лесной’, а вот в псковском диалекте имеет. Здесь мы можем встретить и леших уток, и лешие яблоки, и леших мух. и лешую землю. И во всех этих случаях слово леший выступает со значением ‘лесной’.
Таким образом, материал псковских говоров русского языка окончательно устраняет малейшие сомнения, которые ещё могли бы остаться при исследовании этимологии слова леший ‘лесной дух’.
Одной из наиболее характерных особенностей диалектов является их удивительная способность сохранять в неприкосновенности в течение многих веков самые архаичные черты, которые по большей части были давно утрачены литературным языком. Эта архаичность диалектов относится и к фонетической, и к словообразовательной, и к семантической стороне языка.
Вот почему материал диалектов, позволяющий вскрыть наиболее древние слои в истории слова, играет столь значительную роль в этимологических исследованиях. Вот почему каждая публикация нового областного словаря всегда вызывает самый живой интерес у историков языка, а особенно, пожалуй, у историков и «биографов» слова — этимологов.
Глава пятнадцатая
О заимствованных словах
В каждом языке наряду с исконными словами имеется большое количество древних и поздних заимствований, этимологизация которых имеет свои особенности.
Но так ли уж много заимствованных слов, например, в русском языке? Берем наугад какую-нибудь газету и находим статью, в которой рассказывается о первенстве мира или Европы по футболу. Останавливаемся на слове футбол, которое, как известно, было заимствовано из английского языка: foot [фу: т] по-английски значит ‘нога’, a ball [бо: л] — ‘мяч’. Такие футбольные термины, как форвард, офсайт, пенальти, гол, аут и другие, тоже были заимствованы из английского языка.
