Ознакомительная версия.
Одновременно катастрофа и угроза общей гибели выявляет то, в чем человек остается человеком и что оказывается для него главным. По сюжету повести у населения планеты есть два, причем маловероятных, шанса на спасение. Одни – в короткие сроки вырыть глубинную шахту, где удастся спасти всех – но успеть вырыть ее практически невозможно. Второй – на небольшом звездолете попытаться спасти немногих – явное меньшинство. И нужно выбирать между спасением наиболее талантливых и ценных для науки и искусства (на планете – санатории творчества) и результатов их труда, или детей (на планете – пионерлагеря).
Повесть заканчивается решением спасать детей и постулируемым Стругацкими тезисом о приоритетности будущего, которое важнее созданных богатств в настоящем, даже если это богатства науки. Судьба оставшихся на планете оказывается за рамками повести: они могут рассчитывать только на создание укрытия, успеть создать которое – невозможно.
В последующих работах Стругацких появляются некоторые из тех, кто по логике вещей был обречен на гибель: неявно авторы констатируют, что укрытие было построено, то есть постулируется, что люди, оставшиеся людьми и имеющие цель, способны ее достичь даже тогда, когда по любым формальным оценкам не имеют средств ее достижения.
И здесь они проводят еще одно сопоставление: между теми, кто не имеет средств и шансов достичь цели, но имеет саму цель – и теми, кто обладает всеми средствами для достижения любой цели – но оказывается бессильным, не имея цели, отдавая моральный и исторический приоритет первым.
2.2.3. Отсталые общества: вмешательство и невмешательство
Вслед за проблемами отношений человека с природой в рамках его преобразующей и научно-исследовательской деятельности («Далекая радуга») они подходят к проблематике отношений будущего общества с цивилизациями, находящимися на более ранних ступенях развития. К вопросам вмешательства или невмешательства в их историю, к вопросам отношений с властью, становящимися для них одним из основных моментов исследования человека как субъекта и объекта в политике.
Тема взаимодействия общества Полдня со встреченными им и его представителями цивилизациями анализируется Стругацкими начиная с 1962–1963 гг. Проблемы вмешательства-невмешательства в историческую судьбу других культур рассматривается в серии произведений: «Попытка к бегству» – где герои случайно сталкиваются с планетой на раннем феодальном этапе развития, повести «Трудно быть богом» – где свой выбор приходится делать сотруднику Института экспериментальной истории, находящемуся в обществе примерно адекватном уровню европейского развития XV–XVI века, в романе «Обитаемый остров» – где герои действуют на планете и в стране, пережившей атомную войну на этапе развития, схожем с серединой земного XX века, и аналогично – в повести «Парень из Преисподней» – причем в последних двух произведениях речь идет уже о том, что они называют термином «прогрессорство», – сознательная профессиональная деятельность по ускорению исторического прогресса отсталых обществ.
Сначала эта тема звучит в «Попытке к бегству», где показывается, что импульсивное вмешательство может нести гибель и несчастье тем, кому субъект действия пытается оказать помощь. И уже развернуто показывается в одном из их центральных романов – «Трудно быть богом».
Художественными средствами Стругацкие создают четыре модели ситуаций, позволяющих им рассмотреть четыре разных уровня проблемы.
Первая – модель вмешательства в существующие политические отношения при пренебрежении изучением реальных обстоятельств, с которыми сталкивается вмешивающаяся сторона. Движимые лучшими побуждениями люди полагают, что спасают безусловно нуждающихся в спасении каторжников, но на самом деле лишают их близкой свободы. Люди, столкнувшись с бесспорно варварским обществом, пытаются вмешаться в жизнь его обитателей – каторжников, которых в мороз и полуголых запрягают в сани и заставляют везти их надзирателя. Но надзиратель везет документы об их освобождении, и после того, как они достигли бы заставы – они должны были получить свободу, не довезя – будут обречены на вечную каторгу.
Стругацкие ставят вопрос о том, что незнание норм, ценностей и обычаев общества, представителям которого носитель добра хочет помочь, оборачивается трагедией в первую очередь для тех, кому, казалось бы, и оказывалась помощь.
Проблема имеет два аспекта, в разной степени связанные с темой прогресса.
В первую очередь – возможно ли изменить исторический путь общества? После выхода «Попытки к бегству», они вступают в полемику с К. Андреевым, утверждавшим, что возможно и ускорение прогресса, и перешагивание через его этапы. Так среднеазиатские республики вступили в период строительства социализма, минуя капиталистический период развития. Молодые африканские государства уже не повторяют пути, пройденного народами Европы.
К. Андреева в данном случае можно считать выразителем общепринятой позиции, но герой Аркадия и Бориса Стругацких действует по собственной логике, потому что авторы стоят на позиции ограниченной возможности форсирования прогресса, а в период написания «Попытки к Бегству», возможно, задаются вопросом о гипотетической невозможности такого форсирования[250].
В первую очередь проблема вмешательства ставит вопрос о том, возможно ли изменить исторический путь общества. Стругацкие отвечают скорее отрицательно. В этом отношении прогресс для них инвариантен и конечной точкой его является «идеальное общество».
Вторая описываемая ими модель – соблюдение добровольно принятого запрета на вмешательство при понимании происходящих в обществе процессов и осознании трагичности последствий своего невмешательства («Трудно быть богом»). Анализ ситуации, при которой человек, обладающий знанием и законов истории, и существующих отношений в обществе профессионально наблюдает за развитием событий – и понимает, что оно ведет к катастрофе. Но, с одной стороны, наблюдателям с Земли просто запрещено вмешиваться в ход событий, хотя их мораль коммунаров требует от них вмешательства, с другой – они все время стоят перед проблемой того, насколько результативным окажется их вмешательство.
Концентрированно эта проблематика изложена в диалоге представителя Земли (Румата), со спасенным им ученым Будахом: и вопрос о том, что любое вмешательство в местную историю либо приведет к кровопролитию, но не улучшит ситуацию, либо обречено лишить людей своей истории – уничтожит одно человечество и создаст на его месте новое.
В третьем случае («Обитаемый остров») Стругацкие моделируют отношения, когда вмешательство осуществляется и при наличии средств воздействия на ситуацию, и при понимании проблем сложившейся ситуации. Однако, с одной стороны, встает вопрос о подлинной и мнимой субъектности вмешивающегося актора, с другой – об отсутствии понимания и прогнозирования последствий решения задач, оказывающихся лишь проявлением более глубокой проблемы. Оказавшись в социуме, где олигархическая военная диктатура пытается ликвидировать последствия проигранной войны, используя систему лучевого воздействия на психику, землянин Максим Каммерер не понимает происходящего и включается в борьбу против явно репрессивного режима. Цель борьбы кажется понятной – уничтожение системы излучения. И ее удается достичь. Но, во-первых, оказывается, что на каждом этапе он становился орудием противоборствующих сил.
Как говорит ему местный философ, «советую Вам помнить: не знаю, как в вашем мире, а в нашем – никакая сила не остается долго без хозяина. Всегда находится кто-нибудь, кто старается приручить ее и подчинить себе – незаметно или под благовидным предлогом…»[251].
Человек, предполагающий, что является субъектом политического действия, на самом деле оказывается объектом чужой манипуляции.
Во-вторых, в результате становится ясно, что ситуация куда тяжелее, чем кажется: уничтожение излучения, сохранявшего остатки управляемости, лишь провоцирует центробежные процессы и внешнюю агрессию, а надежды на революцию – наивны и строятся на непонимании сложившейся ситуации:
«Ты многое забыл, – проворчал Странник. – Ты забыл про передвижные излучатели, ты забыл про Островную Империю, ты забыл про экономику… Тебе известно, что в стране инфляция?.. Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?.. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что это твое лучевое голодание в двадцати процентах случаев приводит к шизофрении? А? – Он вытер ладонью могучий залысый лоб. – Нам нужны врачи… двенадцать тысяч врачей. Нам нужны белковые синтезаторы. Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров зараженной почвы – для начала. Нам нужно остановить вырождение биосферы…».
Ознакомительная версия.
