Ознакомительная версия.
Дамы надевают маски и меняются подарками, которые им прислали ухажеры: они хотят запутать мужчин, не показывая своих лиц. В итоге обман раскрывается, но приходит печальная весть о смерти отца принцессы. Все становятся серьезнее и внезапно начинают верить во вспыхнувшие друг к другу чувства. Однако же Шекспир наказывает нарушивших обет мужчин: дамы велят им поститься еще год. Если они выдержат лишения, то свадьбам быть…
Конечно, ничего подобного с настоящим королем Наварры не происходило. Кроме имен его подданных да названия страны, ничто не намекает на Генриха. Но современники драматурга проводили нужные ассоциации: король, нарушивший пост, которого осуждает за это принцесса, и король, переменивший ради трона вероисповедание, похоже, в самом деле одно лицо.
* * *
Возвращаясь к началу главы, отметим, что если упоминание Шекспира у Грина носит не совсем конкретный характер и может восприниматься по-разному, то Мерс однозначно имеет в виду нашего драматурга. Граф Оксфорд, наряду с другими знатными людьми, также упоминается Мерсом в качестве автора стихотворений и пьес, что дает основания предполагать: Шекспир и Оксфорд – два разных человека, писавших разные произведения. Ценность книги Мерса заключается и в перечисленных в ней пьесах Шекспира, благодаря чему имеется возможность определить дату их написания как предшествующую 1598 году.
Глава 3.
«Так создан мир: что живо, то умрет…»
[77]
Сына Шекспира, родившегося одновременно со своей сестрой в феврале 1585 года, звали Гамнет (Hamnet). Не раз биографы проводили параллели между написанием Шекспиром трагедии «Гамлет» (Hamlet) и ранней смертью его сына. Случайным совпадением подобное назвать нельзя: одна буква в имени не помешала бы безутешному отцу волей-неволей возвращаться к скорбному событию. Правда, назвать пьесу посвящением сыну, скорее всего, нельзя. Но и предположить, что совсем никаких ассоциаций юный датский принц Шекспиру не навевал, тоже невозможно.
Умер Гамнет в августе 1596 года в возрасте одиннадцати лет. Точная причина смерти неизвестна, но вспышки чумы продолжали уносить людские жизни, в особенности детские. В довершение ко всему 1596 год стал четвертым из пяти голодных лет в Англии и в континентальной Европе. Голод был связан в первую очередь с плохими урожаями, вызванными погодными условиями. Семья Шекспира, несмотря на упрочившееся финансовое положение, не могла не ощутить на себе последствия сложившейся плачевной ситуации, которая никак не способствовала выздоровлению заболевшего мальчика.
В девяностых постоянно ухудшающийся урожай приводил к голоду и болезням. Связанные с этим бедность и бродяжничество власти пытались уменьшить путем принятия различных законов. А часть вины за голод королева вообще переложила на приезжих африканцев, по большей части работавших слугами. Несмотря на то, что и сама Елизавета не брезговала ими пользоваться (при дворе у нее была чернокожая служанка и чернокожие музыканты), она как минимум дважды предписывала выслать африканцев из страны. Первый раз королева выслала подобное указание мэрам по всей Англии как раз в 1596 году, возлагая на «безбожников» вину за неурожаи. Африканцев выселить не удалось, но в любом случае, положение это не улучшило бы.
Сложно сказать, насколько часто ездил Шекспир в Стратфорд, но о болезни сына ему, конечно, сообщили. Свидетельств того, что он успел хотя бы на похороны, нет. Театры летом находились на гастролях – письма наверняка не сразу нашли своего адресата, поэтому обвинять Шекспира в бессердечности сложно. С другой стороны, впадать в иную крайность и рисовать портрет драматурга, как заботливого отца и преданного мужа, тоже не совсем верно. В любом случае, смерть сына заставила Шекспира несколько пересмотреть свое отношение к семье. Покупка дома стала знаком внимания, знаком изменившегося взгляда на проблемы, с которыми сталкивались его близкие. В 1596 году отцу Шекспира исполнилось шестьдесят пять лет, справляться с ролью главы семьи ему становилось все сложнее. Брат Уильяма, оставшийся в Стратфорде, конечно, был хорошим помощником, но жившие на попечении Шекспиров жена и дети драматурга не облегчали ситуацию.
Некоторые биографы вообще называют смерть сына толчком к духовному перерождению Шекспира, квинтэссенцией которого явилась пьеса «Гамлет». Драматург покинул Стратфорд самое позднее в 1589 году, то есть в тот год, когда сыну исполнилось всего три-четыре года. А если принять распространенную версию, указывающую на еще более раннюю дату отъезда в Лондон, то, получается, Шекспир фактически не знал своего сына. Редкие посещения Стратфорда после 1589 года не давали ему возможности полноценно общаться с маленьким мальчиком. Семь лет не были наполнены совместными играми, беседами, прогулками. Возможно, как это часто бывает в подобных случаях, ребенок при встречах даже побаивался отца, которого нечасто видел. Приезжавший из Лондона успешный актер и драматург не был похож на тех, кто окружал Гамнета в родном доме и с кем он сталкивался на улицах Стратфорда.
Однако отсутствие близкого общения с сыном при жизни вовсе не исключало эмоциональной реакции на его смерть. Напротив, незначительное количество времени, проведенного с Гамнетом, наверняка породило сильнейшее чувство вины. Покупка дома стала первым шагом на долгом пути ее искупления. Большего для близких он сделать не мог или не умел иначе показать свои чувства. Когда на стол перед Шекспиром легло произведение, ставшее основой для пьесы «Гамлет», болезненные ассоциации возникли сразу. Нет, это не посвящение сыну, это скорбный памятник, в котором две смерти – отца и сына – сплелись воедино. И словно бы в насмешку над самонадеянным автором судьба нанесет Шекспиру очередной удар: именно в 1601 году – практически сразу после написания пьесы – умирает его собственный отец. Трагедии после смерти сына последовали одна за другой: и на сцене, и в жизни…
* * *
Тема смерти сына поднималась Шекспиром не только в «Гамлете».
«К тому же речь Констанции в «Короле Иоанне»… наводит на мысль о горе Шекспира, вызванного невосполнимой потерей. Эти строки сильно напоминают противоречия, бушующие в душе Гамлета.
Полагают, начиная с 1601 года пьесы Шекспира были наполнены большей внутренней энергией и самосознанием и глубоким изменением в силе выразительности. Конечно, потеря сына и отца, кажется, на самом деле резонирует с одной из главных тем Гамлета, той, в которой исследуется тандем «отец-сын», в четырех измерениях. Эти две потери стали у Шекспира одной, это то зерно, из которого выросла трагедия сына. Другое предположение говорит о том, что Шекспир смог с помощью «Гамлета» придумать жизнь для своего умершего маленького сына»[78].
Здесь нельзя не привести строки из упомянутой пьесы «Король Иоанн», написанной, предположительно, в конце 1596 года:
А сын мой —
Артур, и он погиб. Я не безумна,
Но разума хотела бы лишиться,
Чтоб ни себя, ни горя своего
Не сознавать! Придумай, кардинал,
Такое мудрое увещеванье,
Чтоб я сошла с ума – и сразу будешь
К святым причтен; не то рассудок мой,
Пронзенный горем, скоро мне внушит,
Что удавиться, горло перерезать —
Вернейший путь избавиться от мук.
Будь я безумной, я б забыла сына
И утешалась бы тряпичной куклой.
Но разум жив, и жгуче, слишком жгуче
Терзает душу каждая из бед[79].
В пьесе «Король Иоанн», которую считают не самым значительным произведением Шекспира, тем не менее прослеживаются основные мотивы, присущие всему творчеству драматурга. Проблема незаконнорожденного сына Ричарда Львиное Сердце напоминает вопрос, терзавший Гамлета, когда ему объявляют о свадьбе матери сразу после смерти отца. Эмоциональность, страстность высказываний четко прослеживаются и в этой пьесе. И, несмотря ни на что, в любой трагедии Шекспира находилось место юмору.
Возвращаясь к смерти сына, надо отметить, что многие исследователи отрицают всякое влияние, которое она могла оказать на написание «Гамлета» и уж тем более на написание других пьес.
«В отличие от Бена Джонсона и тех, кто писал пронизанные горем стихотворения, посвященные потере любимого ребенка, Шекспир не опубликовал никаких элегий и не оставил прямых доказательств испытываемых им чувств. Иногда говорят, что во времена Шекспира родители не могли себе позволить вкладывать слишком много любви и надежд ни в одного ребенка. Один из трех детей умирал, не доживая до десяти лет, и в целом уровень смертности был по современным стандартам чрезмерно высоким. Смерть стала знакомым спектаклем, который ставился дома, на глазах у всех. В течение четырех лет после смерти Гамнета драматург, как указывают многие, написал свои самые светлые комедии: «Виндзорские насмешницы», «Много шума из ничего», «Как вам это понравится». Некоторым этот факт доказывает, что горе отца было недолгим»[80].
Ознакомительная версия.
