74
Примеры и иллюстрации см.: Lommatzsch Е. Kleinere Schriften zur romanische Philologie. Berlin, 1954, c. 3 – 50; Dees A. Etude sur lʼévolution des démonstratifs en ancien et en moyen français. Groningen, 1971, c. 150 – 164.
Лосев А.Ф. О пределах применения математических методов в языкознании. – В кн.: Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М., «Наука», 1970, с. 184 – 194.
Krauss W. Le jeu des chiffres et la naissance de la méthode statistique au XVIII siècle. – Beiträge zur romanischen Philologie. Berlin, 1971, № 2, c. 245 – 252.
См. об этом: Горнфельд А. Муки слова. М. – Л., 1927 (гл. «Художественное слово и научная цифра»). – В 20-е годы споры о применении статистики к категориям языка, в частности, дискуссия между Г. Винокуром и Б. Томашевским по этому вопросу освещена в кн.: Томашевский Б. О стихе. Л., 1929, с. 275 – 276. См. также: Жирмунский В.М. Стихосложение Маяковского. – Русская литература, 1964, № 4, с. 9 и сл.
См. об этом: Language. N.Y., 1957, № 2, с. 180 – 181. – Еще в 1861 г. широко образованные братья Гонкур записали:
«Статистика – это самая главная из неточных наук»
(Гонкур Эдмон и Жюль де. Дневник. Записки о литературной жизни, т. 1, 1964, с. 292).
См. сб.: Слово и образ. М., «Просвещение», 1964, с. 100. – См. также заключение математика, акад. А.Н. Колмогорова:
«…вообще говоря, автоматическая статистическая обработка данных о ритмике произведений различной структуры по общему шаблону малопродуктивна»
(К изучению ритмики Маяковского. – ВЯ, 1963, № 4, с. 69).
Ленин В.И. Философские тетради. М., 1973, с. 88.
Белинский В.Г. Соч. в 4-х т., т. 3. СПб., 1900, с. 16. – Ср. замечание H.С. Трубецкого о том, что фонолог не может и не имеет права пользоваться методом естественных наук, хотя фонология – очень точная наука (Трубецкой H.С. Основы фонологии. М., 1960, с. 18).
Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Л., 1958, с. 35 – 36.
Ларин Б.А. Учение о символе в индийской поэтике. – В кн.: Поэтика. Л., 1927, вып. 2, с. 29 – 43. – А вот свидетельство видного современного шведского лингвиста:
«Знак. Где проходят его границы? Что это – слово, предложение, целая книга или только идея? В наше время ответы обычно даются разные»
(Malmberg В. Signes et la théorie linguistique. – Semiotica. Mouton, 1976, № 2, c. 154).
Исследователь здесь же отмечает неясность границ между знаком и символом.
См. об этом: Koerner Е. de Saussure F. Origin and development of his linguistic thought. Brauschweig. 1973, c. 20 – 45.
Ревзин И.И., Топоров В.Н. Новое исследование по стиховедению. – ВЯ, 1962, № 3, с. 126. – Аналогичные утверждения находим и в работах наших дней:
«…однотипные знаковые системы (языки, мифы, ритуалы и т.п.)…»
(Иванов В.В. Очерки по истории семиотики в СССР. М., 1976, с. 6).
Здесь необходимо подчеркнуть: «однотипные знаковые системы», куда включается и язык наряду с мифами и ритуалами.
Mukařovsky Jan. Studie z estetiky. Praha, 1966, с. 120. – Уже в 1950 г. Ч. Моррис писал:
«Семиотика – это наука о знаках, вне зависимости от того, являются ли они знаками животных или людей, языковыми или неязыковыми, истинными или ложными, адекватными или неадекватными, нормальными или патологическими»
(Morris Ch. Language and behavior. N.Y., 1950, с. 223).
См., например: Кожинов В.В. Об изучении «художественной речи». – В кн.: Контекст. Литературно-теоретические исследования. М., 1975, с. 263 – 267.
Эту точку зрения пытался, в частности, защищать автор настоящих строк в разных своих публикациях (см., например: ВЯ, 1974, № 4, с. 3 – 20). А.А. Уфимцева утверждает, что
«на понятии знака со времен Бодуэна де Куртенэ и Ф. де Соссюра основываются все сколько-нибудь значимые теории языка в современной лингвистике»,
но при этом не учитывается наличие диаметрально противоположных истолкований самой природы языкового знака «в современной лингвистике» (Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. М., 1974, с. 7).
Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. М., 1970, с. 96 и сл.
См., например: Белецкий А.А. Знаковая теория языка. – В кн.: Теоретические проблемы современного советского языкознания. М., 1964, с. 46. Защитников подобной постановки вопроса много и у нас, и за рубежом. А вот и другая, диаметрально противоположная и совершенно справедливая точка зрения:
«Обычные формы замены истины условными знаками, выражающими внутреннее состояние личности или общественной группы… представляются пишущему эти строки литературными подделками, лишенными строгой мысли и не выдерживающими критики. Безразлично, являются ли символы, знаки, шифры выражениями „классовой идеологии“, как писали 40 лет назад, или экзистенциальной травмы, или формализованной психотехники. Все это – только оттенки одной и той же слабой мысли»
(Лифшиц Мих. Карл Маркс, искусство и общественный идеал. М., 1972, с. 7; Он же. Чего не надо бояться. – Коммунист, 1978, № 2, с. 107 и сл.).
Резников Л.О. Гносеологические вопросы семиотики. Л., 1964, с. 9 и сл.
См.: Будагов Р.А. Введение в науку о языке. 2-е изд. М., 1965, с. 13. – Следует при этом помнить и о двусторонности грамматических категорий, об их формах и об их значениях (Там же, с. 219 – 225).
Впрочем, концепция этих ученых и в 60-х годах не была новой. Уже в 1919 г. можно было прочитать:
«В понятии содержание при анализе произведения с точки зрения сюжетности надобности не встречается»
