Ознакомительная версия.
Однако в основе кумуляции может лежать не только прием нанизывания, но и, воспользуемся термином В. Я. Проппа, нагромождения, когда цепь строится на последовательном присоединении субъектов, а предикат отсутствует. Этот прием используется в сказке «Теремок»:
«Пришла мышка-тютюрюшечка…«Я, мухагорюха, я, вошь-поползуха, я, блоха-попрыгуха, я, комар долгоногий».// Пришла ящеркашерошерочка…«Я, муха-горюха, я, вошьпоползуха, я, блоха-попрыгуха, я, комар долгоногий, я мышка-тютюрюшечка».// Пришел заюшко…» (Афанасьев, № 82),
или чешской на сюжет о том, как Гонза учил немецкий язык. Каждое звено включает в себя кумулятивную цепь, специфика которой заключается в том, что она состоит из отдельных якобы немецких слов, которые персонаж выучил (прием нагромождения). Выучив очередное слово, он повторяет все предыдущие, радостно добавляя к ним новое:
«Opodál stál kluk a křičel na ostatní:
«Židům rancům bácum».
Honza div nezavejsk radostí a opakoval si:
«Pilykus latikus, málomydli, perbíle, kolokáruminulo, rohancům št‘ouchancům, židumrancumbacum»12 (Baar, № 33).
В этом случае внешняя цепь образована на основе только одного приема структурообразующего повтора – кумуляции. В этом случае связь между звеньями в цепи осуществляется на смысловом уровне.
В большинстве славянских цепевидных сказок прием кумуляции выступает как дополнительный к принципу нанизывания. В этом случае звенья кумуляции входят в состав звеньев нанизывания, причем границы звеньев двух типов повтора не совпадают. Рассмотрим это на примере русского (Никифоров, № 11) и чешского (Erben, 1955, s. 117–120) вариантов сюжета АТ 2028 «Глиняный парень» (в болгарской традиции данный сюжет нами не был обнаружен).
Цепевидная структура текста обоих национальных вариантов формируется на основе переплетения различных типов повтора – сюжетно-композиционного (нанизывание мотива линейное) и кумуляции. О начале звена цепи нанизывания в русском варианте сигнализируют слова «Пошла она дальше». В конце каждого звена используется реприза-предложение «Взяла да и съела». В центр звеньев нанизывания вводится звено кумуляции, в котором перечисляются все съеденные до этого персонажи, начиная с первого. Маркером завершения кумулятивного звена будут слова: «А вас я съем с х»:
«//Пошла она дальше. Попадаются сенокосьцы с косами. Она говорит:
– Сенокосьцы, я вас съем!
Оны говорят:
– Мы махнем косой, у тебя голова отлетит, да!
– Ох, скаа, /я съла бабку с прялкой, дедка с погонялкой, попадью с квашней, попа с скуфьей, попового работника с сохой, с бороной и с кобылой вороной, а вас съем и с косами. / Взяла да и съела//».
Границы звена нанизывания мы отметили двойной вертикальной чертой, а границы кумулятивной цепи – одинарной.
Русский вариант состоит из девяти звеньев нанизывания и семи звеньев кумуляции. Кумулятивных звеньев меньше, поскольку в первом звене цепи нанизывания кумулятивное звено пока еще отсутствует, а во втором только еще начинает формироваться (вспомним, что звено становится самим собой только при наличии трехкратного повтора). Кумулятивные звенья одновременно играют и роль репризы.
В целом, структура чешского варианта воспроизводит русскую. Она также формируется на основе совместной реализации нанизывания на сюжетно-композиционном уровне (нанизывание мотива), который играет роль основного композиционного принципа. Однако, в отличие от русских вариантов, кумулятивные звенья включаются далеко не во все звенья нанизывания. Четкость структуры, таким образом, нарушена, но ее цепевидность сохраняется (за счет использования нанизывания). Впервые кумулятивная цепь возникает в рамках шестого звена нанизывания как уже вполне сформировавшаяся: в ней перечислены все те персонажи, которые были съедены в предыдущих пяти звеньях:
«Jed jsem, sněd jsem:
kaši z rendlíka,
ucháč mlíka,
pecen chleba,
mámu – tátu —
a tebe taky ještě sním!»13 (Erben, 1955, s. 17— 20).
В следующее, седьмое звено также включено звено кумуляции, причем его структура не нарушена: к перечисленным персонажам добавлен персонаж предыдущего звена:
«Jed jsem, sněd jsem:
kaši z rendlíka,
ucháč mlíka,
pecen chleba,
mámu – tátu —
děvečku s jetelem -
a tebe taky ještě sním!»14.
Далее следуют звенья, в которых кумуляция опущена. Появляется она лишь в заключительном, десятом звене цепи нанизывания.
Еще одним принципом формирования цепевидной структуры является кольцевой повтор. Это такой тип повтора, когда каждое последующее звено полностью повторяет предыдущее и в сюжетно-смысловом, и в формальном отношении. На практике количество звеньев в цепи зависит либо от воли исполнителя или слушателя, либо от требований заговорно-заклинательного акта.
Итак, по принципу кольцевого повтора построены, во-первых, те произведения, где форма имеет определяющее значение. Это так называемые докучные сказки и возникшие на их основе городские стихи и диалоги, получившие широкое распространение в конце XIX – первой трети XX веков (в болгарском и чешском фольклоре нами было обнаружено лишь по одному тексту такого рода, причем реализующих одну и ту же тему: убийство собаки). Большая часть их практически бессюжетна и представляет собой своеобразную игру чисто формальными элементами – рифмой, ритмом, структурой (внутренней композицией отдельных составляющих элементов и внешней – способами связи элементов в единое целое).
Во-вторых, это заговорные тексты, если их рассматривать как некий метатекст, состоящий из нескольких звеньев, то есть повторно воспроизводящегося текста – вербальной составляющей заговорнозаклинательного акта. В большинстве случаев исследователи изучают именно этот текст, то есть, фактически, внутреннюю структуру отдельного звена. Собственно говоря, именно этот текст и фиксируется сборниками. Лишь в работах последних лет15 появляется указание на то, что заговор нельзя исследовать в отрыве от заговорно-заклинательного акта, поскольку он входит в него как вербальная составляющая, то есть является его неотъемлемой частью. Именно поэтому, на наш взгляд, и сложилась парадоксальная ситуация: структурообразующий повтор и возникающая на его основе цепевидная структура, широко распространенная в этой области устного народного творчества, не изучались и не описывались.
Главная композиционная цель такого рода произведений – тенденция к повторению основного структуро-содержательного элемента некоторое (определенное в заговорах и теоретически бесконечное в докучных сказках) количество раз. Основной структурно-содержательный элемент в заговоре – это текст, бессюжетный или обладающий некоторой сюжетностью, а также, по мнению его исполнителей, способностью магического воздействия на человека. В докучных сказках – это текст (также бессюжетный или с элементами сюжетности), формально организованный таким образом, чтобы объединить две диаметрально противоположные потенциальные возможности: неожиданно быстрого завершения и бесконечно долгого повторения.
Эффект неожиданно быстрого завершения относится прежде всего к внутренней структуре и содержательному ядру этой части текста, а тенденция к бесконечному числу повторов, если она реализуется, ведет к образованию цепевидной композиции.
Цепь, лежащая в основе такого рода произведений, состоит из некоторого числа (в докучных сказках и сходных с ними жанрах это число зависит только от воли исполнителя, а в заговорах – от требований заговорно-заклинательного акта) тождественных по форме и содержанию звеньев. Границы звеньев могут полностью совпадать с границами основного структурно-содержательного элемента. Однако в заговорах, например, могут быть уже, если воспроизводится лишь его часть. В этом случае лишь часть текста приобретает цепевидность. Любопытно, что в этом случае повторного воспроизведения всего текста в целом не происходит.
В зависимости от того, в какой области используется данный прием, отдельные звенья в цепи скрепляются:
– чисто механически при помощи специальной фразы типа «не начать ли сказочку сначала»;
– используя логическую связь конца текста звена с его началом при очередном повторе. Это прежде всего зависит от степени сюжетности текста, легшего в основу звена цепи. Если текст бессюжетен и смысл его складывается из какого-нибудь элементарного содержательного ядра (темы), то связь между звеньями осуществляется механически. Если же сюжетность текста более развита, то есть наблюдается некоторое развитие его содержания, или текст имеет определенный сюжет (пусть даже самый элементарный), то в этом случае связь, возникающая между звеньями цепи, обусловлена внутренней логикой текста;
– семантически. В этом случае каждое повторное воспроизведение рассматривается как усиливающее магическое воздействие как самого текста, так и мега- текста в целом.
Первые два вида связи используются в докучных сказках и сходных с ними шуточных стихах и диалогах, а последний – в заговорных текстах. В качестве примера такой структуры можно привести текст докучной сказки-песенки о попе и его собаке, которая известна во всех трех традициях:
Ознакомительная версия.
