говоря по-русски, исказили его, приспособив под свою фонетику и грамматику».
Комментировать что-либо по существу здесь, по-видимому, излишне. Этот пассаж служит просто хорошей иллюстрацией того, сколь далеко могут заходить лингвисты-любители в своих построениях. Мы еще встретимся в дальнейшем с другими подобными примерами чрезвычайно сильных выводов о судьбе языков и целых народов, построенных на песчаном фундаменте вздорных утверждений любительской лингвистики.
Особая ветвь любительской лингвистики, доводящая «идейную» нагрузку этого занятия до логического предела, – это составление на воображаемом древнем языке, созданном средствами любительской лингвистики, текстов, прямо изображающих величие наших предков, и попытка выдать эти тексты за древние.
В России главным, самым известным сочинением этого рода является так называемая «Велесова книга», якобы написанная новгородскими волхвами в IX веке и якобы случайно найденная в 1919 году.
Поддельность этого сочинения не вызывает у профессиональных лингвистов никакого сомнения. Мы не будем здесь заниматься обоснованием этого [13]. Грубость подделки так велика, что ее могут не замечать только люди, совершенно непричастные к филологии или ослепленные некоей идеей. Сочинитель был совершенно невежествен в том, что касается древних языков, не имел никакого понятия о том, как языки изменяются во времени. Он представлял себе язык древних славян (которых он в соответствии со своим откровенным русоцентризмом именует «русичами» – словом, несомненно взятым из «Слова о полку Игореве») как некую беспорядочную смесь церковнославянского и современных русского, украинского, польского, чешского и сербского языков. Отдельное слово может встретиться у него в любой из этих языковых форм (помимо случаев, когда оно представлено в нарочито искаженной форме, которая казалась автору производящей впечатление древности).
Его любительский подход к делу проявился, в частности, в том, что он не обращался ни к каким работам по исторической лингвистике (которые в его время уже несомненно существовали), а наивно занимался смешением данных тех славянских языков, с которыми он был в какой-то степени знаком. Он абсолютно не понимал того, что не только в IX веке, но и в позднейшие века не могло существовать языка, в котором были бы одновременно представлены те черты пяти или шести современных славянских языков, которыми они как раз различаются между собой.
Как и у других лингвистов-любителей, у него не было никакого представления о той высокой степени систематичности, которой обладает грамматика любого живого языка. Вместо грамматики в его сочинении представлена чудовищная каша, где нет ни одного четкого морфологического или синтаксического правила; окончания словоформ выбираются практически наугад, без соблюдения падежей, чисел, времен, правил согласования и т. п.
Ему казалось, что и все остальные, как и он, не знают о древнем языке ничего определенного и поэтому примут нелепые искажения, которыми он обильно уснастил свой текст, за черты древности. Ему просто не приходило в голову, что лингвисты-профессионалы, изучившие подлинные древние тексты, выявили в них большое число закономерностей разных уровней и в каждой точке его текста, где он так небрежно ставил первое пришедшее ему в голову окончание и т. п., легко смогут отличить подлинную древность от выдумки.
К сожалению, как и в случае с другими сочинениями лингвистов-любителей, фальшь здесь хорошо видна только профессиональным лингвистам. Неподготовленный читатель и ныне может оказаться в плену примитивных выдумок о том, как древние русичи успешно сражались с врагами уже несколько тысячелетий тому назад. В нынешнее время, характеризующееся активным расшатыванием общественного доверия к выводам науки, низкопробная подделка, именуемая «Велесовой книгой», увы, продолжает в какой-то степени использоваться распространителями нелепых исторических фантазий русоцентрической направленности.
Глава вторая
Лингвистика по А. Т. Фоменко
Можно ли изучать историю, не используя гуманитарных методов
«Новое учение» А. Т. Фоменко (далее: АТФ) о всемирной истории (изложенное в его единоличных трудах или в соавторстве с Г. В. Носовским) [14] ошеломляет. Одних – невероятной смелостью мысли, не побоявшейся отвергнуть практически всё, что полагало о своей древней истории человечество до сих пор, и открыть миру доселе неведомую – совершенно иную – историю Египта, Греции, Рима, Англии, Европы в целом, России и по сути дела всех вообще стран, других – невообразимым нагромождением нелепостей.
Не скрывая, что я принадлежу к числу вторых, а не первых, я тем не менее считаю целесообразным трактовать (по крайней мере вначале) сочинения АТФ по истории так, как он подает их сам, – не как произведение научно-фантастического жанра, или интеллектуальную игру, или пародию, или новое вероучение, а как научную концепцию. В этом случае к ней естественно применять принятые в науке критерии доказательной силы того или иного утверждения.
Ниже я рассматриваю в основном книгу Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко «Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима» (далее эта книга обозначается НХ, ее отдельные тома – НХ-1 и НХ-2); но мои критические суждения в большинстве случаев применимы и к другим работам АТФ. Я не ставлю своей целью рассмотреть «новое учение» АТФ во всех его аспектах, заслуживающих критики. Моя задача ограничена в основном вопросами лингвистики и филологии [15], т. е. того, что непосредственно относится к моей специальности; в конце настоящей главы я рассматриваю также один вопрос более общего характера – о так называемых «династических параллелизмах».
Но прежде, чем разбирать работы АТФ, следует яснее представить себе, к кому адресоваться. Можно выделить несколько различных контингентов читателей АТФ.
Профессиональных историков, филологов и лингвистов не нужно убеждать в неприемлемости построений АТФ. Мне не доводилось встречать в их среде его поклонников.
Построения АТФ встречают сочувствие у совсем другого круга людей. Многим эти построения нравятся именно своей экстравагантностью и революционностью. Обычно особенно импонирует то, что ниспровергается «официальная наука», тем более такая замаранная в советское время прислужничеством идеологии, как история (при этом легко упускается из виду, что АТФ ниспровергает не советских историков, а по сути дела всех историков всех стран и эпох).
Есть какое-то количество рьяных сторонников АТФ, в глазах которых он предстает новым Коперником и неприятие его всей «официальной наукой» является лучшим подтверждением его правоты. Для людей подобного сектантского духа аргументы обычно силы не имеют.
Есть также немало читателей, которым просто нравится захватывающая новизна сюжета, бойкость и размашистость изложения, элементы нового жанра, смыкающегося кое в чем с детективом и с научно-фантастическим романом. Вопрос о том, правда ли всё это, для них откровенным образом второстепенен. Для многих притягательна скандальная слава, которую приобретает учение АТФ, раздуваемая теперь уже и телевидением. Картина крушения всего, что еще недавно было школьной прописной истиной, как всякое апокалиптическое зрелище, возбуждает.
К этим категориям читателей я не обращаюсь.
Наш разбор предназначается лишь для тех, кто видит в работах АТФ именно научную концепцию и, следовательно, готов определять свою позицию, взвешивая аргументы за и против, а не на основе общих ощущений типа «нравится – не нравится». Мы хотели бы также помочь тем, кто встречает с естественным сомнением каскад невероятных новшеств, низвергающихся на читателя из сочинений АТФ, но не берется сам определить, достоверны ли факты, на которые ссылается АТФ, и вытекают ли из них в действительности те выводы, которые он делает.
Заметим, что многих из таких читателей озадачивает противоречие между сказочным неправдоподобием того, что, скажем, Лондон раньше стоял на берегу Босфора или что Батый – это Иван Калита, и их представлением о том, что если автор – математик, да еще высокого ранга, то у него все должно быть «математически доказано». Этих читателей я приглашаю прежде всего осознать, что и сам АТФ не претендует на то, что все его утверждения об истории математически доказаны. Вообще, математически доказать можно только математическое утверждение. В любой другой науке, даже в физике, прежде чем встанет вопрос о каком бы то ни было математическом доказательстве, содержательное утверждение данной науки должно быть представлено в математической форме. А само это математическое представление в принципе может быть более адекватно или менее адекватно своему объекту – это уже относится к ведению не математики, а соответствующей конкретной науки.
Занимаясь историей, АТФ волей-неволей вынужден действовать как историк. Даже
