Ознакомительная версия.
Путь слушателя, как указывает Р. Якобсон, проходит от воспринимаемого текста к смыслу; «для воспринимающего речь характерен неосознанный статистический подход»: пониманию текста способствуют вероятностные характеристики. Говорящий идет обратным путем: от смысла к тексту. Для лингвиста важны оба пути, но недопустимо их смешение: «Так, например, когда лингвист выбирает в качестве исходной точки для своего описания и анализа языка кодирование и поэтому отказывается от статистики и теории вероятностей… то он не должен — если он действует последовательно — исключать значение. Значение можно исключить из рассмотрения, лишь встав на точку зрения декодирующего (слушающего), для которого значение возникает лишь в результате процесса декодирования. Для говорящего же значение является чем-то первичным». При этом, конечно, надо помнить, что вся европейская (в широком смысле) наука о языке от александрийцев до дескриптивистов стояла, как правило, на «точке зрения декодирующего», хотя мало кто исключал из рассмотрения значение; лингвистика, основанная на позиции говорящего, существовала к 1959 г. либо на уровне самой общей постановки проблемы (идеи Л. В. Щербы об «активной грамматике»), либо при рассмотрении некоторых отдельных вопросов, например, вопроса о причинах языковых изменений, где обращали внимание на «лень» именно говорящего. Однако с 60-х гг. моделирование «пути говорящего» получило в лингвистике значительное распространение. В частности, идеи данного выступления Р. Якобсона, несомненно, оказали влияние на создававшуюся в 60—70-е гг. в СССР «модель смысл <=> текст».
В работах Р. Якобсона послевоенных лет отразилось и развитие такого важного направления науки о языке, как лингвистика универсалий. Рассмотрим его опубликованную в 1963 г. статью «Значение лингвистических универсалий для языкознания».
Лингвистическая типология создавалась как дисциплина, изучающая различия между языками. Однако дальнейшее развитие языкознания все более подводило исследователей к проблеме общих языковых свойств. Об этом писал Э. Сепир, интересовались этой проблемой и пражцы. Однако в довоенные годы еще не хватало фактического материала, который стал к концу 50-х — началу 60-х гг. значительно богаче. Систематическое изучение общих свойств языков (универсалий) начала группа американских ученых во главе с Джозефом Гринбергом. В 1961 г. она провела в гарвардском университете конференцию по универсалиям, на которой выступил Р. Якобсон. Большинство докладов конференции издано по-русски в 1970 г. в виде пятого выпуска серии сборников «Новое в лингвистике».
В своем докладе Р. Якобсон отметил, что проблематика универсалий ставилась еще модистами в XIII в., но «лишь сегодня лингвистика имеет в своем распоряжении методологические предпосылки, необходимые для конструирования адекватной универсальной модели». В частности, для фонологии теория дифференциальных признаков как универсальная различительная система дает возможность выявлять не только различия, но и общие свойства языков мира. Универсалии выявлялись не только для фонологии, но и для других ярусов языка, более всего для морфологии и отчасти синтаксиса (прежде всего в области порядка слов), где не было (и нет до сих пор) столь разработанной общей системы описания. В этом случаи универсалии выделялись Дж. Гринбергом и др. целиком индуктивно, на основе просеивания материала по как можно большему числу языков. При этом выделялись безусловные универсалии, не имеющие исключений, и почти-универсалии, в отношении которых зафиксированы отдельные языки, составляющие исключения; те и другие универсалии могут быть неимпликативными (во всех или почти во всех языках существует некоторое явление) и импликативными (во всех или почти во всех языках если есть одно явление, то есть и другое).
Р. Якобсон указывал, что не следует переоценивать важность различия между безусловными универсалиями и почти-универсалиями: «Статистическое единообразие с вероятностью несколько меньшей, чем единица, не менее важно, чем единообразие, вероятность которого равна единице». Он также подчеркивал значение импликативных универсалий, представляющих собой «более богатый инвентарь» по сравнению с более простыми неимпликативными. Им также отмечено, что импликативные универсалии часто связаны с противопоставлениями маркированных и немаркированных членов: если в языке есть маркированный член противопоставления, то есть и немаркированный, но не наоборот.
Р. Якобсон считал, что помимо выделения морфологических, фонологических и пр. универсалий необходимо иметь дело «со всеобщими законами, управляющими отношениями между языковыми единицами различных уровней». Он с большим интересом относился к исследованиям Дж. Гринберга, выявлявшего связь между преобладающим в языке порядком слов и закономерностями его морфологической структуры. Р. Якобсон выдвигал и еще более общие идеи о закономерностях такого рода: «Если рассмотреть, например, фонему и слово в их единстве, то нетрудно прийти к выводу, что чем меньше число фонем и их комбинаций и чем короче слово (словесная модель) в данном языке, тем выше функциональная нагрузка фонем».
Особенно важна, как указывал Р. Якобсон, связь тех или иных универсалий с семантикой. В те годы некоторые из американских исследователей универсалий, прежне всего Уриэль Вайнрайх (1926–1967), стремились наряду с другими выделять и семантические универсалии. Речь шла, в частности, о универсальности для всех языков особого класса местоимений как указательных слов, разграничения первого, второго и третьего лиц в том или ином виде (конечно, не обязательно в виде глагольной категории лица) и др. Но и в области грамматических универсалий Дж. Гринберг и др. решительно отказались от свойственного дескриптивизму принципиального игнорирования языкового значения. Р. Якобсон пишет об этом: «Прав Гринберг, когда он утверждает, что было бы невозможно идентифицировать грамматические элементы в языках с различными структурами без обращения к семантическим критериям. Морфологическая и синтаксическая типология, как и универсальная грамматика, служащая ее основанием, связана прежде всего с „грамматическими понятиями“, в терминологии Сепира». Эти понятия (значения числа, времени и т. д.) должны формально выражаться, но такое выражение может быть разнообразным (аффиксация, чередование и т. д.), а понятия составляют базу для сравнения языков и выделения универсалий. Р. Якобсон указывал и на необходимость различать в лингвистике универсалий грамматические и лексические значения.
Важна и такая обнаруженная Дж. Гринбергом закономерность, как соответствие порядка следования языковых элементов некоторому естественному порядку вещей. Вернее, как отмечает Р. Якобсон, Дж. Гринберг лишь подтвердил на большом языковом материале то, о чем говорил еще основатель семиотики Ч. Пирс: «Порядок следования языковых элементов соответствует последовательности в физическом опыте или последовательности в знании». Это проявляется, в частности, в свойственном почти всем языкам мира в качестве стандартного (доминирующего) порядке «подлежащее — дополнение». Выявлена также тенденция исцользовать нулевые аффиксы для обозначения немаркированных членов противопоставлений, тогда как маркированные члены имеют ненулевое выражение.
Подводя общие итоги развития лингвистики универсалий, Р. Якобсон отмечал общее стремление лингвистики 50—60-х гг. к интеграции ранее независимых друг от друга областей: «Изоляционизм в его различных проявлениях исчезает из языкознания»; «В лингвистике наблюдается переход от традиционного изучения разнообразных языков и языковых семей через систематические типологические обобщения и интегрирование к детализованным исследованиям универсального типа». Лингвистика универсалий связывает между собой не только традиционно обособленные фонологию, морфологию, синтаксис, семантику и т. д., но и лингвистику со смежными науками. В заключение Р. Якобсон заявляет, что «современные лингвисты готовы отбросить апокрифический эпилог, напечатанный крупными буквами издателями „Курса“ Соссюра: „Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя“». Вновь, как и в других статьях, ученый указывает на необходимость сотрудничества с антропологами, психологами, культуроведами.
Лингвистика универсалий особенно активно развивалась в первые годы после упомянутой конференции, то есть в 60-е гг. Помимо США универсалиями много занимались и в других странах, в том числе в СССР. Это направление представляло собой пример отхода от свойственного раннему структурализму изоляционизма, попытку расширить горизонты лингвистики в рамках структурного подхода. В то же время изучение универсалий затруднилось недостаточной разработанностью понятийного аппарата лингвистики, несоизмеримостью многих лингвистических описаний, отсутствием сколько-нибудь единой системы терминов для большинства лингвистических дисциплин (кроме фонологии). Нередко в грамматиках одним термином именуются принципиально разные явления, а разными терминами — однотипные. Все это, конечно, сказывалось на формулировках универсалий. Кроме того, не всегда разграничивались два различных класса явлений: общие универсальные свойства человеческого языка и совпадающие свойства конкретных языковых систем. Большинство исследований касалось второго класса явлений, хотя иногда рассматривался и первый, например, в работах по сопоставлению языка человека с «языками» животных и другими семиотическими системами. Менее популярным изучение универсалий стало с конца 60-х гг. в связи с установлением в США почти монопольного господства генеративной лингвистики. Временно лингвисты сосредоточились на изучении общих свойств языка в отвлечении от свойств конкретных языковых систем, что снизило интерес к индуктивным обобщениям фактов. В 70-е гг. лишь немногие ученые занимались универсалиями в смысле, о котором шла речь выше. Однако проблема остается и сейчас стала вновь привлекать внимание.
Ознакомительная версия.
