Ознакомительная версия.
50
Сандрар Б. По всему миру и Вглубь мира. Перевод М. П. Кудинова. М., 1974.
«Нежное уважение… героическую ласку к человеку толпы» подметил в свое время Осип Мандельштам у этих «поэтов-битюгов, поэтов-тяжеловозов».
Западноевропейская поэзия XX века (БВЛ). М., 1977. – Далее в случаях, когда источники не указаны особо, переводы из французских поэтов XX века даются по этой книге.
По-своему весьма примечательно совпадение в этих мыслях Аполлинера и Маяковского, причем не только раннего, но и позднего: «Изобретательство, новаторство – остаются нашим лозунгом. Мы – а остальные тем паче – забыли, что лаборатория – это жизнь и мозг всякого ремесла» («Маяковский о Лефе», 1928).
В свою очередь, родство между этой живописью и неклассическим естествознанием, прежде всего геометрией, по мнению нашего ученого-математика Б. В. Раушенбаха, несомненно: см. его книгу: Пространственные построения в живописи. М., 1980. С. 215–232.
И со своей стороны, живописцы «авангарда» именно в поэзии тех лет «сознательно или бессознательно ищут ключи для своего собственного сезама». – Дмитриева Н. А. Опыты самопознания // Образ человека и индивидуальность художника в западном искусстве XX века. М., 1984. С. 17.
Введенное Аполлинером понятие surréel собственно сюрреалисты перетолкуют вскоре по-другому, чуть ли не противоположно: вместо деятельно-волевого подчинения материала замыслу – расслабленная погруженность в поток подсознания, которое в силу своей непроизвольности выдает, по их предположениям, космогоническую тайну бытия, природного и человеческого одновременно. Случай par excellence – произвол сновидчества – как бы примирится у них с непреложностью Малларме, представ ее «натурмагическим» самовыявлением.
Отрывки из перевода Н. Стрижевской печатаются впервые.
Пространные выдержки из них приведены в статье: Балашов Н. И. Рембо и связь двух веков в поэзии // Рембо А. Стихи. Последние стихотворения. Озарения. Одно лето в аду. М., 1982. С. 238–242.
Россию подобные «теургические» взгляды на художественное творчество также не миновали, хотя и не прижились здесь, в отличие от Франции, сколько-нибудь прочно. «Искусство в мире бытия начинает новые ряды творений, – писал в 1911 г. А. Белый. – Художник – бог своего мира. Вот почему искра Божества, запавшая из мира бытия в произведение худож ника, окрашивает художественное произведение демоническим блеском… Художник противопоставлен Богу. Он вечный богоборец». – Белый А. Арабески. М., 1911. С. 152. Равным образом и для Вяч. Иванова поэт – «феург… тайновидец и тайнотворец жизни». – Иванов Вяч. Борозды и межи. М., 1916. С. 134. Переосмысленные отголоски этих воззрений есть и у следующего поколения русских лириков – у Мандельштама и особенно у Хлебникова.
Невольно приходит на ум позднейшая и, разумеется, переосмыслен ная кинометаморфоза этого сближения из программной аполлинеровской «Зоны» – зачин «Сладкой жизни» Феллини: вертолет над Римом тащит за собой по воздуху деревянную статую Христа. О «киномонтажности» ряда образных структур французской лирики XX в. см.: Божович В. Поэзия зрительных образов // Вопросы литературы. 1978. № 5.
Аполлинер Г. Избранная лирика. М., 1985.
Здесь и дальше, за исключением особо оговоренных случаев, стихотворные переводы из Элюара на русский, отмеченные *, принадлежат Морису Ваксмахеру и даются, как правило, по книге: Элюар Поль. Стихи. М., 1971 («Литературные памятники»). В остальных случаях приводится мой подстрочный перевод.
Другие русские издания Элюара: Стихи. М., 1958; Избранные стихотворения. Перевод П. Антокольского. М., 1961; Стихотворения. М., 1985. Выходила у нас и книга избранной лирики Элюара в подлинниках: Eluard P. Choix de poèmes. Moscou, 1958.
Земля преображена грезящим взором, рисуется ему средоточием счастья: лазурная безоблачность и вместе с тем душистая золотистость делают ее похожей на обитель блаженства. Ср. другой не менее хрестома тийный и полученный таким же способом троп: «Твой златогубый рот звенит в моей груди».
Биограф, близко знавший семью Элюара, Люк Дюкон, описывает Галá как «интеллигентную женщину, страстно преданную авангардистскому искусству, волевую, честолюбивую, хотя, впрочем, вполне практичную, подавлявшую Элюара своим беспокойством, которое она неизменно поддержи вала и в нем». Зато Нуш, в девичестве Мария Бенц, дочь бедных бродячих артистов из Эльзаса, юность которой была весьма трудной и трудовой, – «настоящее дитя народа и по своему прошлому, и по душевному складу. Ей были присущи какой-то спокойный трезвый подход к жизни, энергичная мягкость, покровительственная нежность, которые отбрасывали на Элюара свою успокаивающую тень».
«Там, где нет “ты”, нет и “я”, и различие между “я” и “ты”, эта основа основ всякой личности и всякого самосознания, наиболее жизненно проявляется в разнице мужчин и женщин», – занес Элюар фразу из «Сущности христианства» Фейербаха в свои заметки «Старые мысли заново» (1939).
В 1938 г. в письме к дочери Элюар писал об испанской трагедии: «Я в отчаянии от всего, что происходит в Испании: все эти бедняки, идущие на смерть ради свободы и терпящие поражение, оттого что бесстыжие правители Франции и Англии желают Франко, желают кого угодно, лишь бы не возобладал режим, угрожающий их грязным деньгам… В Испании на карту поставлена судьба человечества, судьба цивилизации, которая слишком быстро устремилась навстречу свету путями Революции».
Текст Элюара висел рядом с картиной Пикассо в вестибюле павильо на республиканской Испании на Международной выставке в Париже в 1937 г. Позже, в 1951 г., Элюар написал сопроводительный текст и к докумен тальному фильму о «Гернике» Пикассо.
Все это действительно привело к расширению словаря Элюара. По подсчетам одного из французских исследователей, Р. Пьера, словарный запас поэта насчитывал в 1930 г. около 950 слов, а к 1942 г. возрос примерно на 450 слов, то есть почти в полтора раза. Причем наиболее заметное увеличение приходится именно на конец 30‑х – начало 40‑х годов, когда «мир других людей и возможность быть в нем счастливым открылись взору Элю ара».
Маренак Жан. Слово о поэзии и правде // Я пишу твое имя, Свобода. Французская поэзия эпохи Сопротивления. М.: Художественная литература, 1968. С. 5.
Уже упоминавшийся Люк Декон, комментируя это заявление, справед ливо улавливает в концовке фразы своего рода полемическую реплику к знаменитому изречению Рембо, к которому присоединялись, хотя и не без оговорок, сюрреалисты: «Подлинная жизнь отсутствует». Теперь Элюар, по мнению Декона, отвергает это кредо мечтательных беглецов от убожества повседневности, как бы заявляя: «Подлинная жизнь может быть здесь, на этой земле: людям самим предстоит ее завоевать».
В этой замене нет ничего странного и нарочитого: гражданственность Элюара вообще лишена жестокого аскетического подвижничества, она включает в себя и нежность, и наслаждение всеми дарами жизни. Элюар – политический агитатор, даже обращаясь к сотням тысяч, всегда ведет разговор и о самых скромных земных радостях, близких каждому; понятно, что и о любви, самом дорогом для него чувстве, неизменно заходит речь в его пропагандистских текстах. Одно из свидетельств тому – своего рода радиолистовка «Потому что ты добр», которая была записана на пленку в подпольной студии в 1943 г. и напечатана почти десять лет спустя: «Товарищи, час восстания близится, близится момент, когда мы вновь обретем друг друга. Остережемся же тогда пренебречь хоть чем-нибудь из тех простых чудес, которыми всех нас равно одаряет природа. Вслушайтесь в забытые созвучья, эти лоскуты, вырванные из ткани жизни и столь же прекрасные, как признания в любви. Вспомните, что для каждого из нас, для всех нас, товарищи, есть сияние весны, багряный цвет осени, ветер в лесной чаще и мучительные призраки обожаемого тела, мерцание прибрежного песка в пору отлива и танцующие прически девушек, рука друга и вкус вина в кругу собравшихся у залитого солнцем стола, сочащийся кровью антрекот на фаянсовой тарелке и смех в кухне, хоровод живых слов вокруг костра и медлительные тополя, что вместе с небом смотрятся в воды озера. Ради этих очевидных сокровищ, ради любви, которая исходит от них волнами, ради наслаждения, ради всех стихий, созданных любить друг друга, ради всех людей, которые поймут друг друга, когда станут жить лучше, – именно ради всего этого надо быть суровым и твердым, надо наказывать, карать тех, кто пытается завладеть этими дарами за счет пота и крови других. Надо для того, чтобы мы не превратились в изгнанников среди омраченных цветов, чтобы все сокровища света стали нашим достоянием и никто никогда их у нас не отобрал».
Ознакомительная версия.
