С подобными же фактами мы встречаемся у протестантов. Густав Шульц в небольшой книжке, напечатанной им в 1872 году, утверждает, что «главным злом в монастырях, особенно женских английских, является наказание розгами или плетью провинившихся монахинь и послушниц по обнаженному телу; это, как заметили врачи, в сильной степени возбуждает половой аппетит, который, не находя удовлетворения нормальным способом, толкает в монастырях на онанизм или гомосексуальный порок молодых девушек, а частенько и монахинь-учительниц со своими воспитанницами. Это вовсе не клевета на монастыри; многочисленные воспоминания, дневники, записки и словесные рассказы после выхода замуж целого ряда дам, получивших воспитание в различных монастырях, подтверждают все вышеизложенное».
Во многих женских монастырях телесные наказания монахинь производились в присутствии всех, причем подобное безобразие оправдывалось словами из Священного Писания: «Стыдите грешниц в присутствии всех».
В 1817 году один церковный собор постановил, что провинившихся монахов следует наказывать телесно в присутствии всех монахов, чтобы их сильнее пристыдить.
Кардинал Дамиен говорит, что нагота является обязательной при телесном наказании лиц обоего пола, так как наказываемый грешник не должен стыдиться быть в том же самом положении, в котором был сам Христос. Иезуиты советовали флагелляцию по обнаженному телу как средство умерщвления плоти.
Некоторые из католических святых, по моему мнению, из числа импотентов, защищались при помощи флагелляции от женщин, приходивших искушать их.
Аббат Буало рассказывает подобное приключение со Св. Бернардином из Сиенна: «Однажды, когда Бернардин вышел, чтобы купить себе хлеба, одна городская женщина зазвала его к себе в дом. Как только он вошел к ней в дом, она заперла дверь на ключ и объявила ему, что если он не исполнит ее требования, то она его опозорит, напечатая, что он покушался изнасиловать ее.
Бернардин, поставленный в такое двусмысленное положение, обратился внутренне с горячей молитвой к Богу, прося его прийти к нему на помощь, так как самое преступление ему страшно не хотелось совершить.
Бог услышал его молитву и внушил ему сказать женщине, что он готов исполнить ее желания, если только она разденется донага.
Женщина тотчас же исполнила его требование, тогда Бернардин вынул плетку, которую он носил всегда при себе, и стал пороть недостойную женщину, пока у ней не пропало от боли все половое возбуждение. Впоследствии она еще сильнее полюбила добродетельного мужа, а ее муж стал относиться к нему с особенным уважением, когда узнал о поступке Бернардина».
Все тот же аббат Буало рассказывает о подобном приключении с другим монахом. Раз этого монаха приютили в одном замке в Пьемонте. Он лег спать и спокойно заснул, как вдруг был разбужен молодой девушкой, свеженькой и прекрасно сложенной, которая потребовала от него заняться с нею любовными удовольствиями.
Монах быстро вскочил с постели, схватил свою плетку и стал безжалостно хлестать по чем попало девушку до тех пор, пока у нее не показалась во многих местах кровь и не исчезли похотливые желания.
Не только полная нагота женщины является могучим средством для полового возбуждения мужчины, но даже пластическая красота некоторых частей ее тела ласкает взор мужчины и вызывает в нем стремление потрогать их, приласкать и даже поцеловать.
В античные времена особенно безгранично восхищались местом соединения крупа с ляжками. Греки воздвигали даже особый храм в честь Венеры с красивым крупом. Римляне не меньше греков ценили красоту крупа. Поэт Гораций говорит, что для любовницы это большое несчастье – иметь некрасивый круп, совершенно одно и то же, как иметь сплющенный нос или длинные ступни, одним словом, безобразный круп может внести полную дисгармонию при совершенстве всех остальных форм тела женщины.
Все народы мира смотрели всегда на эту часть тела, как на специально предназначенную для принятия ударов розгами, плетью и другими орудиями телесного наказания.
Впрочем, на флагелляцию врачи античного мира часто смотрели как на хорошее медицинское средство, судя по словам многих тогдашних известных писателей.
Сенека говорит, что флагелляция способна вылечить от лихорадки, так как движение под ударами розог или плети заставляет скорее циркулировать кровь.
Глава XXV Телесные наказания в современное нам время
Про императора Вильгельма недавно рассказывали во французских газетах следующий анекдот: император присутствовал в своей трибуне на скачках; свежий, одетый в прекрасно сшитый мундир, окруженный блестящей свитой из офицеров и разодетых в роскошные туалеты придворных дам и девиц.
В этот день император был в особенно хорошем настроении, и когда одна из придворных дам, чтобы лучше видеть прибытие к столбу какого-то чемпиона, довольно сильно перегнулась за балюстраду трибуны, выставив свой округленный круп, – император несколько раз ударил по нему своим хлыстом.
Дама, вся покраснев от стыда, встала, а император залился веселым и добродушным смехом.
Я не стану утверждать, что этот случай дает право причислить императора к приверженцам телесных наказаний.
Рассказанный французской газетой анекдот, по-моему, забавен только потому, что участвующие лица – император и придворная дама.
В другом круге общества, например во время свадьбы в деревне, считается признаком хорошего тона и очень забавным, если кавалер ударит свою даму по спине; девушка протестует, и все разражаются веселым смехом.
Я вовсе не думаю делать сопоставлений.
Понятно, флагелляция в Германии была распространена в те самые эпохи, что и у других народов Европы, и с тем же самым церемониалом. Однако можно сказать с полной уверенностью, что в Германии розги и плеть всегда были в большем почете, чем, например, хотя бы во Франции.
Если во Франции сравнительно уже давно в тюрьмах не наказывают телесно женщин, то нельзя то же самое сказать про Германию.
Всего каких-нибудь тридцать лет тому назад наказание плетью в женских тюрьмах уничтожено официально. Но, по-видимому, только официально, хотя я не могу указать на случаи телесного наказания в недавнее время в тюрьмах Германской империи.
Розги и плеть, если судить по книжному рынку, играют чрезвычайно важную роль в немецкой литературе; существует множество произведений, которые как бы специализировались на изучении исследуемой нами страсти, многие авторы, вроде Захер-Мазоха и Рейнгарта, написали объемистые книги, которые, кстати сказать, не прибавили им уважения современников.
Первый увековечил свое имя в клиниках, а другой обретается в полном забвении, о котором он, конечно, не мечтал, когда писал свои романы.
Романы Захер-Мазоха трактуют флагелляцию в целях сладострастия, я их оставлю в стороне и остановлюсь в этой главе на двух больших томах, написанных Рейнгартом и названных им «Вступление Елены» и «Выход Елены».
Оба эти сочинения являются довольно тщательным и продуманным изучением обычаев и нравов, существующих в германских тюрьмах. Краски, которыми описаны им места для заключения преступниц, достаточно живы; нарисованная им картина за пятьдесят лет не могла поблекнуть.
Елена – это совсем юная девушка, кроткая и хорошенькая, которую несчастная любовь, немного ребяческая, хотя и героическая, приводит в тюрьму для отбытия назначенного ей судом наказания. В целом ряде писем она рассказывает одной из подруг свои впечатления и особенно выдающиеся события, в которых ей приходится принимать участие.
Розги и плеть занимают одно из первых мест в письмах Елены, которая с мельчайшими подробностями описывает наказания, свидетельницей которых ей приходится быть.
То молодая девушка, виновная в том, что утаила свою беременность, растягивается на скамейке и наказывается розгами по обнаженному телу в присутствии своих товарок по заключению.
В другой раз совсем юную девушку, виновную в покушении на отравление тетки, порют почти ежедневно в наказание за ее преступление.
Наконец, – и это самое лучшее место в книге, – сама Елена должна подвергнуться публичному наказанию розгами, она, кроткая и такая милая девушка, должна испытать это наказание, назначенное для всякой вновь поступившей в тюрьму; заключенные дали ему кличку «вступительное приветствие».
Ее выводят на тюремный двор; толпа состоит из любителей сильных ощущений, среди которых теперь особенно много разодетых в пух и прах барынь, проведавших, что сегодняшнее наказание будет особенно интересным ввиду молодости и красоты преступницы.
Появление Елены и ее манера держать себя производят на присутствующих благоприятное впечатление. Все ей симпатизируют, но в то же время почти все, видимо, горят желанием поскорее увидать экзекуцию такой хорошенькой жертвы…
