На Западе существуют мифы и легенды, которые говорят о том, что еще до строительства Вавилонской башни существовал универсальный алфавит, который состоял из тонов и ритмов. Есть научные данные о том, что эта первобытная песнь состояла из серий по две или три ноты, соединёных различными тонами. Их мог понять любой человек. Легко представить себе такой мелодичный язык, когда родители общаются со своими малолетними детьми на расстоянии, подзывая их различными именами вроде До-ри, Бо-би или Сью-зи. При этом второй слог произносится более низким тоном. В 1970-х годах дирижер и композитор Леонарду Бернштейн и преподаватель из Гарварда Ховард Гарднер исследовали первобытную песню и обнаружили, что практически любой человек на земном шаре может распознать трехнотовый мотив.
Корни шаманской и волшебной музыки уходят вглубь веков, когда звук барабан», трещотки или другого примитивного инструмента собирал людей, предшествовал началу сельскохозяйсвенных работ, возвещал о смене времен года и отправлял племена на битву. Музыкой отмечали рождение, женитьбу, вступление нового человека в жизнь, а также смерть. Искусство шаманов (большая категория древних целителей) пробуждало величие духа, способного исцелять и защищать как отдельных людей, так и целые племена и семейства. Звуки были той средой, через которую распространялись молитвы, призывы и объединяющие стимулы. Можно представить себе, что музыка и звуки были теми волшебными средствами, которые объединяли «верхи» и «низы» в единое сообщество. Шаман служил мостиком между мирами, позволяя призывать подчиненных и взывать к власть имущим.
В древнейших системах исцеления главенствовал духовный мир. Считалось, что дух или духи несут ответственность за создание (и разрешение) самых главных и сложных проблем жизни. Поэтому древние целители, в отличие от современных докторов, которые просто ставят диагноз и выписывают лекарства, стремились построить мостик между обычным и высшим сознанием чаще всего с помощью талисманов, музыки и звуков. Церемонии и ритуалы, такие как песнопения индейцев племени навахо, которые покрывают себя воинственной окраской и кричат, позволяли объединил» искусство, музыку и другие процессы исцеления в единое целое.
Целительство представляло собой драму высокого искусства, состоящую из трех элементов: шамана или лекаря-практика, пациента и невидимки (духа), который должен был выполнить свою работу между двумя этими мирами. Древние понимали, сколь важно как для больного, так и для семьи и общества стать частью процесса лечения. Вызывая, к жизни подсознательные символы, которые разделяло все общество и которые воплощали его мифы, они использовали различные образы, тотемы, признаки власти и сновидения в процессе исцеления. Музыка использовалась священнослужителями, а также целителями, чьи действия не были основаны на вере, для того чтобы помочь страдальцу объединить дух и тело и сфокусироваться на причинах заболевания. Такая звуковая терапия позволяла ускорить выздоровление пациента, собрав воедино его волю, направив ее на исцеление от физических и умственных недугов.
. Это характерно и для современных христианских традиций врачевания, а также для ритуалов первобытных времен. Когда я учился в колледже, моя тетя молилась за меня, как она объясняла «на языках». Это был ее способ вступать в контакт с духовным. Звуки и ритм телевизионных евангелистов аналогичен ритмическим моделям, которые использовали шаманы в первобытном обществе (будь то Тулса, Иоганнесбург или Бали). Эти «языки» открывают духовную дверь к уникальным верованиям и убеждениям.
Первобытная музыка сегодня
От шаманов Сибири до целительных месс мексиканской римско-католической церкви, от медицинских церемоний коренных американцев до традиционных африканских ритуалов первобытные обычаи на земном шаре обладают поразительным сходством. Выполняемые под аккомпанемент барабанов, трещоток или флейт, песнопения шаманов или священников призывают небесные духи снизойти на землю, как это было десятки тысяч лет назад. Пение, ритмичное дыхание, танец и движение в унисон способствуют созданию так называемого коллективного сознания или коллективного разума (в процессе ночной пляски под барабан или семиминутной молитвы). В этих церемониях, которые известны с глубокой древности, все участники двигаются синхронно, приходя в состояние коллективного транса. После того как в этот процесс вовлечена вся группа, сцена готова для появления целительных духов.
В 1971 году я впервые побывал в Индонезии. Еще до наступления эпохи массового туризма, сверхскоростных шоссейных автомагистралей и видеокамер мне довелось сопровождать группу туристов в отдаленную деревню в Бали, где собралось местное сообщество для того, чтобы отметить вступление в зрелую жизнь двух девушек, у которых впервые случилась менструация. Я был поражен тем, что вся деревня участвует в ритуале. Мужчины сидели по одну сторону, а женщины — по другую. Трудно было определить время начала и окончания этой церемонии.
Для того чтобы создать необходимый дух, мужчина в белом, индуистский священник, выступил вперед и принес в жертву цыпленка. После этого последовало песнопение — с мощными ритмами, гортанными криками мужчин, перемежающимися сладкими лирическими мелодиями женской половины деревни. Из-за колонн церковного храма появились две девочки (на вид им было не более десяти лет), облаченные в саронги — элегантные плотные белые платья. Их головки были украшены венками цветов, а глаза завязаны. Священнослужители вынесли девочек на середину площади перед храмом. Их глаза оставались завязанными в течение часа. Они стали танцевать. Их жесты повторяли простые плавные движения женщин и контрастировали с быстрыми резкими движениями мужчин. Сладкие голоса их матерей смешивались с мощными гортанными криками отцов и бросали их в объятия женственности. Выразительные маленькие ручки рассказывали интересную историю, которую я не мог понять, но чувствовал, что их танец выражает разницу мужского и женского миров, символизирует странствие невинной девственной души в объятия зрелости на вечном языке мифов и ритуалов. Эта церемония не была специальным представлением для туристов, но .стала очень большой неожиданностью для иностранных музыкантов и художников. Я наблюдал за ней, находясь в трансе, захваченный этой древней человеческой драмой, и в то же время испытывал сожаление по поводу нашей цивилизованной культуры, которая утратила эту основополагающую жизненную связь. Очень мало ритуалов существует в жизни американских подростков, за исключением того, что они сами создают, обычно на спортивных аренах или дискотеках.
Спустя несколько лет во время поездки в Южную Африку мне довелось испытать похожий опыт. Я ехал в «Мерседесе» в сторону Элизабеттауна, который расположен вблизи городов Новый Лондон и Дурбан. Они находятся на побережье. Вдруг шоссе перебежала группа людей из местного племени, состоящая из молодых пар-нейи стариков. Я попросил своего гида из Южно-Африканской ассоциации учителей остановить машину. Выйдя из машины и осмотревшись, я понял, что новая сверхскоростная автотрасса пересекала древний священный путь местного племени. Последовав за аборигенами, мы пришли в хижину, где нам рассказали, что юноши готовятся к обряду обрезания и вступлению в мужское сообщество в качестве воинов. Члены этого племени ходили в школу, разговаривали на английском языке и трудились на благо цивилизованной и процветающей экономики Южной Африки, но в ритуалах и обычаях они сохранили традиционные нравы своей земли, своих предков и духов. Добежав до хижины, они начали петь и танцевать.
В своей автобиографии Нельсон Манд ела описывает похожую церемонию вступления во взрослую жизнь, которую он прошел в племени хоса. Надежды современной Южной Африки, которую Мендел а старается создать, связаны с тем, что традиции и современная жизнь должны быть слиты воедино. Я думаю, что наиболее вдохновляющим подтверждением такого намерения может служить то, что в 1997 году тюрьма Роббен-Айленд — крепость, в которой будущий президент Южной Африки провел долгих восемнадцать лет, — стала центром искусства и культуры.
Исцеление с помощью традиционной музыки
«Эффект Моцарта» подразумевает использование традиционных и первобытных звуков, а также современных музыкальных инструментов и нот. Массовое признание «общемировой» музыки — одна из наиболее заметных тенденций 1990-х годов — раскрыла двери перед любой частью общечеловеческого наследия. Мы получили доступ к уникальным инструментам и аранжировкам, рождающимся на каждом континенте. Музыканты Стали истинными миссионерами звукового целительства.
Общемировая музыка также служит мостиком между традиционным целительством и современной медициной. Самые скептично настроенные западные врачи и другие профессионалы в области здравоохранения все больше доверяют испытанным веками методам и результатам. Вот несколько примеров.
