они делали из шерсти, льна и растений. Что это были за растения, выяснить сейчас не представляется возможным. Считалось, что, если вставить тампон во влагалище беременной на три дня, он изменит окраску. В период беременности вследствие избытка гормонов рН влагалища повышается. Вполне возможно, тампоны шумеров действовали как лакмусовая бумажка, отражая изменения кислотности влагалища.
Древнеегипетские врачи основывали диагностику на другом распространенном симптоме ранней беременности – тошноте. Предполагаемо беременную женщину заводили в помещение, где находилось большое количество сосудов с перебродившим пивным суслом. Если женщину затошнило, значит, в семье стоит ждать пополнения.
Гиппократ предлагал оригинальный вариант с использованием луковицы. По его мнению, матка во время беременности «закрывается», а вне беременности находится в открытом состоянии. Ввиду чего, если во влагалище небеременной женщины на ночь ввести луковицу, наутро изо рта можно ощутить специфический запах, которым наполнится весь организм через «открытую» матку. В случае с беременностью подобное наблюдаться не будет. Несмотря на абсурдность суждений, Гиппократ был первым, кто установил связь между отсутствием месячных и вынашиванием плода.
Значительное количество первых «тестов» было связано с мочой: ее нюхали, рассматривали и даже пробовали на вкус. Существовали специфические признаки мочи беременной женщины: прозрачная, с небольшой пеной на поверхности.
В Средневековье даже появились некие «пророки мочи», которые по одному взгляду на склянку с жидкостью могли определить беременность. Они также добавляли туда вино, полагая, что моча беременной женщины не изменит цвета и прозрачности, что, конечно, полная ерунда.
Но вот другие «эксперименты» с мочой были даже перепроверены современными учеными и получили подтверждение. Речь о ячменно-пшеничном тесте, описание которого было найдено в районе египетских пирамид и датировано 1370 годом до н. э. Согласно манускрипту, женщине для того, чтобы определить, беременна она или нет, следует помочиться на семена ячменя и пшеницы. Если семена прорастут, то ответ положительный. Причем, если прорастала пшеница, значит, пол будущего ребенка – женский. Если ячмень, то мужской. В 1963 году исследователи повторили этот опыт и выяснили, что в 70 % случаев тест эффективен. А все из-за полового гормона эстрогена, уровень которого возрастает в моче беременной женщины с каждым днем. Эстроген способствовал более скорому прорастанию семян.
История эндокринологии начинается с изучения строения щитовидной железы. Интерес к этому органу ввиду его поверхностного расположения возник еще в период античных цивилизаций. По мнению искусствоведов, фрески египтян содержат изображение бога Тота с признаками зоба. В 1656 году английский анатом Томас Вартон (1614–1673) дал железе название «щитовидной», так как по форме она напоминала геральдический щит [97]. Ученый полагал, что железа «согревает» щитовидный хрящ, увлажняет воздух в гортани и выделяет вязкое вещество для «смазывания трахеи», а также придает шее округлость. Обнаружив на вскрытии многочисленные сосуды, кровоснабжающие орган, анатомы решили, что функция железы заключается в «отведении» от головного мозга лишней крови. Существовали также гипотезы, что железа выделяет в кровь особые «эманации», полезные для общего самочувствия и настроения. А вот термин «гормон» появился только в начале XX века, когда английские физиологи Эрнест Генри Старлинг (1866–1927) и Уильям Мэдок Бейлисс (1860–1924) открыли секретин в 1902 году. Секретин вырабатывается в двенадцатиперстной кишке и усиливает выделение сока поджелудочной железы. Сам термин «гормон» изобрел биолог Уильям Бейт Харди (1864–1934), образовавший его от греческого глагола hormao – «двигать, возбуждать». Биологически активными веществами, выбрасываемыми в кровь, занимался французский физиолог Клод Бернар (1813–1878), считающийся одним из основоположников эндокринологии; его соотечественник Шарль Броун-Секар (1818–1894) предположил наличие связи между некоторыми заболеваниями и железами внутренней секреции.
На заседании Парижской академии в 1889 году Броун-Секар заявил, что расплющивал семенные яички морских свинок и собак и выделенный секрет вводил себе под кожу с целью продлить молодость и преумножить здоровье (на тот момент ученому было уже 72 года). Исследователь заявил, что чувствует себя как никогда бодрым и полным сил. Надо сказать, Броун-Секар был не первым и точно не последним, кто искал источник вечной молодости в половых железах у животных.
На основе экспериментов Броуна-Секара французский хирург русского происхождения Сергей Абрамович Воронов (1866–1951) «прививал молодость» состоятельным пациентам в 1930-е годы. Воронов, уроженец Тамбовской губернии, в юности переехал во Францию, где обучался хирургическому мастерству у Алексиса Карреля (1873–1944), прославившегося своими работами в области разработки сосудистых швов и даже получившего за это Нобелевскую премию [98]. В 1889 году, как раз когда Броун-Секар выступил с своим громким заявлением, Воронов был принят ассистентом в его лабораторию. Неудивительно, что, занявшись собственной практикой, Воронов решил экспериментировать с пересадкой ткани желез. Тонко шинкуя половые железы обезьян, он подсаживал срезы в яички и яичники пожилым женщинам и мужчинам, обещая им возвращение сексуальной прыти и не один десяток лет сверху. Основывал свою работу Воронов на многолетних наблюдениях за евнухами египетского монарха. Лишенные тестикул, те старели и глупели раньше положенного срока, а значит, если хочешь обратного, нужно добавить немного ткани половых желез, решил находчивый хирург.
Теория развалилась после того, как первые пациенты Воронова начали умирать… нет, не от пересадок, а от естественных причин. Ясно, что никакого чуда не произошло и трансплантация яичек не приносила вечной жизни, как сулил доктор. А в 1932 году немецкий биохимик Адольф Бутенандт (1903–1995) выделил из мужской мочи гормон и назвал его андростендиноном (ныне вещество известно нам как тестостерон). Стало понятно, что половые железы участвовали в выработке гормона, а сами по себе пользы не несли. Женские половые гормоны были синтезированы в 1935 году американскими исследователями Эдгаром Алленом и Эдуардом Дойзи из яичников свиней. Эксперимент оказался сложным и дорогостоящим. Для получения 10 миллилитров гормона понадобилось четыре тонны свиных яичников.
Пока хирург Воронов искал «эликсир молодости», двое немецких ученых заметили, что если вводить мочу беременных женщин в тело неполовозрелой самки мыши, то после вскрытия в теле подопытного животного в яичниках можно обнаружить некоторые изменения, а именно увеличение и созревание фолликулов. Открытие хорионического гонадотропина (ХГЧ) в 1927 году стало результатом работы Зельмара Ашгейма (1878–1965) и Бернхарда Цондека (1891–1966). Название гормона образовано от греческого слова gona («порождающий») и tropos («поворот, направление»). Реакция Ашгейма – Цондека стала первым тестом на беременность, основанным на появлении в моче беременной женщины ХГЧ.
Модификацией метода является реакция Фридмана, где подопытными выступали не мыши, а кролики [99]. Но техника была идентичной: в ушную вену крольчихе вводилось небольшое количество мочи беременной женщины, по истечении определенного времени проводилось вскрытие, при котором в яичниках крольчихи обнаруживалась овуляция. Появилась даже специальная фраза, сигнализирующая о положительном результате теста – the rabbit died, «кролик умер». А
