Чтобы стать на этот путь, первым делом надо научиться не бояться. Не нагнетать в себе чувство безнадежной скуки. Не поддаваться ощущениям беспомощности и бесполезности. Не провоцировать возникновение и развитие невротических потребностей. Не искать обходных и объездных путей для скорейшей самореализации. Не покупаться на приглашения эскапизма[9]. Не гоняться за удовольствиями с опасностью для жизни. Честно говоря, можно продолжать в том же духе долго-долго: не… не… не…
Хотя им, молодым, кого жизнь третирует, от подобных советов проку никакого. Притом, что жизнь, со свойственным ей равнодушием, третирует всех — и пугливых, и храбрых, и чувствительных, и твердолобых. Буквально с детских лет. Эрих Фромм писал: «Человек есть осознающая себя жизнь, он постигает себя, своего ближнего, свое прошлое и возможности своего будущего. Это восприятие себя как отдельного существа, понимание краткости собственной жизни, того, что не по своей воле рожден и вопреки воле своей умрет, что он может умереть раньше, чем те, кого он любит, или они раньше него, ощущение собственного одиночества, беспомощности перед силами природы и общества — все это делает его отчужденное, разобщенное с другими существование невыносимой тюрьмой. Он стал бы безумным, если бы не мог освободиться из этой тюрьмы, покинуть ее, объединившись в той или иной форме с окружающим миром и людьми»[10].
В раннем детстве индивид осознает себя как отдельное существо, и сразу же возникает потребность в преодолении этого комплекса ощущений — своего страха, своей слабости и всей своей отдельности в целом.
Из этой потребности, как мы уже говорили, может выйти много хорошего. Или много плохого. Смотря какое решение проблемы предложит человеку подсознание. А оно коварно, наше подсознание. И легко выдает ограниченность действий за первоклассную защиту. В результате чего личность уходит в оборону: строит глухую стену между собой и миром, развивает невротическую потребность, превращает свободное сознание в ряд автоматических реакций, подтверждает свой отказ от полноценной жизни. Так в Древнем Риме вольноотпущенные гладиаторы по своей воле возвращались на арену, снова и снова становясь игрушкой в руках судьбы — лишь бы не пользоваться полученным правом на собственный выбор и личную ответственность. Это решение парадоксальным образом избавляло их от страха и от скуки.
А что касается обретенной, но тут же утраченной свободы, то ее с легкостью замещали добрый старый способ «расслабления», получивший название оргиастического поведения. Во время оргий человек традиционно обретал иллюзию единения с мирозданием, с другими людьми, с высшими силами, руководящими природой и судьбой. Опьяняющие вещества и ритуалы, сформированные за тысячелетия человеческой цивилизации, предназначались именно для того, чтобы отдельное существо хоть ненадолго утратило свою отдельность и слилось с мировым бытием. Или, проще говоря, словило кайф и отъехало в измерение глюков.
Проблема таких «отъездов» заключается в том, что рано или поздно приходится возвращаться. И с каждым возвращением обнаруживается, что дела у отдельного существа идут все хуже и хуже.
В ходе путешествий по другим измерениям индивид безвозвратно теряет полезные навыки ориентации и приспособления к действительности.
А действительность жестока к неумехам. Особенно к психологически зависимым неумехам, пренебрегающим реальностью, дарованной нам не только в эмоциях и ощущениях, но и в решениях и отношениях. И некому пожаловаться на беспощадность окружающего мира, и бесполезно бегать кругами с криком: покажите, где тут выход! Да есть ли он вообще, этот выход?
Выхода нет, но есть переходы
Личность, как и жизнь вообще, больше похожа на дерево, чем на скульптуру. Ее рост, развитие и самореализация зависят не только от условий, в которых она существует, но и от ее собственный усилий, направленных на то, чтобы вырасти, развиться и реализоваться. Об этом мы писали в книге «Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье», поэтому сейчас лишь повторим основной постулат: если человек не изменится сам, то и мир вокруг него не изменится ни на йоту. А поскольку меняться самому — процесс тяжкий и долгий, многие пытаются отыскать другую реальность, более волнующую, динамичную и управляемую. Средств для перемещения из одного мира в другой более чем достаточно. И все, как одно, психотропные, то есть буквально «меняющие направление психики». Их действие механически превращает повседневную рутину в захватывающую игру. Правда, это ненадолго: по мере привыкания формируется зависимость, снижается чувствительность, возрастает доза, разрушается система ценностей — словом, игра превращается в болезнь. А все так невинно начиналось: ну скучал человек, ну не знал, чем себя занять… С кем не бывает?
Да, скука плюс желание развеяться посещают всех и каждого, оттого эти состояния и не вызывают никакого беспокойства. Максимальной реакцией со стороны взрослых на привычную живую картину «Скучающий подросток» будет реплика «Делом займись!», подразумевающая несколько вариантов дела: уборку комнаты, приготовление уроков, чтение какого-нибудь Чернышевского, добросовестно протоколировавшего сны латентной[11] нимфоманки Веры Павловны… У старшего поколения всегда найдется ряд заданий, не столько развеивающих, сколько усугубляющих скуку. Ведь занятые родители хотят одного: чтобы ребенок не лез в их «взрослые» игры, а посему необходимо нагрузить его особыми «детскими» делами. Нет, здесь нет ошибки.
То, что для взрослого — всего лишь игра, деловая или психологическая, то для ребенка — дело, самое важное в его жизни. Усвоение информации, накопление знаний о мире, о себе и о других.
И все-таки старшие нередко (или почти всегда) категорически пресекают попытки «сунуть нос» и отводят детское любопытство от взрослых тайн, как реку — из природного русла в новое, искусственное. Но точно так же, как смена речного русла может вызвать экологическую катастрофу, любопытство, неверно перенаправленное, становится разрушительной силой.
Большинство подростков и молодых людей в качестве главного фактора, вовлекающего детей и молодежь в наркотическую зависимость, называют любопытство. На втором месте — желание уйти от неприятной реальности, снять тревогу. На третьем месте — одиночество подростка. Причем о детском любопытстве взрослые осведомлены, зато о тревоге и одиночестве подрастающего поколения, как ни странно, имеют лишь смутное понятие. Это видно из социологических опросов: только 4,2 % опрошенных родителей и преподавателей школ и вузов вспомнили об одиночестве ребенка, 10,8 % — о дискомфортном восприятии реальности. Зато и родители, и преподаватели охотно переложили основную тяжесть вины на СМИ, которые якобы вовсю пропагандируют насилие, секс и наркоманию — 61,2 %; на молодежных кумиров, которые (тоже якобы) и сами употребляют наркотики, и склоняют к этому подрастающее поколение — 33,4 %; на самих детей, не представляющих всей опасности заболевания — 48,2 %.
Итак, с точки зрения старшего поколения, в эпидемии наркомании виноваты интернет, попса, фильмы, сериалы и журналы, а также сама непредусмотрительная молодая поросль, слишком любопытная, внушаемая и легкомысленная. Словом, все как сказал писатель Майкл Муркок: «Детство — счастливейшие годы жизни, но только не для детей».
Родители и учителя вносят свою посильную лепту и в чувство одиночества, и в чувство дискомфорта, и в чувство тревоги, тисками сжимающее сознание ребенка, но не желают признавать своего «соучастия».
Отругать «эти бессовестные масс-медиа и этого безалаберного отморозка» куда легче, чем задаться вопросом: а так ли прекрасно детство «отморозка», если он страшно одинок и разочарован в свои неполные четырнадцать (именно в этом возрасте большинство наркоманов втягивается в зависимость)?
Ведь мы, старшие, по старинке привыкли мерить благополучие не только телесное, но и душевное незыблемой триадой «сыт-обут-одет». Читателям, которые сейчас искренне недоумевают: «А чего им (детям) еще надо?» — советуем прочесть нашу первую книгу о зависимости. Там немало сказано о теории развития личности, созданной Абрахамом Маслоу. Здесь мы ограничимся кратким напоминанием об иерархии потребностей, сформулированной Маслоу:
1) физиологические потребности — еда, вода, сон и т. п.;
2) потребность в безопасности — стабильность существования, порядок;
3) потребность в любви и принадлежности — семья, дружба;
4) потребность в уважении — самоуважение, признание;
5) потребность в самореализации (которую специалисты называют самоактуализацией) — развитие способностей.
Первая категория — материальные блага (еда, вода, сон, кров, одежда и пр.) — действительно, доминирует и должна удовлетворяться раньше остальных. До того, как человек насытится и спрячется от непогоды, его мало что волнует. «Перебить» эту потребность может лишь сильный страх, поскольку безопасность — столь же сильная потребность, как и потребность в жилье и пище. Но ведь тревожное состояние и негативное отношение к окружающему миру — это же и есть утрата чувства безопасности! Причины для такой «потери» могут быть самыми разными — все зависит от конкретной личности и от конкретных условий ее существования. Но, тем не менее, получается следующее: у современных детей потребность в безопасности удовлетворена весьма слабо. Впрочем, это не удивительно.
