на боли и жестокие слова, брошенные в него не один раз, мой пациент… надеялся.
В дверях палаты молча стояли жена и сын. С тем же огоньком надежды во взгляде.
Что я могла им сказать? Что пообещать?
Обнадежить? А потом?
«Есть ли у нас шансы побороться? Сделать человеку жизнь лучше?» – молча спросила я себя.
Это был тот случай, когда диагноз ясен. С порога.
Причем и мне ясен. И пациенту – ясен. И родственникам.
Пациент Д., пятьдесят пять лет. Боли в спине впервые появились во время службы в армии. Там особо разбираться не стали. Спина болит – поди картошку почисти.
После армии спина продолжила болеть. Но… Учеба, работа, свадьба, дети, подработка. Кризис грянул…
Нет, к врачам, конечно, ходил. К терапевту, к неврологу. И у ревматолога был. Лет пятнадцать назад был.
Что сказали? Ну, Бехтерева, да. Неизлечимая болезнь. А раз неизлечимая – к чему мучиться? Химию пить. Травиться. Ну вот как-то десять лет протянул.
Да, к земле склонило. Да, болит каждый день. Ночами не сплю. Часа в три всегда встаю, размяться, пройтись. Потом отпускает, и еще часа три сна можно урвать.
А сейчас внуки народились. Мне б их на закорки да в парк. С детьми некогда было. Учеба, работа. И подработка, да.
– А внуки – душа моя. Особенно Машенька, младшая, – смущенно улыбается. А сил нет. Настроения нет. Откуда оно…
Года два назад прижало. Пошел к терапевту. И услышал тот самый монолог. Обличающий. Мол, чего пришел. Спасать нечего. Все случилось. А надо было раньше.
А теперь все.
– Ну вот… Доживаю теперь… Как могу. Но мои теребят, мол, совсем, что ли, нет способа никакого?
– Есть способы. Есть, – говорю я, и все трое дружно выдыхают. Прямо синхронно.
И мы начинаем терапию.
Базисную – впервые за четверть века. Пытаемся остановить паровоз, несущийся на всех порах по иммунным рельсам.
Противовоспалительную. Пытаемся снять боль. Унять воспаление, грызущее связки.
Миорелаксанты. Расслабляем спазмированные болью мышцы.
«Ничего особенного», – скажете вы.
Ни-че-го. Но знаете что? Уже через две недели у нашего опытного бойца наладился сон.
Плечи расправились немного. И объем экскурсии на целый сантиметр увеличился. А это много, скажу я вам.
Нет, костыли по-прежнему были нужны. Правый тазобедренный сустав отсутствовал как класс. Разрушен был. Левый догонял его на всех парах. Тут ревматолог бессилен.
Мы запланировали передачу пациента в добрые руки травматологов-ортопедов. Как только снизится чемпионская воспалительная активность в анализах.
Пациенту становилось лучше. И он… пошел проповедовать. Нет, нет, ничего такого. Он знакомился с пациентами, которым диагноз был установлен впервые. И… спрашивал их, будут ли принимать терапию. А если не хотят принимать, почему?
Вот такие ответы собрал мой пациент: «Недоверие доктору, сделавшему назначения»; «Страшная терапия, боюсь химичиться»; «Непонятно, зачем столько всего назначено»; «Нашел другую информацию. Кто-то убедил, что лучше не лечиться, а использовать альтернативные методы».
Одно дело – выигрывать гонку на короткие дистанции. Собрал волю в кулак. Сконцентрировался. Рывок – и вот он, результат.
Цветы. Овации. Ты на пьедестале.
А длинная дистанция? Длиною в жизнь? Это совсем другое дело. Где быстрый результат? Где овации? Их нет.
Ежедневный труд. Дисциплина. Упражнения.
Таблетки. Много таблеток.
Базисный препарат. Нестероидный противовоспалительный препарат. Ежедневно. Три месяца. Миорелаксанты. Тоже долго. А не десять дней проколоть и – почему-то нет эффекта – отменить.
И что имеем в итоге? Три месяца прошло – а эффекта нет.
СОЭ шпарит под сто. С-реактивный белок – чемпион среди всех пациентов поликлиники.
Боли, что правда, меньше. И скованность не весь день, а всего лишь до обеда.
Второй базисный препарат в помощь первому. Дыхательная гимнастика. До головокружения. До приступов кашля.
Ежедневные упражнения на гибкость позвоночника.
– Какая гибкость, доктор! Потеряна-позабыта.
– Надо, Петрович. Надо.
И снова – на контрольной явке недостаточный эффект от терапии.
Увеличение дозы базисного препарата номер один.
Еще через два месяца – увеличение дозы базисного препарата номер два.
Тошнота.
Печеночные ферменты поползли вверх до пятикратного увеличения нормы.
Смена базисного препарата номер два на базисный препарат номер три.
Ожидание. Томительное ожидание.
– Я устал, доктор. Зачем все это?
– Петрович, прорвемся. Давайте еще попробуем.
Месяц. Другой. На третий – наконец-то! – цифра СОЭ показала непривычно низкое значение.
Двадцать два! Да, не норма. Но после девяносто двух – настоящий праздник!
Травматологи-ортопеды – наконец! – взяли под свое крыло нашего героя.
Протезирование тазобедренного сустава. Операция прошла нелегко. Кости хрупкие. Штифт поставили ого-го какой.
Заживление долгое. Реабилитация со скрипом зубов. Через муки. Через рык. Да что там, через мат! Куда же без него.
– Етишкин корень, на что я подписался? – самое мягкое из того, что мне передавали домашние моего подопечного.
Через полгода после той операции я получила на день медика открытку в вотсапе.
На ней стоял мой улыбающийся пациент. В парке. С внуком и внучкой. Опираясь на трость, гордо смотрел в объектив.
«Спасибо, доктор. Вы поверили в меня, когда я сам в себя уже не верил».
Мне рассказывали, что ему попытались не продлить группу инвалидности, когда он пришел без костылей на освидетельствование. Так он тростью своей чуть искру не высек. То ли из мебели, то ли из членов комиссии.
Вот такая она, дорога к пьедесталу.
Долгая. Трудная. С матерком русским.
Куда ж без него.
Заключение
Письмо пациенту
Дорогой друг!
Тебе поставили диагноз. Серьезный хронический диагноз, который будет с тобой до конца твоих дней.
Диагноз поставили вчера. А может быть, несколько лет назад.
Что ты чувствуешь? Страх? Тоску? Жалость к себе? Злость на врача – это какая-то ошибка? Досаду на себя – как можно было дать слабину? На жизнь и генетику – почему именно я? За что мне это? На соседа – почему он здоров, а я нет? Отчаяние? Отрицание?
Всю эту гамму эмоций я вижу у своих пациентов.
И знаете что?
Это нормально.
Чувствовать эмоции – нормально. И отрицательные эмоции в том числе. Позволять их себе проявлять – нужно. Проживать – и не прятаться.
Только так можно начать движение вперед.
К осознанию.
Принятию диагноза.
И лечению.
Именно так выглядит путь победителя.
Я хочу обратиться к каждому человеку, который живет с диагнозом, – вы не обязаны быть сильным. Не обязательно бодриться, держаться и доказывать кому-то и/или себе, что все в порядке.
Да, с вами не все в порядке. Но вы с этим справитесь.
Да, будет сложно.
Иногда – чертовски сложно.
Но всегда найдется тот, кто поможет. Словом. Делом. Таблеткой.
Или
