Здесь названия рек (Аракса и Евфрата) используются как приветствие по возвращении А. С. Пушкина из путешествия в 1829 году в Арзрум. Поэт возвратился как бы вестником победы русских войск над турецкими («Был и я среди донцов…»).
Дон — это река донских казаков — «наездников лихих», а Кубань — кубанских: «Видел я берега Кубани и сторожевые станицы — любовался нашими казаками. Вечно верхом; вечно готовы драться; в вечной предосторожности!» (письмо к брату от 24 сентября 1820 г.).
А как поэт характеризует великую Волгу устами Степана Разина:
Ой ты гой еси, Волга, мать родная!
«Песни о Стеньке Разине»
Сразу чувствуется, что это исконно русская река, на которой живет удалой народ, любящий раздолье:
Как по Волге-реке, по широкой…
В черновых набросках другого стихотворения поэт вспоминал верхнюю Волгу:
Там, где ровный и отлогий
Путь над Волгою лежит…
По этому пути ему пришлось много раз проезжать. А в варианте «странствий» Онегина говорит:
Уж Волга, рек, озер краса…
Иногда название реки у А. С. Пушкина вплетается в воспоминание о прошлом, о милых сердцу местах:
И берег Сороти отлогий,
И полосатые холмы…
«Евгений Онегин» (черновые наброски)
Или:
О, скоро вас увижу вновь,
Брега веселые Салгира[24]!
Приду на склон приморских гор,
Воспоминаний тайных полный,
И вновь таврические волны
Обрадуют мой жадный взор.
. . . . . . . .
И зеленеющая влага
. . . . и блещет и шумит
Вокруг утесов Аю-дага…[25]
«Бахчисарайский фонтан»
Иногда же название рек вводится А. С. Пушкиным в художественных произведениях для обозначения пространства:
Се благо, думал он, и взор его носился
От Тибровых валов[26] до Вислы и Невы,
От сарскосельских лип до башен Гибралтара…[27]
«Недвижный страж дремал…»
«Канон в честь М. И. Глинки».
Или же для обозначения границы:
В степях зеленых Буджака[28],
Где Прут, заветная река,
Обходит русские владенья…
«Кирджали»
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
«Бородинская годовщина»
А то и просто для указания места действия:
Королевич ездит на охоте,
Ездит он по берегу Моравы…
«Яныш-королевич» (из «Песен западных славян»)
А Мазепа:
Сверкает гордыми очами
И саблей машет — и к Десне
Проворно мчится на коне.
«Полтава»
А. С. Пушкин мог удивительно точно дать определение рекам, их берегам. Вот седой Нил — одна из колыбелей человечества:
То по водам седого Нила
Под тенью вышного ветрила
В своей триреме золотой
Плывет Кипридою младой.
«Мы проводили вечер на даче…»[29]
Или вот Енисей — река редконаселенной (пустынной) Восточной Сибири:
С берегов пустынных Енисея…
«Полтава»
Как видим, поэт знал реки не только по именам, но и по их особенностям — природным, историческим, экономическим, что позволяло ему их метко — одним словом — определять, подчеркивая значение рек в жизни людей.
Показательно в этом отношении определение Дуная: «низвергаются в море воды семиустного Дуная»[30] («Фракийские элегии»).
А. С. Пушкин употреблял названия рек и как метафоры, порой с ироническим оттенком:
Скучая, может быть, над Темзою скупой[31],
Ты думал дале плыть…
«К вельможе»
От хладных прелестей Невы… —
иронизировал поэт в стихотворении «NN (В. В. Энгельгардту)».
А вот восторженное отношение А. С. Пушкина к Неве-реке, на которой вырос русский флот:
Чу, пушки грянули! крылатых кораблей
Покрылась облаком станица боевая,
Корабль вбежал в Неву — и вот среди зыбей
Качаясь плавает, как лебедь молодая.
Ликует русский флот. Широкая Нева
Без ветра, в ясный день глубоко взволновалась.
Широкая волна плеснула в острова…
«Чу, пушки грянули!..»
Использует поэт названия рек и как своего рода символы:
Всяк переправу охранял.
Ток Немена[32] гостеприимный,
Свидетель их вражды взаимной,
Стал прагом вечности для них.
«Сто лет минуло, как тевтон…»
Встречаются у А. С. Пушкина и названия рек, на берегах которых он никогда не бывал, но хотел бы побывать:
Адриатические волны,
О Брента! Нет, увижу вас
И вдохновенья снова полный,
Услышу ваш волшебный глас!
«Евгений Онегин»
Брента, близ устья которой стоит Венеция, была воспета не одним Пушкиным. Чудесные стихи о ней написал И. И. Козлов, автор «Вечернего звона»:
Ночь весенняя дышала
Светло-южною красой;
Тихо Брента протекала,
Серебримая луной…
«Венецианская ночь»
На эти стихи М. И. Глинка создал знаменитую баркаролу «Венецианская ночь», которую А. П. Керн играла Пушкину, и он «с удовольствием слушал эту музыку», как пишет она в своих воспоминаниях1.
Встречаются в произведениях А. С. Пушкина названия рек, ставшие историческими, как, например, Калка и Непрядва:
Ондрей, по прозвищу Езерский,
Родил Ивана да Илью,
Он в лавре схимился Печерской.
Отсель фамилию свою
Ведут Езерские. При Калке
Один из них был схвачен в свалке,
А там раздавлен, как комар,
Задами тяжкими татар;
Зато со славой, хоть с уроном,
Другой Езерский, Елизар,
Упился кровию татар
Между Непрядвою и Доном,
Ударя с тыла в табор их
С дружиной суздальцев своих.
«Родословная моего героя»
«Невы державное теченье…»
Так пишет поэт об эпизодах битвы при Калке и знаменитой Куликовской битвы, происшедшей между русскими и татарами 8 сентября 1380 года на Куликовом поле, что находилось за рекой Непрядвой, при впадении ее справа в Дон.
Или ставшее крылатым название реки Рубикон, древней границы между Галлией и Италией, которую Цезарь перешел вопреки воле Сената:
Шумит под Кесарем заветный Рубикон,
Державный Рим упал, главой поник закон…
«Кинжал»
А древнее название Дуная — Истр поэт связывает с другим историческим названием — Скифией:
Там хладной Скифии свирепые сыны,
За Петром утаясь, добычи ожидают…
«К Овидию»
Многократно встречается в стихах А. С. Пушкина название мифической реки забвения, по верованиям древних греков, Леты:
И память юного поэта
Поглотит медленная Лета[33].
«Евгений Онегин»
Но другая река подземного царства — Стикс («Трепещет в Стиксе лютый Пит» — «Ода…») — не только миф. Река с таким названием течет на полуострове Пелопоннес, в древней Аркадии. Она ниспадает с высокой скалы в глубокое ущелье, и воды ее считались ядовитыми. Это, очевидно, и послужило основанием для возникновения мифа о ней как о реке царства мертвых, через которую перевозчик Харон переправлял тени умерших (примечательно, что название Стикс дано подземным рекам в известной Мамонтовой пещере в США и пещере Домица в Чехословакии).
Стикс иначе назывался Стиг. Отсюда у поэта:
Итак, стигийские долины
Еще не видел он? —
слова о Державине в стихотворении «Тень Фонвизина».
Еще пример характеристики реки — Урала (до 1787 г. Яика) в прозаическом произведении А. С. Пушкина «История Пугачева»: «Яик, по указу Екатерины II переименованный в Урал, выходит из гор, давших ему нынешнее название, течет вдоль их цепи, до того места, где некогда положено было основание Оренбургу и где теперь находится Орская крепость; тут, разделив каменный хребет их, поворачивает на запад и, протекши более двух тысяч пятисот верст, впадает в Каспийское море. Он орошает часть Башкирии, составляет почти всю юго-восточную границу Оренбургской губернии; справа примыкают к нему заволжские степи; слева простираются печальные пустыни, где кочуют орды диких племен киргиз-кайсаков[34]. Его течение быстро; мутные воды наполнены рыбою всякого рода; берега большею частию глинистые, песчаные и безлесные, но в местах поемных удобные для скотоводства. Близ устья оброс он высоким камышом, где кроются кабаны и тигры[35].
