Полное название «Ибикуса» (см. след. фрагмент) — «Похождения Невзорова, или Ибикус».
270. Ср. содержание фрагмента «Возмездие» темы «Блок» (с. 353) и пятый абзац фрагмента «Хождение по мукам» (с. 405).
271. См. фрагменты «Борис Годунов» и «Полтава» в разделе «Дополнения» (с. 418, 420).
272. Лекция прочитана примерно в конце весны — начале лета (это — самое позднее) 1927 г.
273. Словосочетание Фома Гордеев употребляется здесь как своеобразный эвфемизм, как то, что заменяет однозначно отрицательную оценку.
274. Трагедией, едва ли не первым, назвал «Свои люди — сочтемся» в 1850 г. В. Ф. Одоевский (см. Островский А. Н. ПСС в 12 томах, М., «Искусство», 1973, т. 1, с. 510). Сопоставление Болыпова и Лира содержится в рецензии Н. П. Некрасова на Сочинения А. Островского в 2-х томах (см. Атеней. Часть вторая. Март и апрель 1859 г. Москва. 1859, с. 458–499): «Ведь Большое знает хорошо Подхалюзина, знает, что он плут. Для чего ж он так некстати сделался великодушным? Странно! ему жаль было отдавать деньги кредиторам, а не жаль было отдать все свое имение Подхалюзину!.. Правда, Лир у Шекспира делает почти то же, но у него основания глубже, серьезнее: Лиру, этому гордому, могущественному и справедливому королю, и на ум не приходило, чтобы он когда-нибудь при жизни мог лишиться своего могущества; он имел в виду лишь отдохнуть от бремени правления..».
275. См. развернутое высказывание М.М.Б. о Хлестакове на с. 422 этого тома.
В последней фразе ЗМ, где речь идет о символическом юморе и немецких эстетиках, в первую очередь речь идет, по-видимому, о «Приготовительной школе эстетики» Жан-Поля.
276. Ср. об одиночестве в последнем абзаце фрагмента «Раскольников» (с. 273); см. также примеч. 90 и фрагмент о православии на с. 426 («Славянофилы и западники»).
277. Ср. с темой самозванства во фрагменте «Бесы»; см. примеч. 91 на с. 603. См. также о самозванстве и в т. ч. о пушкинских самозванцах в докладах Л. В. Пумпянского «Достоевский как трагический поэт», «Краткий доклад на диспуте о Достоевском», «Опыт построения релятивистической действительности по "Ревизору"» (Пумпянский Л. В. Невельские доклады 1919 года. Ж. «Литературное обозрение», 1997, № 2, с. 4, 5, 8–9, 11); на с. 16 ук. изд. см. примеч. Н. И. Николаева. О Борисе как самозванце, о теме самозванства и в «Полтаве» Пушкина (см. след. фрагмент) речь у Л. В. Пумпянского, однако, не идет. См. о самозванстве, в т. ч. у Пушкина, тему «Горький "Дело Артамоновых"» (с. 409).
278. Ср. в докладе Л. В. Пумпянского «Опыт построения релятивистической действительности по "Ревизору"» (издание, ук. в примеч. 277, с. 11): «Не угодно ли погрузить в составленный экстракт пустоты свой нос, обыкновенный человеческий нос..? Он оторвется и пойдет гулять по лишенному всякого основания миру, с прописанным на Ригу паспортом… Не верите? Прочтите повесть Гоголя.^» В сравнении с объемным и предельно эмоциональным докладом Пумпянского 1919 г. сказанное Бахтиным во фрагменте «Третий период в творчестве Гоголя» — в свою очередь экстракт: гоголевские «законы пустой жизни», минуя особые проблемы эпохи Революции, которая, по Пумпянскому той поры, «есть всегда заражение страны безумием самозванства» (с. 9), у Бахтина конца 1922 — начала 1923 гг. непосредственно «обнажают вечный характер безделья мира, которое было и будет всегда»; и ниже по тексту фрагмента: «И здесь порождения времени, временные покровы легко спадают, и гоголевские лица скользят повсюду». С содержанием ук. доклада Пумпянского о «Ревизоре» связаны местами и другие публикуемые фрагменты, но, прежде всего, «Ревизор» и «Выбранные места из переписки с друзьями».
279. Ср. содержание последних фраз темы «Глеб Успенский»; см. также примеч. 28 нас. 586.
280. Ряд Серапион Владимирский, Фонвизин, Гоголь — хороший пример для характеристики естественной масштабности мышления М.М.Б. Игнорирование этой естественной масштабности его мышления, которая хотя и предполагает эрудицию, но эрудицией далеко не обеспечивается, затрудняет современные диалоги с Бахтиным, обесценивая и попытки полемики с ним и попытки развития его идей. Все пять дошедших до нас проповедей владимирского епископа Серапиона под общим заглавием «"Слова" Серапиона Владимирского» напечатаны в третьем выпуске серии «Памятники литературы Древней Руси» (М., 1981, с. 440–455). Что касается Фонвизина, то, видимо, речь идет о речах-«проповедях» Стародума в комедии «Недоросль», о статьях-«проповедях» (в форме писем) для журнала «Друг честных людей или Старо дум», о «Рассуждении о истребившейся в России совсем всякой форме государственного правления», о «Чистосердечном признании в делах моих и помышлениях», незаконченной исповеди Фонвизина. Примеров сопоставительного анализа произведений всех трех или хотя бы двух из трех авторов обнаружить комментирующему эту часть ЗМ не удалось.
281. См., как минимум, темы «Достоевский», «Белый», «Ремизов», «Замятин», «Леонов» и соответствующие примечания.
282. Тема «Тургенев», открывающая публикацию ЗМ в этом томе, расположена в ЗМ непосредственно после темы «Славянофилы и западники». Князь Трубецкой, Булгаков и Бердяев упомянуты только в этой теме. В теме «Есенин» ничего не сказано о его славянофильстве. О неославянофилах говорится в теме «Ремизов».
Б. М. Энгельгардт. Идеологический роман Достоевского. См. «Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы». Сб. II, под ред. Долинина, изд. «Мысль». Л.-М. 1924 г., стр. 71.
Это не значит, конечно, что Достоевский в истории романа изолирован и что у созданного им полифонического романа не было предшественников. Но от исторических вопросов мы должны здесь отвлечься. Для того чтобы правильно локализовать Достоевского в истории и обнаружить существенные связи его с предшественниками и современниками, прежде всего необходимо раскрыть его своеобразие, необходимо показать в Достоевском Достоевского [5*] — пусть такое определение своеобразия до широких исторических изысканий будет носить только предварительный и ориентировочный характер. Без такой предварительной ориентировки исторические исследования вырождаются в бессвязный ряд случайных сопоставлений.
5*. Выражение, очевидно отсылающее к формуле самого Достоевского: «При полном реализме найти в человеке человека» (Достоевский, т. 27, 65).
См. его работу «Достоевский и роман-трагедия» в книге «Борозды и межи». Изд. «Мусагет». М. 1916 г.
См. указанную книгу, стр. 33, 34.
В дальнейшем мы дадим критический анализ этого определения Вячеслава Иванова [11*].
11*. Обещание осталось не выполненным, если не считать краткого примечания на с. 24 в связи с рассуждением о монологизме драмы; на дальнейших страницах возникают и осложняющие замечания об обоснованности аналогии романов Достоевского с трагедией (с. 34) и о тяге Достоевского к драматической форме и «драматическому принципу единства времени» (с. 37). Возможно, это повисшее в тексте книги намерение вернуться к определению Вяч. Иванова говорит о том, что в проекте автора был более развернутый «критический анализ» ивановской концепции, в печатном же тексте осталась его сокращенная запись. Можно обратить внимание на то, что слово «глубоко» («глубоко неверным») во фразе, к которой сделано примечание, исключено в ППД, где сказано просто: «неверным» (ППД, 13).
Иванов совершает здесь типичную методологическую ошибку: от мировоззрения автора он непосредственно переходит к содержанию его произведений, минуя форму. В других случаях Иванов более правильно понимает взаимоотношения между мировоззрением и формой.
Таково, например, утверждение Иванова, что герои Достоевского — размножившиеся двойники самого автора, переродившегося и как бы при жизни покинувшего свою земную оболочку. См. стр. 39, 40.
См. его статью «Религиозно-этическое значение Достоевского» в сборнике «Достоевский. Статьи и материалы», под ред. Долинина. Сб. I. Изд. «Мысль», 1922 г.
См. там же, стр. 2.
