Герою-индивидуалисту в романе Адамова противопоставлен дружный, сплоченный коллектив советских ученых, обогативших науку замечательными открытиями, и моряков, успешно выполнивших на «Пионере» ответственное боевое задание. Появление в романе положительных героев, взятых из нашей советской действительности, — несомненная заслуга Адамова и других авторов, идущих по тому же пути.
И все же «Тайна двух океанов» — один из наших лучших научно-фантастических романов-оставляет чувство некоторой неудовлетворенности. Среди персонажей, лишенных индивидуальных, неповторимых черт, выделяется только яркий образ добродушного богатыря Скворешни. Прекрасный подводный корабль оставляет, пожалуй, большее впечатление, чем сами люди, проведшие его с такими неисчислимыми трудностями сквозь глубины двух океанов. Вместе с тем, Адамов недостаточно разнообразит и литературные приемы. Считая почему-то, что в книгах для юношества среди героев непременно должны фигурировать представители младшего поколения, автор в каждый из своих трех романов ввел стандартный образ любознательного пионера, свидетеля и участника удиви-тельных событий, перед которым открываются все научные секреты и даже государственные тайны.
Например, в романе «Победители недр» (1937) пионер Володя Колесников забирается «зайцем» в подземный снаряд и становится затем, несмотря на свою исключительную отвагу и находчивость, источником многих не предвиденных затруднений для участников экспедиции, рассчитавших запасы кислорода и продовольствия на трех, а не на четырех человек.
В этом романе Адамов впервые в советской литературе разработал оригинальный сюжет, связанный с путешествием в недра земли в особом снаряде. Правда, сама идея сооружения участниками экспедиции подземной электрической станции, работающей на термоэлементах, вызвала в печати возражения, равно как и некоторые детали устройства подводной лодки «Пионер». Возможно, здесь сказалось отсутствие у писателя специальной технической подготовки. Но чаще всего он совершенно сознательно делал «допуски», необходимые для развития научно-фантастического сюжета. Несмотря на отдельные просчеты, творчество Адамова может служить примером серьезного, вдумчивого изучения писателем-фантастом всевозможных научно-технических вопросов, затронутых в его книгах.
Украинский писатель В. Владко в содержательном романе «Аргонавты Вселенной» (1937) изобразил экспедицию советских ученых на Венеру. Героев межпланетного перелета на каждом шагу подстерегают необыкновенные приключения. Книга читается с интересом, хотя и несвободна от недостатков. Самый существенный из них — перегруженность повествования познавательными сведениями, далеко не всегда необходимыми для развития действия и не связанными с ним непосредственно.
Во втором варианте романа (1957) автор усилил занимательность фабулы за счет включения новых эпизодов и более живой подачи научно-описательного материала. Но даже и в обновленном виде «Аргонавты Вселенной» — произведение, типичное для советской научной фантастики тридцатых годов. После романов Беляева читатель найдет здесь немного нового. Кстати сказать, писатель и в новом варианте «Аргонавтов Вселенной» не удержался от того, чтобы не заставить исследователей принять в свой коллектив межпланетного «зайца». Сначала это был подросток Василий Рыжко, а теперь он перевоплотился в студентку Галину, носящую ту же фамилию.
В построении оригинального сюжета большего успеха добился Г. Гребнев в романе «Арктания» (1938). Висящая в воздухе над Северным полюсом метеорологическая станция — выдумка остроумная, убедительно обоснованная как фантастическая гипотеза. В этом романе есть интересные попытки заглянуть в будущее науки и техники, а главное — подметить новые черты в психологии и взаимоотношениях людей, живущих в то время, когда коммунизм уже одержал победу во всем мире.
Роман написан увлекательно, изобилует неожиданными и очень эффектными поворотами действия. Борьба обитателей Арктании с последними защитниками капитализма, укрывшимися в подводном гроте, полна драматического напряжения. Заслуга Гребнева заключается в том, что он сумел наметить в своей небольшой книге целый комплекс научно-фантастических и социальных идей и решить поставленную задачу художественными, а не декларативными средствами.
В новом варианте романа, изданном под заглавием «Тайна подводной скалы» (1956), автор, увлекшись детективной линией сюжета, мало внимания уделил изображению коммунистического будущего, вследствие чего книга заметно проиграла.
Итак, мы можем заключить, что новаторский характер советской научно-фантастической литературы отчетливо проявился в тридцатых годах. Именно в это время был накоплен творческий опыт и созданы плодотворные художественные традиции, которые получили в последующие годы дальнейшее развитие.
НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЕ РОМАНЫ И ПОВЕСТИ СОРОКОВЫХ-ПЯТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ
После Великой Отечественной войны в советской научной фантастике начался период новых творческих исканий.
Прежде всего бросается в глаза значительное расширение круга тем и сюжетов и приближение их к запросам современности. Изменившееся соотношение сил на международной арене и укрепление стран социалистического лагеря, огромные достижения советской науки и техники, неограниченные возможности дальнейшего всестороннего прогресса в период перехода от социализма к коммунизму- все это не могло не повлиять на научно-фантастическую литературу.
Ведущее место заняла в ней едва только наметившаяся в тридцатых годах грандиозная тема грядущих научно-технических преобразований, переделки природы и климата на обширных территориях нашей страны. Трудно переоценить пропагандистское и воспитательное значение лучших романов, поэтизирующих перспективы и возможности нового общественного строя. Большое значение для формирования этого направления в научно-фантастической литературе имели пожелания М. Горького, высказанные в статье «О темах» (1933).
«Прежде всего — и еще раз! — наша книга о достижениях науки и техники должна давать не только конечные результаты человеческой мысли и опыта, но вводить читателя в самый процесс исследовательской работы, показывая постепенное преодоление трудностей и поиски верного метода.
Науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиции».
Эти замечания обращены, правда, к авторам научно-популярных книг, но подсказывают художественные решения и писателям-фантастам, в чьих произведениях нередко занимает большое место изображение самого процесса творческой работы ученых.
В научно-фантастической литературе горьковские принципы по-настоящему удалось воплотить в жизнь только в послевоенный период. Появилось немало удачных произведений, замысел которых определяется развитием сюжета от зарождения грандиозной научно-технической идеи до триумфа коллектива ученых и строителей. Однако было бы неправильно догматизировать этот творческий принцип и считать его обязательным для любого научно-фантастического произведения: все зависит от особенностей замысла и самого сюжета.
Широкое распространение получили в советской фантастике социально-сатирические романы-памфлеты, направленные на разоблачение империалистов — поджигателей войны.
Появляются у нас детективные и политические романы с элементами научной фантастики, обогащающей сюжетные и художественные возможности приключенческой литературы, книги о далеком прошлом Земли и о давно исчезнувших цивилизациях, где восполняются в воображении недостающие звенья в цепи существующих научных исследований и выдвигаются фантастические гипотезы, основанные на естественнонаучном или географическом материале.
Но численный перевес по-прежнему остается за повестями и романами на традиционную в научной фантастике тему межпланетных сообщений. В современных условиях эта тема открывает особенно широкие возможности для постановки самых смелых научных и социальных гипотез.
* * *
После войны издавались еще новые произведения писателей, работавших в научно-фантастическом жанре в двадцатых — тридцатых годах.
С. М. Беляев, автор известного романа «Истребитель 22» (1939), опубликовал одну за другой три книги: сатирическую антифашистскую повесть «Десятая планета» (1945) и романы «Приключения Сэмюэля Пингля»
(1945) и «Властелин молний» (1947).
Приснившееся академику Солнцеву удивительное путешествие на «Десятую планету», описание жизни ее обитателей, победивших обезьяноподобных «подчеловеков», — прозрачная аллегория, близкая к политическому памфлету. С. Беляев выступил здесь как ближайший предшественник Л. Лагина и других авторов, развивающих социально-сатирическое направление в научной фантастике.
