Либо, это все-таки две разных волны, одна в стационарной системе, вторая в движущейся, но в этом случае для описания волны в движущейся системе ее же координатами никакие преобразования не нужны. Кроме того, в этом случае, среда распространения каждой из этих волн должна быть привязана к своей системе, что возвращает нас к той же проблеме, с которой все и началось увлечение не увлечение такой среды.
Вот для этого и понадобилась пустота — для отрицания такой среды! А для существования этой пустоты — отрицание единого пространства! Но эта пространствоотрицающая пустота сама и должна быть как раз внесистемным явлением, иначе возвращаемся к тому же — у каждой системы своя пустота!
К тому же, в данном случае пустота совершенно не решает проблему невозможности сохранения единого фронта волны общей для неподвижной системы и системы, движущейся относительно нее, так, чтобы в каждой она оставалась сферой с центром в начале системы! Сферой то она останется, только центр ее будет неподвижен лишь в одной из систем, а в другой будет смещаться!
Теперь вспомним, что предварительные формулы А. Эйнштейна содержат ϕ(υ) и вот как он ее находит:
<*****
В разработанные уравнения преобразования входит неизвестная функция ϕ от υ, которую мы сейчас определим. Для этого введем третью систему координат K', которая относительно системы k находится в состоянии параллельного поступательного движения параллельно оси x, такого, что начало координат системы K' движется со скоростью -υ на оси x.
*****>
Теперь уже и третья система понадобилась! Причем движущаяся относительно системы k в обратную ей сторону с той же по величине скоростью. А чем не устроила система K?! Если смотреть из системы k, то система K как раз и движется вдоль совпадающей оси в обратную сторону, а значит должны получиться просто обратные преобразования.
И еще, значит здесь А. Эйнштейн уже признает, что у скорости есть такой параметр как направление, обозначив его отрицательным значением скорости (‑υ)! Так тогда какого (…) он исключает этот параметр говоря о независимости скорости света! Нет, оно конечно понятно какого, ведь если не исключить, все утверждения и предположения А. Эйнштейна не имеют никакого смысла!
И само собой, А. Эйнштейн получил-таки значение этой загадочной функции ϕ, и конечно же она равна 1!!! И его, ранее полученные, преобразования принимают законченный вид, содержащий знаменитый Лоренц фактор.
<*****
.
*****>
А с какой стати А. Эйнштейн собрал в кучу зависимости, полученные при взаимоисключающих условиях? Ведь зависимость τ от t и ξ от x были получены при движении светового импульса вдоль оси x(ξ) и разного времени прохождения движущегося отрезка x' туда и обратно, что приводило к рассинхронизации часов. А зависимости η от y и ζ от z получены при распространении света вдоль именно этих осей, когда вдоль оси x свет не движется! Как же тогда происходит рассинхронизация часов? Но преобразования А. Эйнштейна утверждают, что для x и ξΔt≠Δτи тут же Δt = Δτ для y и η и z и ζ, ведь y = η и z = ζ! Ах, ну да там же один и тот же световой импульс в разных системах должен менять направление, но должен сохранить значение скорости, что конечно же приводит к разности путей в двух системах и разному времени их прохождения!
Да уж! Видимо на тот момент в ученой среде царила невероятная паника, раз эти утверждения зашли просто на ура!
А дальше собственно А. Эйнштейн переходит на этап реализации своих предположений.
<*****
§ 4. Физический смысл полученных уравнений относительно движения твердых тел и движущихся часов
Представим себе жесткую сферу радиуса R , покоящуюся относительно движущейся системы k и с центром в начале координат k . Уравнение поверхности этой сферы, в системе k, движущейся относительно системы K вдоль оси x со скоростью υ , имеет вид
ξ 2+η2+ζ 2 = R2.
Уравнение этой поверхности, выраженное через x, y, z в момент t = 0, равно
x2/(1‑υ2/c2)+y2+z2 = R2.
Таким образом, твердое тело, которое при измерении в состоянии покоя имеет форму сферы, имеет в состоянии движения — если смотреть из неподвижной системы — форму эллипсоида вращения с осями
R(1‑υ2/c2)½, R, R.
Таким образом, в то время как размеры y и z сферы (и, следовательно, каждого твердого тела независимо от формы) не кажутся измененными в результате движения, размер x кажется укороченным в соотношении 1/(1‑2υ/c2)½, т. е. чем больше значение υ, тем большее сокращение. При υ = c все движущиеся объекты, если смотреть из «неподвижной» системы, сжимаются до плоских фигур. При скоростях, превышающих скорость света, наши размышления становятся бессмысленными; однако в дальнейшем мы обнаружим, что скорость света в нашей теории физически играет роль бесконечно большой скорости.
*****>
Вся нелепость данных утверждений хорошо выражается в следующем примере:
есть вагон, два Исследователя измеряют его длину, один внутри вагона, другой снаружи. Тот который снаружи измеряет длину вагона между проекциями торцов вагона на перрон. Для этого они от одного торца вагона мчатся со скоростью w вдоль него до второго и назад, затем вычисляют длину вагона l как половину произведения времени пути туда и обратно на указанную скорость, то есть l=wt/2.
Когда вагон неподвижен относительно перрона, Исследователи пробегают вдоль вагона туда и обратно за одинаковое время и, соответственно, длина вагона у них тоже получается одинаковая. Однако при движении вагона, допустим со скоростью v, ситуация явно меняется. Время пути Исследователя внутри вагона, от одного его торца до другого и обратно останется одинаковым не изменится, и вычисленная им длина вагона, останется той же l=wt/2. А вот время пути от одного торца вагона до другого для Исследователя на перроне будет складываться из неодинаковых интервалов?
соответственно для вычисления длины вагона по формуле:
он находит сумму временных интервалов:
,
и получает выражение для длины вагона:
И в итоге, взирая на полученный результат (в котором есть что-то очень знакомое, не правда ли), Исследователь на перроне делает революционный вывод — длина движущегося вагона уменьшилась, да
