Джон Баррон
КГБ сегодня. Невидимые щупальца
ДЖОН БАРРОН — выдающийся американский публицист, родился и вырос в Техасе. Учился на факультете журналистики Миссурийского Университета, по окончании которого ему была присвоена степень магистра. Во время Корейской войны служил во флоте, в западной части Тихого океана. Изучал в школе морской разведки русский язык и после получения офицерского звания был послан на два года в Западный Берлин. Вернувшись из армии, работал корреспондентом газеты «Вашингтон Стар» и завоевал своими репортажами широкую популярность у ее читателей.
В 1965 году поступил в ежемесячник «Ридерс Дайджест», где возглавил исследовательскую работу по сбору материалов о деятельности советского КГБ. Исследование завершилось изданием книги Джона Баррона «КГБ», которая стала бестселлером в Соединенных Штатах и Западной Европе.
Джон Баррон в соавторстве с редактором «Ридерс Дайджест» по странам Азии Антони Паулем пишет книгу «Уничтожение мирного народа», которая документально подтверждает разгул геноцида в условиях коммунистического режима Камбоджи. Бестселлером стала третья книга Джона Баррона «Пилот МИГа», рассказывающая о драматическом и отважном побеге на самолете МИГ-25 советского летчика Виктора Беленко в Японию.
Всякий раз, когда автор обращается к одной и той же сенсационной теме, у меня возникает некое чувство настороженности. Что-то подобное проснулось во мне и когда я взялся за книгу Джона Баррона «КГБ сегодня» — продолжение широко нашумевшей работы того же автора «КГБ». Но с иным совершенно ощущением закрыл я последнюю страницу.
Все известное и написанное о КГБ ранее вдруг показалось не более чем фрагментами гигантского, мрачного полотна… Нет, не полотна — сравнение неточно, — а гигантской карты войны, которую ведет во всем мире КГБ и эпизоды которой я хоть и знал, но охватить всю карту так и не смог.
Это и в самом деле не просто — представить, что целый мир, пусть даже такой дряблый и неустойчивый, как наш, стал объектом дьявольского, разрушительного влияния одного лишь советского ведомства, именуемого КГБ. С фактами в руках Джон Баррон утверждает, что эта фантастическая ситуация стала реальностью наших дней. И начинаешь воочию ощущать масштабы опасности…
Принято считать, что там, где КГБ, — там шпионаж, провокации, убийства. Но сказать только это — значит признать, что мы имеем дело с тривиальной, хоть и очень мощной, полицией и разведкой. А заодно предать забвению тот зловещий и уже упомянутый мной факт, что на нашей планете идет всемирная, тотальная война, цель которой подорвать и в конце концов смести с лица земли то, что принято называть высшими человеческими ценностями. КГБ — орудие этой войны. Причем орудие особого рода, не знакомое современной цивилизации, как и особая, не знакомая современной цивилизации сама эта война.
Думаю, что не случайно автор назвал свою книгу «КГБ сегодня», ибо все, что мы знаем о КГБ вчерашнем, в наши дни выглядит скорее как анахронизм, может быть, и интересный историку, но мало что дающий для понимания происходящего вокруг. Иная эпоха — иной характер войны, и — о времена, о нравы! — взгляните на тех, кто стали ее участниками. Маститые министры и парламентарии, респектабельные ученые, добропорядочные буржуа и бизнесмены, — вот ведь кого стягивает КГБ сегодня под свои знамена и кто выступает ныне в роли «бойцов невидимого фронта».
Они не пускают под откосы поезда, не проламывают черепа своим жертвам, а собираются на такие же респектабельные, как они сами, конференции и симпозиумы, устраивают многотысячные демонстрации в защиту мира. Они исправно платят налоги и столь же исправно служат в своих чиновных ведомствах, полагая себя добропорядочными гражданами своих стран. Иные знают, на что они идут, а другие даже не ведают, что служат все той же дьявольской силе, которая ведет к гибели цивилизацию. Но и те, и эти, все, кого захватывает КГБ в свои жернова, одинаково опасны, говорит Джон Баррон, исследуя, как действует эта бездушная, обесчеловеченная машина. Машина, не знающая преград в своем стремлении поставить себе на службу каждого, даже самых сильных мира сего. И будем же смотреть правде в глаза: КГБ немало преуспел в этом. Шаг за шагом нам открывается его зловещий и, надо признать, отлаженный механизм. Автор предостерегает нас перед лицом грядущей опасности. И уж нам думать о том, как противостоять ей, чтобы спасти современную цивилизацию.
Виктор Перельман
Каждый, кто пишет о работе секретных служб и хочет, чтобы его произведения воспринимались всерьез, должен, по-видимому, вначале объяснить читателям, что побудило его взяться за этот труд, какова его цель, какой методикой пользовался автор и какими источниками информации располагал.
Замысел этой книги родился в ноябре 1979 года, мрачным, дождливым вечером, когда у меня дома впервые появился майор Станислав Александрович Левченко. Незадолго до этого Левченко тайно перебрался в Соединенные Штаты из Токио, где на протяжении примерно пяти лет ему пришлось принимать непосредственное участие в крупных операциях, осуществляемых КГБ. Он все еще переживал перипетии своего побега, все еще находился под свежим впечатлением разлуки с семьей и близкими и, казалось, был ошеломлен тем, что оказался в чужом ему обществе, которое его учили ненавидеть и презирать.
В то же время Левченко произвел на меня впечатление «офицера и джентльмена», патриота своей страны. Ненавидя КГБ и советскую систему, он с благоговением относился к своей родине и народу. Этот человек понравился мне с первого взгляда. Мы беседовали, сидя у камина, и слушали музыку. Некоторые записи он просил повторять снова и снова: «Радость любви», «Говори со мной о любви», «Наша твердыня — Господь», «Боевой гимн республики»…
Левченко попросил меня встретиться с ним, так как прочел первую из моих книг, посвященных КГБ. Шел уже второй час ночи, когда он поднялся, взял эту книгу с полки и обратил мое внимание на то место в ней, где я привожу письмо из советской психушки, написанное молодым преподавателем по фамилии Чернышев. В письме говорилось:
«Заживо погребенному трудно доказать, что он жив, — разве что произойдет чудо и кто-нибудь разроет его могилу, прежде чем наступит действительная смерть. Точно так же человеку, заточенному в психушку, трудно доказать, что он в здравом уме.
Я окончил матмех ЛГУ и работал преподавателем математики в ленинградском филиале одного из московских институтов. С увлечением собирал книги и пластинки, писал стихи, короткие рассказы и философские эссе, не предназначенные для печати, — просто для собственного удовольствия. Все свои сочинения я перепечатал на машинке и переплел в виде трех отдельных томиков: в один вошли стихи и афоризмы, в другой — рассказы и очерки на разные темы, в третий — философские эссе с изложением моих идей, по существу антикоммунистических. Я писал это на протяжении пяти лет и за все время дал прочитать написанное только двум своим приятелям. В марте 1970 года меня арестовали за антисоветскую пропаганду». Как выяснилось, один из моих читателей сразу же «раскаялся в содеянном» и поэтому гуляет на свободе. Другой — В. Попов, выпускник Академии художеств (вина которого усугублялась тем, что он нарисовал экслибрис, украсивший томик моих произведений) попал, как и я, в тюрьму.
После ареста меня обследовали врачи. В результате обследования, занявшего всего полчаса, был поставлен диагноз: хроническая шизофрения параноидального характера. Мне не дали защитника, я не представал перед судом. Как диагноз, так и судебный приговор держались от меня в тайне. Я узнал о них от жены, с которой мне разрешили свидание после суда. Тот же диагноз был поставлен и Попову.
В США, как всем известно, была арестована Анджела Дэвис. Сегодня весь мир знает о ее судьбе, у нее есть адвокаты, люди могут выступать в ее защиту, протестовать против обвинений, которые были ей предъявлены. А я лишен каких бы то ни было прав, мне ни разу не позволили встретиться с адвокатом, меня судили заочно, я не имею права обжаловать приговор, не имею права даже на голодовку протеста. Я видел своими глазами, как здесь, в психушке, связывают политзаключенных, которые отказываются принимать пищу или лекарство, как делают им инъекции, после которых они не в состоянии двигаться, как их принудительно кормят и «лечат». Например, В. Борисов два года подряд протестовал против содержания в психушке. Тогда они ввели ему аминазин, и вот результат: утрата собственного «я», угасание мышления, атрофия всех чувств и потеря памяти. Для человека с творческими способностями это — смерть. Те, кто получает аминазин, теряют способность даже читать.
