— Говорят, что прямые передачи выходят в эфир с паузой в 30 секунд, во время которых можно успеть убрать то, что нежелательно…
— Этого как будто нет. Я вел передачи в прямом эфире, и в студии стоял телевизор, который работал с внешней антенны, и всегда было полное совпадение. Но, впрочем, в „придерживании“ сигнала нет необходимости. Тот, кто в это время контролирует эфир, может позвонить в аппаратную или прямо режиссеру. И всегда есть наготове дикторы с соответствующим текстом и рулоны с материалом, который можно запустить на замену.
Кроме этого, существуют и предварительные санкции, когда студию могут просто запереть на замок. Могут выставить милицию и не пустить в студию тех, кого пригласил ведущий. Так, например, было у „Взгляда“, когда на одну из прямых передач пригласили Сахарова. Он не приехал, но милицию у студии выставили.
— Ельцин, выступая на Кировском заводе, сказал, что ЦТ находится под эгидой КГБ…
— Я думаю, он сказал это в полемическом запале. В этом просто нет необходимости. Кравченко контактирует с самыми верхними эшелонами власти лично, но агентура есть. Здание в Останкине — прозрачное.
— А существуют ли вообще жесткие критерии того, что можно показывать и о чем говорить и что — нельзя?
Их трудно назвать. Общая система разрешений и запрещений во многом вку совая. И она во многом определяется процессом постоянных переговоров, в кото рых состоят авторы и руководство через главных редакторов или лично. Личность председателя имеет в этом процессе огромное значение. Он — ориентир допусти мого. Эта утряска особенно сложна в условиях меняющейся политической конъ юнктуры.
— Несколько раз взамен объявленных в программе передач появлялись фильмы на острые политические темы, — например „Лицо экстремизма“, который показали вместо последнего „Взгляда“, „Размышления на балтийскую тему“, „Чуждые голоса“. Эти фильмы какие-то странные. Они сняты не в обычной манере ваших корреспондентов, в них звучит комментарий, тенденциозность и односторонность которого чересчур декларативны. И, что самое главное, они идут без фамилий авторов и марок студий. Откуда берутся эти фильмы?
— Как правило, они делаются по предложению из КГБ, согласованному с высшими эшелонами власти. Причем это не скрывается. Создаются группы журналистов и режиссеров, которые их делают. Производят программы в Останкине, но съемки еще ведомственные. Обрабатывают снятый кем-то материал, по качеству которого видно, что он делался или не на профессиональной аппаратуре, или на аппаратуре другой системы и что собирался он поэтому не на государственном телевидении.
— Любопытно, что на ЦТ закрыт „Взгляд“, „отредактирована“ ТСН, а „Пятое колесо“ выпускает свои программы как ни в чем не бывало. Чем это можно объяснить?
— Может быть, тем, что ЛенТВ все-таки смотрит не вся страна, или тем, что Бэлла Куркова, главный редактор „Пятого колеса“ в Ленинграде, имеет больше авторитета, чем главные редакторы ЦТ. Может быть, есть какая-то договоренность между Собчаком и Горбачевым. Процесс контроля — это все-таки именно процесс, и у него могут быть свои нюансы и парадоксы».
Президент М.Горбачев без подчиненного ему ЦТ СССР существовать не мог и не хотел. Но ведь были еще и республиканские телепрограммы, которые остро конкурировали с центральным телевидением. Похоже, в общем-то, что в Кремле готовы были расстаться со многим, даже с газетой «Правда» вместе со всем политбюро ЦК КПСС впридачу, и сохранить на телевидении хоть в каком-то виде, приемлемом для верховной власти, ее былую монополию на информацию.
В периоды острого противоборства Кремля с силами национально- освободительного движения в республиках воинские подразделения КГБ, министерств обороны и внутренних дел шли на штурм зданий местных гражданских телевизионных студий. Все республиканские телецентры в Прибалтике, Закавказье и Молдове не раз подвергались военной осаде или даже разгрому начиная с 1989 года. Телевидение Литвы, Латвии, Эстонии, Молдовы, Грузии и Армении не следовали указаниям Кремля. Хотя необходимый минимум «приличий» долгое время все же соблюдался повсеместно; и в начале 1991 года население на всей территории СССР смотрело по вечерам правительственную программу «Время» из Москвы. Украина, Белоруссия, Азербайджан, Казахстан и три республики Средней Азии (Туркмения, Кыргызтан, Узбекистан) в своих национальных телепрограммах достаточно резко критиковали явное нежелание союзного правительства делегировать республикам значительную часть требуемых ими полномочий. Что касается самой крупной республики в СССР — России, то там своего телевидения просто не было; столица у России и у СССР общая, телевидение, казалось бы, тоже. Но Б.Ельцину, в бытность его председателем Верховного Совета Российской Федерации, экранное время на центральном телевидении практически не предоставляли.
14 января 1991 года после часового выступления в вечернем, основном выпуске общесоюзной телепрограммы «Время» М.Горбачева, союзных министров обороны и внутренних дел Д.Язова и Б.Путо, оправдывавших перед миром только что осуществленный силами советской армии захват литовского республиканского телевизионного центра в Вильнюсе (13 убитых и сотни раненых среди гражданского населения, при одном погибшем военнослужащем), показали телезрителям и несколько кадров, снятых в Риге, у здания республиканского телевидения. В ожидании штурма армией местное население окружило это здание и подходы к нему заслонами из десятков тягачей, тракторов и грузовиков, бетонными панелями, гравием. Следующие полминуты касались однодневного визита в Прибалтику Б.Ельцина и его пресс-конференции в Москве — показывали Ельцина, слышно было при этом не его выступление, а речь комментатора, который умолк, лишь чтобы дать нам возможность услышать одну только фразу Ельцина: «Убежден, что теперь уж без собственной армии России не обойтись». При этом ведущие «Времени» умудрились не сказать, что показанные ими на экране кадры поездки Ельцина в Прибалтику закончились подписанием очередного, как и в 1990 году, совместного документа руководителей парламентов России, Эстонии, Латвии и Литвы — на этот раз с протестом против попыток военными средствами ликвидировать существующие в этих республиках законно избранные парламенты и правительства.
То, как интерпретировало Центральное телевидение, особенно программа «Время», события в союзных республиках, могло не удовлетворять сотни миллионов телезрителей от Софии до Кабула и от Берлина до берегов Аляски. Но телезрителей, живых свидетелей тех ключевых событий освободительного движения, о которых умалчивала или дезинформировала программа «Время», — в жар и в холод бросало от такой «информации» из телецентра в московском районе Останкино.
Осенью 1990 года КПСС проиграла парламентские выборы в Грузии точно так же, как за несколько месяцев до этого она проиграла их в Литве, Латвии, Эстонии, Армении. И в былые доперестроечные времена всесоюзные теленовости не приводили в восторг телезрителей в республиках, но то была «жвачка для глаз», практически одинаково оставлявшая безучастными весь многонациональный СССР. Ну кто бы тогда из журналистов и редакторов ЦТ посмел всерьез задеть, выступая по «Времени» во всесоюзном эфире, ту же, к примеру, Грузию? Да ведь ее «хозяин», тогдашний первый секретарь ЦК коммунистической партии республики (до 1986 года — Эдуард Шеварднадзе) был одновременно кандидатом в члены политбюро ЦК КПСС.
С весны 1989 года, после трагедии 9 апреля, поливало ЦТ СССР всех «грузинских националистов» без разбору. Вот и шли возмущенные письма в Москву, «Центральному телевидению Советского Союза», некоторые из которых печатала местная пресса. Одно из них, самое безобидное, опубликовала тбилисская еженедельная русскоязычная газета «Народное образование» (12.10.1990) за подписью председателя Союза грузинских христиан В.Рцхиладзе:
«9 октября сего года ночью Всесоюзное телевидение показало рекламное объявление о подписке на журналы и газеты. В частности, говорилось о журнале „Советская литература“. С целью его рекламирования и привлечения к нему внимания читателей был показан будущий автор этого журнала, участник войны в Афганистане и „герой“ трагедии 9 апреля 1989 года в Тбилиси генерал Игорь Родионов, который с улыбкой на лице рассказывал зрителю о своих планах на будущее. А сидящий рядом с ним редактор журнала Проханов заявил приблизительно следующее: сегодня много говорят о плохой, сатанинской России, но ведь существует и святая, мистическая Русь.
После всего этого показали прекрасные образцы русской церковной живописи, которые будет публиковать в дальнейшем указанный журнал.
