Слагаемое #3 – подлетное время для натовских ракет сокращается. Значит, нам надо строить не те же объекты один к одному, а гораздо более надежные объекты. А их еще надо суметь построить! Может сложиться такая конфигурация, что приближение "границы угрозы" на 600 км ничем не восполнишь. 100 миллиардов заплатишь – и не восполнишь.
Слагаемое #4 – ситуация не локальна. Изменение ситуации в Белоруссии повлияет на всю систему российской ПРО. Не только белорусский сегмент надо перевезти и изменить, но и все остальное. Гораздо более уязвимыми станут в этом случае наши дивизии ракет "Сатана", например, в Калужской области, и не только там. Сейчас они дееспособны, а при уходе Белоруссии в НАТО – менее дееспособны. Их надо будет перетаскивать, переоснащать. Сколько это будет стоить?
Сумма четырех слагаемых, по оценкам разных экспертов, составляет от 20 до 200 млрд. долларов. Но эти цифры никто даже не хочет уточнять. Потому что сложное сразу же редуцируется до простого. А сумма цифр – до одной ближайшей цифры. И все (рис.9).
То есть речь идет не просто о редукции до цифр. Речь идет о редукции до ближайшей простой цифры. Но не только об этом.
Кто субъект, который оперирует цифрами?
"Газпром" интересует только одна цифра – прямая короткая прибыль. (рис.10)
Платить за ПВО и ПРО будет не "Газпром". Поэтому он издержки в свои калькуляции не вводит. Это не его издержки. Ситуация напоминает случаи с "несунами" советской эпохи, когда детали с космических кораблей кто-нибудь утаскивал с завода домой, чтобы делать хорошие шпингалеты на форточки. Но тогда это как-то сдерживалось. А теперь это же стало безудержным, потому что некому сдерживать.
Итак, речь идет об узко-ведомственной прямой короткой цифре (рис.11).
Но и это не все.
Предположим, что придется строить новые системы ПВО и ПРО. Кому плохо? "Газпрому" плохо? Нет, не плохо. Министерству обороны плохо? Нет, не плохо – новые деньги. А что такое новые деньги? Это новые возможности их украсть. Строить заново – это трагедия для страны. А для ведомств – это абсолютный кайф.
Так средство превращается в "средства". Решение задачи подчиняется посторонним целям.
Лукашенко станет натовским? А чем плохо? "Газпром" будет продавать по 230 долларов газ. Ему хорошо! Минобороны будет строить новые системы ПВО и ПРО? Притом, что зенитно-ракетные комплексы С-300 и другие для системы ПВО – уже проданы Лукашенко, а инфраструктуру ПРО вообще нельзя переносить? Ну и что? Дадут деньги – "освоим"! Результат не гарантирован? А кого он интересует?
Не знаю, что думают отдельные люди, но система ведет себя именно так (рис.12).
Что такое господство подобной цифры?
Рассмотрим это на одном общем примере, касающемся всего СНГ. Рассуждать будем в логике приобретений и потерь (рис.13).
Всмотримся в это подробнее.
Казахстан, Туркмения… далее – Азербайджан, Армения, Грузия, потом Молдавия, Украина (внимание!), Белоруссия, Прибалтика, Польша.
Что такое "левая" прибыль на Туркмении? Сколько реально составляет личный доход Туркменбаши за, скажем, 15 лет? Кто-то говорит, что чуть ли не 100 млрд. долларов. И не просто кто-то, а вполне осведомленные люди. Но пусть половина. Пусть даже не 4, а 2 миллиарда долларов в год.
Держа в руках инфраструктуру транзита, сколько получал российский держатель таким же "левым" путем, как и Туркменбаши? Видимо, примерно столько же?
Значит, с одной стороны, повысятся цены. И будет прибыль. А с другой стороны – построится альтернативный транзит. И цены рухнут, а "левая" прибыль исчезнет.
Что такое эти мои рассуждения? Это калькуляция на длинных горизонтах с учетом косвенных факторов. Абсолютно меркантильная и не слишком сложная калькуляция.
Почему эту калькуляцию не проводят? Потому что у калькулирующего субъекта ("Газпрома") нет к ней ключей. Нет адекватной таким калькуляциям практики. Для того, чтобы это все принять во внимание, надо рассмотреть сюжеты, находящие вне твоей прямой бюрократической компетенции.
Газпромовские менеджеры – не Рокфеллер. Им положено мыслить "от сих до сих". Китайский сложный сюжет, война в СНГ между США и Китаем, новые ходы Евросоюза – это не их ума дело. Они боятся в это влезать. У них нет инструментов для того, чтобы в это влезть. Средства решения этих задач находятся не под их контролем. Это еще надо себе представить, то есть сделать усилие? А чтобы сделать усилие, надо выйти за рамки компетенции! А вдруг за это накажут? Полез в сложную игру даже за выгодой – погорел.
Значит, имеет место не просто выгодоцентризм. Не просто господство цифр. Имеет место страх перед сложными композициями, даже если они состоят из цифр. Потому что тогда нужно усилие. Тогда нужно ломать мозги над этими композициями. Тогда надо включаться в кадровую борьбу. А чтобы в нее включаться и чтобы ломать мозги, ты должен допустить на соответствующий этаж людей с соответствующими мозгами. А если у людей есть такие мозги, то они в своей нише не засидятся, они начнут "кадровую экспансию". И тогда – тебя не будет.
Надо всем царит страх перед сложными композициями. Любая сложная композиция, по определению, сверхрегламентна. Она предполагает выход на чужие территории. Имеются в виду территории чужой компетенции, а значит, и чужого обогащения. И еще неизвестно чего.
Это неведомые для тебя территории, а страшно то, что непонятно. Ты вышел на чужую территорию? Так она не просто чужая. Она, так сказать, "невентильная". Твоя территория – это вентили на трубе. Открыл… закрыл… давление в трубе получил. А тут – какая-то Армения, какая-то Белоруссия! Черт знает что! Надо разбираться. А откуда взять время, чтобы разбираться?
Время делится на следующие части.
Часть #1 – спать, жрать, пить, забавляться с девочками и лечиться. Это уже много. И под каждым простым – сложное. Деньги большие? Значит, страшно. Значит, еще нужно суметь спать. Жрать и пить – это сложная технология, потому что это надо делать в компании. И от того, как ты это сделаешь, зависит твое место в системе. Забавляться с девочками – это еще более сложная технология. Потому что нужно это делать, опять-таки, не в одиночестве, а в компании. Так, чтобы товарищам понравилось и на видео записалось правильно.
Значит, мы неверно интерпретируем ситуацию (рис.14).
Мы-то для начала заговорили о том, что правит бал альтернатива между простым и сложным. Что простое съело сложное. Что нужно сложное, а вместо него – простое. А на самом-то деле все не совсем так! (рис.15)
Какое же это простое? Это "сложно-простенькое". Мы ведь только одну часть бюджета времени рассмотрели! А еще есть часть #2 – надо удержаться на синекуре, то есть "лизать", "нюхать", "носить". Это все не простое! Это все – стремительно усложняющаяся простота! То есть сложно-простенькое. А дальше будет сверхсложно-простенькое.
И это забирает весь бюджет времени, сил, мозгов. Разрабатываются сложнейшие операции – как войти, что сказать. Идет "самораскрутка" этой усложняющейся простоты.
А ведь еще есть часть #3 – чтобы носить, надо добывать. И это тоже сложнейшая процедура.
Такая метаморфоза ("раздутие" простого и "сдутие" сложного) не имеет ничего общего с альтернативой между сложным и простым. Мы упрекаем людей в простоте, а они заняты невероятно сложным и тонким делом – но другим. А нашу сложность рассматривают как словоблудие и бессмысленное жонглирование мертвыми словами и образами. "Ишь, ты! Будь как Рокфеллер!"
Рокфеллер – это журавль в небе. У Рокфеллера другое место в системе. Для того, чтобы получить это место, нужна другая система. Непонятно, как строить эту систему. И нет времени, чтобы понять. Да и мозги тоже иначе устроены. Зато понятно, что за подобные амбиции можно погореть. Можно схлопотать и от своей бюрократии, и от иноземного Рокфеллера. Поэтому никогда не надо выходить за флажки. А синица в руках лучше журавля в небе.
При рассмотрении данной ситуации всегда возникает еще несколько вопросов.
Например, в какой степени все замкнуто на предмете, а в какой предмет – это крыша, повод?
Когда пьют шампанское по 50 тыс. евро? Когда совсем с жиру бесятся? Да, и тогда тоже. Но еще – когда деньги не свои. И тогда можно, во-первых, гульнуть. Во-вторых, протащить липовую смету. В-третьих, получить "обратный откат". В-четвертых, втянуть корпоративные "бабки" в свои личные структуры. И мало ли еще что можно!
В любом случае, можем ли мы это назвать примитивностью?
Субъект прикован к очень сложным задачам определенного регистра и качества. Причем задачи усложняются, мультиплицируются, становятся все более опасными и тонкими. Все остальное:
– недозволено,
– непредставимо,
– находится за пределами отведенных жизненных лимитов.
