Другим альтернативным по отношению к CNN проектом является TELESUR, основанный на венесуэльские деньги в Латинской Америке. Проект задуман как континентальное телевидение на испанском языке. Хотя администрация Уго Чавеса является основным спонсором, творческий состав подбирается из разных стран и международная экспертная группа следит за сохранением журналистской независимости. Лидером экспертной команды является известный английский писатель и драматург Тарик Али, который настаивает, что проект состоится лишь в том случае, если корреспонденты канала будут иметь возможность критически оценивать деятельность Чавеса в Венесуэле. Впрочем, здесь есть большая разница по сравнению с арабскими странами и даже с Россией. В Венесуэле и без того большая часть телеканалов принадлежит оппозиции, и они ежедневно ведут против президента информационную войну. Государственное телевидение весьма слабое - и по уровню журналистики и по техническому качеству. Так что Чавес, давая возможность работать независимому, но не враждебному, телеканалу, ничем не рискует. Хуже уже не будет.
Идеологи проекта говорят, что получится испаноязычная Al-Jazeera. Что получится, станет ясно через год-другой, пока TELESUR, несмотря на все усилия его создателей, представляет собой достаточно провинциальный, региональный проект, не имея ни международной корреспондентской сети, ни доступа на информационные рынки Европы, хотя в перспективе он мог бы завоевать здесь немалую аудиторию: всё же испанский язык понятнее арабского. В ближайшее время выйдет на европейские рынки и англоязычная Al-Jazeera.
В подобной ситуации не ясно, кто будет смотреть пропагандистские ролики российского правительства на английском языке. А главное, кому нужно такое количество информационных сообщений из России, если власть сама изо всех сил старается, чтобы в стране ничего не происходило? Наша собственная Al-Jazeera могла бы сложиться только как независимый международный канал на РУССКОМ языке, доступный десяткам миллионов зрителей в Прибалтике, Украине, Казахстане, Белоруссии, не говоря уже о миллионах русскоязычных людей, разбросанных по всему миру. Нужда в таком проекте объективно существует. Но есть две проблемы. Во-первых, он никак не совпадает с приоритетами отечественного начальства. И, во-вторых, он должен будет работать, а не осваивать деньги.
Последнее требование делает такой проект принципиально неосуществимым в современной России.
Специально для «Евразийского Дома».
Состоявшийся на прошлой неделе Второй гражданский конгресс, кажется, не раскритиковал только ленивый. Обещанного создания объединенной демократической партии не случилось.
Никаких принципиально новых идей или лозунгов не прозвучало, а Михаил Касьянов, дебютировав в качестве публичного оппозиционного политика, лишь продемонстрировал, что совершенно неприспособлен к этой роли.
Уж слишком Касьянов вальяжен и благонамеренно буржуазен для человека, который кого-то собирается свергать.
Наибольшее раздражение, естественно, конгресс вызвал среди левых. Большая часть групп и организаций, участвовавших в Российском социальном форуме, изначально сомневалась, идти ли туда вообще. Уж больно очевидно было стремление организаторов объединить всех участников на единой либеральной платформе, а по возможности - и под единым лидером.
Те из левых, кто все же решил принять в конгрессе участие, остались по большей части весьма недовольны тем, что увидели - их критические комментарии можно читать на www.aglob.ru и www.ikd.ru.
Однако проблема, по большому счету, не в том, как был проведен гражданский конгресс и кто на нем выступал. Проблема в самом гражданском обществе России. И в этом смысле конгресс, как ни печально, был всего лишь его отражением.
Казалось бы, рост авторитарных тенденций в сегодняшней России - очевидная реальность: принятые за последнее время законы явно ограничивают свободу деятельности политических партий и профсоюзов, а обсуждаемый в Думе законопроект о неправительственных организациях представляет собой серьезную угрозу для существования большинства из них.
«Уж слишком Касьянов вальяжен и благонамеренно буржуазен для человека, который кого-то собирается свергать» Включая, кстати, и профсоюзы. Даже и без нового законодательства право на забастовку обставлено таким количеством ограничений, что провести ее легально невозможно в принципе. Почему же, в таком случае, гражданское общество не мобилизуется, не переходит в наступление? Почему единый «лево-правый» фронт в защиту свободы, к которому зовут либералы, не формируется? Правые не только с левыми договориться не могут, но и между собой.
Проблема в том, что институты гражданского общества, сложившиеся у нас, имеют слишком мало отношения к обществу как таковому. Они не более способны представлять большинство населения, чем Общественная палата, подобранная властью из удобных для нее деятелей, представлять гражданское общество.
Правые политические организации в начале 1990-х годов присвоили себе название «демократов», преследуя четкую и простую пропагандистскую цель - узурпировать понятие демократии и показать, что всякий, кто не разделяет их социально-экономической программы, является одновременно врагом демократии. Именно эта программа реализовывалась в стране на протяжении прошедшего десятилетия, вопреки воле большинства граждан страны, самым недемократическим образом. Ради того, чтобы ее осуществить, стреляли по парламенту и прибегали к многочисленным политическим манипуляциям, включая, кстати, и «операцию «Наследник». Сегодня от имени гражданского общества пытаются говорить в значительной мере те, кто еще вчера был властью. Однако из того, что они оказались в оппозиции, отнюдь не следует, что экономический или социальный курс изменился.
Знаменитый Федеральный закон № 122, реформа жилищно-коммунального хозяйства, реформа образования, Трудовой Кодекс, готовящиеся водный и лесной кодексы - короче, весь проводимый «Единой Россией» и правительством комплекс «непопулярных мер» - все это полностью соответствует идеологии приватизации и свободного рынка. Иными словами, в области экономики правительство продолжает курс, провозглашенный правыми. Антисоциальное законодательство «Единой России» есть ни что иное, как проведение в жизнь планов, разработанных теми, кто сегодня считается либеральной оппозицией. Именно эти меры вызывают в стране реальное недовольство, именно против них протестует значительная масса российских граждан.
Большинство населения недовольно властью ничуть не меньше, чем лидеры либералов, но по совершенно иным, даже противоположным причинам. Это объясняет, почему призывы защищать демократию от путинского авторитаризма не находят широкого отклика. В реальной жизни важно не только то, что говорят, но и кто говорит. Общество отнюдь не равнодушно и тем более не враждебно к демократии, но оно испытывает в лучшем случае презрение к тем, кто в начале прошедшего десятилетия назвал себя демократами. А попытки объединить все либеральные силы в единую организацию лишь усугубляют дело: немногие группы и лидеры, которые еще не утратили авторитет среди граждан, неминуемо потеряют его, если сольются в едином блоке с политиками, полностью дискредитированными в массовом сознании.
Именно это, а не пресловутая борьба амбиций, препятствует объединению «Яблока» с Союзом Правых Сил, равно как и другим обсуждаемым коалициям. Лидеры-то как раз готовы пожертвовать своими амбициями, но социальная база - там, где она вообще есть, - не готова смириться с такими лидерами. Полунищие интеллигенты, составляющие низы «Яблока», категорически не желают видеть в качестве своих кандидатов и руководителей сыто-буржуазных деятелей СПС, которых они искренне ненавидят. Именно поэтому на выборах в Москве блок «Яблока» и СПС набрал меньше голосов, чем, по прогнозам, могло бы набрать «Яблоко» в одиночку, а в провинции подобные блоки и вовсе провалились. Точно так же заранее понятно, что левые гражданские движения в подобные коалиции не пойдут, если только они не решат покончить коллективным самоубийством.
Аналогичная ситуация возникает и вокруг антифашистских мероприятий, организованных либеральными политиками. Угроза фашизации совершенно реальна, что мы видели во время тех же московских выборов. Однако точно так же очевидно, что правые либералы, которые инициировали и возглавили антифашистский марш 18 декабря, заведомо не могут добиться успеха. Абстрактные лозунги и общие слова о вреде расизма не помогут. Националистической демагогии может быть эффективно противопоставлена только четкая социальная программа. А идеологическим ответом на агрессивный национализм должна быть не абстрактная либеральная «толерантность», а решительный и, если угодно, наступательный интернационализм, традиции которого в нашем обществе все еще живы. Смысл его не в поощрении «мультикультурности» и политически корректной речи, а в борьбе за социальное равноправие.
