Л. А может, наоборот, у партии — государство? Я, например, не всегда уверен, что та же армия или суперсиндикат КГБ подчинены Президенту.
Д. Большинство в руководящем эшелоне Комитета не профессиональные разведчики или контрразведчики, а бывшие партработники. Они верны кастовым принципам, которыми, как известно, не могут поступаться. Много в руководстве и, м-м, скажем так, ветеранов. Например, генерал-лейтенант Толкунов. Он возглавляет инспекцию КГБ, хотя ему уже 75. Когда Горбачев работал на Ставрополье, Толкунов командовал краевым КГБ. Это, как считает экс-генерал Калугин, деталь немаловажная. Кому подотчетен Толкунов, кому подотчетен Комитет? Да никому! Сам Комитет может создать на бумаге некую угрозу (как с тем же Калугиным). Сам Комитет убедит в этой угрозе высшее руководство, подпишет и проведет решение. Государство в государстве.
Л. Вот на днях в «Литературке» начальник Управления Прокуратуры по надзору за исполнением госбезопасностью законов Виктор Илюхин признал: «Разведка и контрразведка в рамки нашего надзора не укладываются. Регулировать их деятельность законом невозможно». Конечно, можно следить за порядком в Лефортове и т. д. Все, вроде бы, ладно. Допустим, Прокуратура кое-как пасет Комитет. Казалось бы. Но курирует этот скользкий надзор зам. генпрокурора Абрамов, который ранее работал именно в КГБ.
Л. Кстати, в 5-м Главке, которым и руководил. А это управление, которое сейчас якобы занимается охраной Конституции, вело и Солженицына, и Сахарова.
Д. Абрамов трудился под зорким руководством нынешнего 1-го зампреда КГБ Бобкова, с которым и ныне Иван Павлович Абрамов поддерживает товарищеские отношения. В духе сотрудничества между неподкупной Прокуратурой и великолепным КГБ, сложившемся еще во времена Вышинского и Берии. Ворон ворону глаз не выклюет…
На послеорбитном мини-совещании мы решили провести московскую студию круче, сыграть ва-банк. Но… коррективы внес сам КГБ.
Дело в том, что орбитный вариант отсматривается, насколько я знаю, как минимум по трем столичным адресам: Гостелерадио, Старая площадь и Лубянка. Трансляция на Дальний Восток закончилась где-то около четырех часов дня. Через пару часов в кабинете «взглядовского» руководства № 1231 раздался встревоженный звонок. А к началу программы «Взгляд» в Останкино приехали гости — полковник и майор. Сказали, что хотели бы прокомментировать сюжет о КГБ. В прямом эфире.
Было бы негостеприимно отказывать столь редким на ТВ посетителям. О теме беседы мы могли только догадываться, но версии были следующие. Королева обвинят, что он: а) завербован израильской разведкой, б) душевно болен, в) подкуплен сионистами-кооператорами, г) уволен из органов за алкоголизм. Или же все то же самое, кроме пункта г), адресовано будет ведущим.
Тем более что раньше, когда «Взгляд» готовил интервью с кагэбэшным ветераном К., один из визитеров шантажировал ведущего Артема Боровика и режиссера Татьяну Дмитракову:
— У нас есть досье на всех «взглядовцев». Если сюжет попадет на экраны, мы опубликуем компромат в центральных изданиях.
Ребята тогда ответили: давайте посмотрим, что там у вас есть. Увы, К. так и не прорвался тогда в эфир… Нашлись рычаги давления на других людей.
В прошлую пятницу обошлось без угроз.
Но офицеры оказались асами дискуссий. Они увели разговор в сторону и от «Памяти», и от Королева. Начались вежливые рассказы. Об отсутствии на Лубянке каких-либо подвалов. О самоубийстве Савинкова. О новых книгах, наконец.
В конце декабря 1990 года подал в отставку министр иностранных дел СССР Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе. В нашей стране за 70 лет никто еще из крупных руководителей добровольно не уходил. А Шеварднадзе еще и объявил впервые о своем решении не где-нибудь, а в прямом телевизионном эфире с трибуны сессии Верховного Совета СССР. Министр ушел в знак протеста против растущего давления на него сторонников новой, зреющей военной диктатуры. Вполне возможно, Э.Шеварднадзе знал, что из МИД ему все равно придется уйти, и не захотел сделать это так же покорно, как только что убранный, уже бывший министр МВД В.Бакатин. ЦТ СССР о Э.А.Шеварднадзе перестало упоминать через несколько часов после его заявления, хотя он еще три недели продолжал исполнять обязанности министра иностранных дел.
Газета «Комсомольская правда» (29.12.1990) так отозвалась на это событие заметкой А.Васильева — «С глаз долой, из „Взгляда“ вон. Кто и почему запретил телепередачу с участием помощников Э.Шеварднадзе?»:
«Вчера телезрители не увидели программу „Взгляд“, в которой должны были выступить ближайшие коллеги подавшего в отставку министра иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе — помощник министра Теймураз Георгиевич Степанов и начальник управления оценок и планирования Сергей Петрович Тарасенко. Как нам удалось выяснить, именно Т.Степанов и С.Тарасенко были теми людьми, которые узнали о намерении Шеварднадзе подать в отставку раньше всех…
— После отставки Шеварднадзе возникла странная ситуация, — рассказал нам Т.Степанов. — На Западе — все бушует, а здесь у нас какая-то зона молчания. Выдвигаются версии одна глупее другой. Вот потому мы и решили с Тарасенко выступить во „Взгляде“.
— Почему же вам отказали?
— Не знаю.
Звоним во „Взгляд“, попадаем на Александра Любимова:
— Да, мы хотели пригласить Т. Степанова и С.Тарасенко на прямой эфир. Но председатель Гостелерадио Л.Кравченко и его замы запретили нам это делать. Начиная с понедельника мы пытались уговорить их, но, как видно, все разговоры были бесполезны. Ясно, что это сделано по политическим соображениям.
Без сюжета об отставке Шеварднадзе мы в эфир выйти не могли, поэтому телезрители и не увидели нашей передачи. Нам очень не хотелось устраивать шумиху по этому поводу, набирать очки. Но не получилось…
— У меня есть сведения, что Кравченко обсуждал этот вопрос с Горбачевым.
— Мне кажется, что столь непопулярное решение недавно назначенный на пост председателя Гостелерадио Кравченко скорее всего согласовывал с высшим эшелоном власти. Кстати говоря, 4 января мы хотели показать вместо „Взгляда“ фильм „Команда“ об Эдуарде Амвросиевиче Шеварднадзе и его коллегах. Нам тоже было это запрещено…
Звоним Леониду Петровичу Кравченко:
— Ребята хотели пригласить во „Взгляд“ Шеварднадзе. Я отсоветовал им это делать, поскольку знал, что он все равно не пойдет. Вечером у меня была беседа с Любимовым, и он сказал, что они в эфир выходить не будут. В следующий раз они готовы выйти 11 января. Я им предложил пригласить в передачу Янаева, но они не хотят.
— Но, насколько нам известно, вы запретили передачу с участием помощников Шеварднадзе?
— Я не запрещал… Я не знаю… Это уже игры… Перезваниваем Любимову:
— Впервые за последние полтора года нам был запрещен не гость, а сама тема.
Могу предположить, что разыгрывается стандартная карта, доказывающая нерушимость иерархического мышления. Лучше быть ближе к верхам, чем к низам…
Ситуация более чем странная. К тому, что со „Взглядом“ порой происходят такие вещи, мы уже привыкли. Но сейчас речь о Шеварднадзе, чье имя, похоже, вообще запретили упоминать в эфире. Кто же теперь поверит в заявления о том, что внешняя политика СССР остается неизменной?»
Самая лучшая политическая рубрика «Взгляд» на ЦТ приказала долго жить в начале 1991 года. Еженедельная газета «Аргументы и факты» (№ 2, январь 1991) так отозвалась — причем на первой полосе, в самом верху, — об этом не вызывающем оптимизма событии:
«Не вышел новогодний выпуск „Взгляда“, были отложены и последующие передачи. 4 января руководство Гостелерадио отказало в повторе фильма „Команда“ о Э.Шеварднадзе и его сотрудниках, а 8 января руководителю программы А.Любимову в кабинете заместителя председателя Гостелерадио П.Решетова было заявлено, что программа снимается с эфира на неопределенное время. Наш корреспондент А.БИНЕВ обратился к творческой группе популярной передачи и задал ряд вопросов.
— Это решение вашего руководства окончательное?
А.ЛЮБИМОВ, руководитель программы. Нам было заявлено, что выпуск в эфир невозможен до тех пор, пока мы не сформулируем свою концепцию, хотя она указана в соответствующих документах — освещение общественно-политической жизни в стране. Считаю, что председателю Гостелерадио СССР Л.Кравченко не понравилось, как мы эту жизнь освещали.
— А может быть, дело в том, что вы взялись за вопросы политических переста новок в высших эшелонах власти, включая небезызвестное заявление Шеварднадзе?
А.ПОЛИТКОВСКИЙ, специальный корреспондент программы. Думаю, что это всего лишь повод разобраться с нами. Причина не в этом. К 11 января 1991 г. нами была представлена верстка передачи, где не было сюжетов о Шеварднадзе. И все равно нас в эфир не пустили.
