Это он, как вы, наверное, уже догадались так, о тех тревожных для партийной верхушки часах, когда решалась судьба власти. Кому стать у руля партии и государства после смерти Черненко; изберут ли Горбачёва на царство, или царствовать кому-то другому? Да-да, я не оговорился, именно царствовать. Так уж, к сожалению, повелось в стране большевистских советов, что советовались в ней крайне редко, — почти всегда смотрели в рот вождю, Генеральному Секретарю…, - что скажет САМ. Кто-то с тупым выражением пофигиста, а кто, нацепив, на рожу умняк, с собачьим выражением преданности и умиления в глазах, беспрекословно повиновались тому, кто стоит у руля. Даже кровавый лжедемократ Ельцин, о котором в редакционной статье "The Guardian" по случаю его смерти отмечалось: "Демократическая заря России продлилась всего два года, пока новый президент не приказал танкам стрелять по тому же самому парламенту, который помог ему покончить с советской властью" и которому суждено сыграть в развале СССР не менее зловещую роль, чем Горбачёву и Яковлеву, в своей книге "Исповедь на заданную тему" замечает:
"Началось все раньше, с первых дней работы в составе Политбюро. Все время меня не покидало ощущение, (…) что здесь привыкли действовать и думать только так, как думает один человек — Генеральный секретарь".
Даже о Сталине, который, вопреки наговорам Хрущёва, всегда советовался с членами Политбюро или специалистами в области обсуждаемого вопроса, и был, пожалуй, довольно открытым в этом плане руководителем советского государства Молотов говорит, что "он царствовал". И уж тем более царствовал самодур Никита Хрущёв. И не скрывал этого. Так, например, в 1962 году, полагая, что он и только он знает толк в творчестве и в искусстве, распекая цвет советской творческой интеллигенции, в конце встречи Хрущёв заявил:
"Ну вот, мы вас тут конечно послушали, поговорили, но решать-то будет кто? Решать в нашей стране должен народ. А народ — это кто? Это партия. А партия кто? Мы — партия. Значит, мы и будем решать, я вот буду решать. Понятно?"
"У нас единственная партия стоит у власти, — говорил в своей беседе с Феликсом Чуевым старый ленинец Молотов, — она скажет — ты должен подчиняться. Она направление дала.
— А если направление неправильное? — поинтересовался писатель.
— Если даже неправильное направление, против партии нельзя идти. Партия — великая сила, но ее надо использовать правильно.
— А как же тогда исправлять ошибки, если нельзя сказать?
— Это нелегкое дело…"
А, вот подишь ты, с такими вот партийными порядками и с такими её руководителями оказалось, не то что нелёгкое, а совсем невыполнимое. Все ошибки партии, какие бы они не были грубые и опасные но, исходящие или утверждённые САМИМ! беспрекословно исполнялись во всех инстанциях. Сказал Горбачёв "боремся с алкоголизмом" значит боремся, — руби сады и виноградники, — даёшь таксикоманию и наркотики! Когда был у власти Сталин, — вся страна, потуже подтянув пояса, самоотверженно трудилась, а заодно дружно ловила и разоблачала шпионов и врагов народа; при Никите, везде, чуть ли не в тундре, страна выращивала кукурузу; при Леониде Ильиче все наперебой восхищались героическим политруком "Малой земли" подполковником Брежневым, к дельным советам которого, якобы прислушивался во время ВОВ сам маршал Жуков. Руководители страны в угоду Генсеку страстно лобзали друг друга в дёсны, а юные следопыты кинулись разыскивать нетленные следы, которые оставил в несметном количестве на "малой земле" упакованный в ордена и медали герой-Генсек. Так стоит ли удивляться, что при Горбачёве "не распознали" врага и предателя, если сам глава государства был в душе таковым? А ведь КГБ располагал обширной и достоверной информацией, как относительно Яковлева так и на счёт его приятеля Калугина, которая постоянно докладывалась Горбачеву. Однако никаких действенных мер не им лично, не его приближенными не принималось.
"Мои попытки поговорить с Горбачевым заканчивались или пустыми отговорками или уклончивыми обещаниями разобраться. Неискренность Горбачева сомнений не вызывала. Лидер партии действовал против партии, Президент Союза разрушал Союз… Явно просматривалась зловещая роль Яковлева" — такими словами характеризует Председатель КГБ СССР Владимир Крючков те смутные времена. И не могло быть иначе ведь, как правильно заметил Лигачёв, к сожалению"…судьба партии и страны… напрямую зависела от того, кто будет избран новым Генеральным секретарем ЦК КПСС". А избран был лжец и иуда. И если верить Яковлеву то, видимо зная, с кем имеет дело, он уже в 1985 году смело предлагает первому руководителю страны свой предательский план перемен, а тот вместо того чтоб отправить этого "благоверного" партийца-реформатора куда следует, предостерегает его, что действовать ещё рано, но уже спустя три года следует всем подсказкам Яковлева, ведя страну в пропасть. Когда Крючков решился и "объяснился с ним (Горбачёвым) по этому поводу". То в ответ прозвучало лишь мудрое изречение того, кто вершит судьбой государства, судьбами миллионов людей, кто мог, и обязан был остановить предателя: "Да-а-а… что же делать? Неужели это опять Колумбийский университет? Да-а-а… Нехорошо это. Нехорошо". Вот так вот мудро и гуманно без жестоких репрессий глава государства избичевал своим страшным "нехорошо это" этого негодяя и предателя. Результатом такой гуманности стали хаос, разруха, голод, и смерть миллионов граждан СССР.
Но только Горбачёв, был не первый кто сознательно начал развал СССР. Он стал лишь видимой частью айсберга, а подготовку начинали другие люди.
Возможно я и ошибаюсь, но как видится мне, начал эту эпопею предательства, и вполне осознанную подготовку развала государства, скорее всего, ещё Андропов.
Есть несколько свидетельств, подтверждающих, что Андропов уже в 70-е годы знал о сотрудничестве Калугина с ЦРУ. В частности, об этом пишет в своей книге "Москва. Кремль. Охрана" генерал-майор в отставке Докучаев. В 1972–1975 гг. он возглавлял отдел внешней контрразведки, Первого главного управления КГБ СССР. Не безызвестностью было для сотрудников КГБ и их шефа, что Калугин и Яковлев, по возвращению из Америки не теряли друг друга из вида и находились в постоянном контакте, хотя не по работе, не по положению в партии общих точек соприкосновения фактически иметь не могли. Уже одно это могло навести контрразведку СССР на кое какие определённые мысли, не только на счёт Калугина но и его старого приятеля Яковлева. Что и произошло на самом деле. За обеими велось негласное наблюдение и надо полагать не безрезультатное. Когда о подозрении в предательстве и о том, что Калугин ведёт двойную игру, доложили Андропову то, Калугина, который уже был в звании генерала, не лишили генеральского чина, не вывели из штатов КГБ и не отдали под суд. Вместо этого Андропов провел с ним "серьезную беседу" и назначил заместителем начальника Ленинградского УКГБ. Весьма странная мягкосердечность довольно жёсткого будущего руководителя государства. Не правда ли?
"Мне пришлось разговаривать со многими бывшими сотрудниками разведки разных уровней, — пишет в своей книге "Супер-крот ЦРУ в КГБ" профессиональный контрразведчик полковник в отставке А.А. Соколов, — которые знали Калугина, и подавляющее большинство считают, что он предатель, агент ЦРУ и был непростительно упущен органами госбезопасности".
Кажется невероятным, чтобы Андропов, человек о котором говорили что, "он унаследовал лучшие качества революционеров старой закалки…, был настоящим строителем нового общества…", Андропов, ужесточивший идеологический контроль и репрессии против инакомыслящих, и вдруг основоположник развала СССР. Но давайте припомним некоторые факты из его биографии. Оставим в покое его туманное происхождение, о котором сам он распространяться не любил. Это я думаю не аргумент за или против, хотя и факт, наводящий на кое какие размышления. Факт и то, что Андропов действительно интеллектуально выделялся на общем сером фоне Политбюро застойных лет, и как пишут о нём, — был человеком творческим, не лишённым самоиронии. Это, казалось бы, надо поставить ему только в плюс. Но настораживает то, что он был большим "творческим" подлецом и негодяем. Ведь он, ради карьеры, бросил жену с двумя детьми.
Из неопубликованных рукописей первого секретаря Карельского областного комитета ВКП(б) Куприянова Геннадия Николаевича известно, что"…в Беломорске у него (Андропова) жила жена, она только что родила ребенка. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобой на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались…". Пришлось нашего будущего руководителя страны принуждать помогать своим детям.
О бедственном положении первой семьи Андропова вспоминают и его дочь, и старая няня, воспитывавшая сначала маленького Юру Андропова, а потом, оставшись с его первой семьёй, — его детей. А когда позже, сын попал в дурную компанию и оказался в тюрьме, Андропов, во избежание компромата, вообще порвал с семьёй все связи. Предал. Точно так же предал он и своих товарищей, и своего учителя, и наставника Г.Н. Куприянова, любившего его, как сына.
