Сегодня второй день слушаний по теме: «Китайский путь развития: переход к демократии или полноценная политическая модель?»
Успех экономики Китая — главное событие мировой экономической истории конца XX-го — начала XXI-го века. У нас китайскую экономическую модель справедливо рекламируют за постепенность преобразований. Правда, при этом обычно умалчивается, что в социальном плане китайская модель очень жесткая. Такая жесткая, что у нас никому и в страшном сне не приснится.
Повторяю вопрос наших слушаний: «Китайский путь развития: переход к демократии или полноценная политическая модель?»
Материалы по делу.
«Социализм с китайской спецификой — это официальное название современной экономической системы Китая, которая характеризуется наличием значительной доли государства в экономике, но при этом имеет все признаки экономики рыночной. Над разгадкой китайского прорыва в экономике бьются экономисты и политологи всего мира.
Сегодня китайская экономика вторая в мире после Соединенных Штатов по объему ВВП. Больше всего Китай удивлял мировую общественность во время кризиса. В то время, когда правительства многих стран обсуждали, как ликвидировать дыры в бюджете, КНР пытался купить американский брэнд Хаммер. И это — несмотря на все растущую рождаемость и падающую смертность.
Рост ВВП Китая на начало 2010 года — один из самых высоких в мире. Специалисты отмечают, что 70% китайской экономики занимают частные предприятия. Несколько лет назад в КНР даже был принят законопроект о неприкосновенности частной собственности.
Историки задаются вопросом: что это — затянувшийся переходный период от социализма к капитализму или особая форма экономического существования?»
Сванидзе: Начинаем второй день слушаний о китайском пути развития. Вопрос сторонам: является ли китайская экономическая система либерально-рыночной?
Прошу, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово. Ваш тезис Ваш свидетель.
Кургинян: Можно, доказательство № 8.
Материалы по делу.
Из статьи Сергея Куликова «Почему не распался Китай»: «Руководство КНР не отказалось от планирования социально-экономического развития страны. Государственное планирование разделено на директивное и индикативное. Основной функцией Госплана КНР ныне является планирование на макроуровне, выработка государственной экономической стратегии, определение межотраслевых и межрегиональных пропорций /…/ Директивному планированию подлежат стратегические предприятия госсектора, значительная часть энергоносителей, цветные металлы, стальной прокат, важнейшее электрооборудование, военная продукция /…/ По мере углубления реформы происходит расширение индикативного планирования».
С.Куликов. Почему не распался Китай. «Государственная служба», № 1, 2003.
Кургинян: Назвать подобную модель либерально-рыночной, мне кажется, очень трудно, и все коллеги с этим согласятся. Это модель с очень серьезным участием рыночности, но эта модель не свободна от директивного планирования и от других видов планирования. Теперь, каковы были цели? На 12-м съезде 82-го года цель — построение социализма с китайской спецификой. На следующей пятилетке — плановая экономика — основа, рыночное регулирование — дополнение. На втором этапе — плановая товарная экономика. На третьем этапе — социалистическая рыночная экономика. На четвертом — совершенствование социалистической рыночной экономики.
Мы все понимаем, что есть мощное государственное ядро, что это государственное ядро… задается определенным образом его дальнейшая траектория движения, что это государственное ядро не ослабевает, а скорее растет. И так далее, и тому подобное. Поэтому совершенно ясно, что экономика, с которой мы имеем дело, имеет, в этом смысле, очень сложную, таинственную, если хотите, специфику, никак не сводящую государство к «ночному сторожу», тотальному рынку и прочим либеральным заморочкам, догмам.
Я хотел бы, чтобы это мнение подтвердил или опроверг Анисимов Александр Николаевич, доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН. Пожалуйста, Александр Николаевич.
Александр Анисимов, доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН: Ну, во-первых, прежде всего надо заметить, что для Китая является характерным следующее. Вот в течение этих 20-ти лет реформ и больше в каждый данный момент они поддерживали в экономике оптимальный уровень либерализации и оптимальный уровень приватизации. То есть ни слишком много либерализации, ни слишком мало. Сама идея поддержания принципа оптимума, по мере того, как меняется обстановка, соответственно меняется… Вот у вас нет эффективных предпринимателей, а вы взяли и врубили тотальную либерализацию. И что с экономикой — она полностью разваливается, как это произошло в некоторых странах. В Китае нет эффективных предпринимателей при начале реформ — что делается? Немного приватизации. Выращивают этих эффективных предпринимателей. Появляются эффективные предприниматели. Тогда производится либерализация дальнейшая и так далее. Так шаг за шагом и так далее. Но речь не идет о вытеснении государства из экономики.
Надо сказать следующее, что вторая особенность китайской модели, она заключается в том, что основные пропорции определяются не рынком, а в директивном, плановом, индикативном, как угодно, порядке. Но дело в том, что принципиальный момент, что государство сохраняет вот это оптимальное присутствие. И это присутствие достаточно велико.
При этом происходит такая вещь — государство передает собственность в частный сектор, но оно не передает, оно выращивает рядом собственность частного сектора и одновременно создает новую госсобственность при помощи капиталовложений в контролируемый государством сектор экономики. Вот в настоящее время, в прошлом году эти капиталовложения в объекты, контролируемые государством и принадлежащие ему, составили половину всего объема капиталовложений.
Сванидзе: Время.
Кургинян: Так мы можем это назвать третьим путем, китайской моделью экономической?
Анисимов: Да, вполне, да, да. Она не трансформируется во что-то другое.
Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы стороне защиты.
Млечин: Александр Николаевич, скажите мне, пожалуйста, что в этом такого особого. Вот давайте. Значит, в 98-м году в Китае из 16-ти тысяч крупных и средних предприятий в промышленности убыточных было 5900 — каждое третье. Что делают китайцы? Закрывают, сотни заводов закрывают и увольняют людей. В 2000-м году закрыли 220 металлургических заводов. За 5 лет, у меня более поздних (данных) нет, с 95-го по 2001-й, число занятых в государственном секторе уменьшилось на треть — это в китайских масштабах неплохо звучит: 30 миллионов. Было 109 миллионов занятых в государственном секторе, а стало 74.
Скажите мне, пожалуйста, какой это третий путь? Не является ли это самым таким обычным для всей экономики, за исключением таких секторов как Северная Корея и так далее, где люди голодают всю свою жизнь, не является ли это самым обычным путем? Конечно, китайцы построили огромную государственную экономику. Но как они в один день могли все это перевести на частные рельсы? Конечно, они двигаются по этому пути, правильно. Дэн Сяопин, вернувшись из Америки, сказал: «Если бы я мог родиться еще раз, в Китае уже существовала бы рыночная экономика». Конечно, она создается не в один день. Но скажите мне, пожалуйста, разве это не рыночная экономика?
Анисимов: Я скажу Вам. О чем я говорил. О том, что в каждый данный момент поддерживается некий оптимальный уровень присутствия. Второй момент: пропорции устанавливаются не рынком, вот это очень важный момент, так сказать, ценный, так?
Кургинян: Конечно.
Анисимов: Вот, например, извините, в Соединенных Штатах или где-нибудь в Англии, да и в других странах, банкир в состоянии предписать государству дать ему сотни миллиардов долларов. Политики и политиканы им дают эти сотни миллиардов долларов и не национализируют банки, заметьте. Это абсолютно антирыночная мера. Однако она осуществляется. Почему? Потому что большой банковский бизнес контролирует политический сектор. В Китае ничего подобного нет, не было, и не будет.
Млечин: Будет, будет. Давайте вот послушаем вот китаистов. Доказательство № 8. Человек, который всю жизнь изучает Китай, — по поводу того, что там происходит.
Материалы по делу.
Из книги Андрея Виноградова «Китайская модель модернизации: поиски новой идентичности»: «Старшее поколение китайского руководства последовательно отказалось от пролетарского интернационализма во внешней политике, планового хозяйства в экономике и коммунистической идеологии /…/ Но главное, Дэн Сяопин восстановил реформу как главный инструмент модернизации, отвергнув революционные методы преобразований».
