С последними положениями статьи не могу согласиться. Не может быть у родителей времени и знаний для компетентных оценок. Оценку эффективности педагогов дают сложившиеся (или не сложившиеся) судьбы учеников. Оценку методов преподавания и содержания учебных программ дают конкурентоспособность армии, промышленности, техники, культуры, работоспособности специалистов в сравнении с мировыми достижениями. Вовлечение родителей в голосование по решению столь важных вопросов — это подвод общественного сознания к снятию ответственности за результаты школьного обучения с президента России, её председателя правительства, министра по образованию и специалистов министерства. Солдаты не могут утверждать стратегию маршалов, а рабочие - производственно- финансовые планы директоров заводов. У любого дела должна быть одна голова, которой за хорошие результаты платят зарплату, а за плохие наказывают. Почему же в школьном образовании всё намечается иначе? Статья переполнена перечислением оправдательных причин решения родителей, хотя ничего нового в этом решении нет. У всех на памяти дореволюционные институты благородных девиц и кадетские училища будущих военных чинов, мужские и женские гимназии, которые после революции большей частью были ликвидированы во имя равноправия полов. Интересно, что после войны с Финляндией в 1939- 1940 годах, в ходе которой много солдат погибло от холода и голода, а безинициативные командиры были расстреляны или кончали жизнь самоубийством, в СССР был заменён министр образования на В.П. Потёмкина - бывшего историка и издателя книг, военного и дипломата, по инициативе которого в 1943 году (во время войны) в городах, где было по несколько школ, опять мальчиков и девочек развели по разным школам и так продолжали их учить и воспитывать до 1954 года, когда по решению правительства Н.С. Хрущёва их опять свели вместе, вроде бы по просьбам родителей. Кстати, недавно прошло сообщение, что за последнее время в США в восемь раз увеличилось число школ с раздельным обучением и воспитанием мальчиков и девочек. В чём причина непостоянства решений в организации школьного обучения и воспитания молодёжи в СССР-России?
Казалось бы, очевидно: девушкам и юношам во взрослой жизни предстоит выполнять разные общественные функции. Мужчинам предстоит строить и эксплуатировать производство материальных благ, защищать это производство от посягательств захватчиков. Женщинам растить и воспитывать детей, содержать и эксплуатировать домашне-семейное хозяйство. Различие функций требует различия знаний и навыков, а значит разных программ обучения и воспитания, разных учителей и учебного оборудования, увеличенных забот о реализации программ обучения, дополнительных финансовых затрат. Изменение политической и экономической ситуации в стране, смена государственного лидера, изменение интеллектуального уровня работников правительства — вот причина шараханий в решениях принципов школьного воспитания молодёжи. Когда правительство видит перспективу государственного развития — оно учит молодёжь целенаправленно, конкретно и раздельно. Когда правительство не видит государственных перспектив развития, оно начинает экономить на образовании упрощениями, прикрывая свою корысть рассуждениями о демократии, равенстве прав и международном опыте.
Когда в 2008 году я задал вопрос о целесообразности раздельного воспитания юношей и девушек министру образования Карелии А. Селянину, он ответил что Россией подписаны международные документы, по которым доступ к образованию для населения должен обеспечиваться одинаковым, и потому разделение обучения по половому признаку невозможно.
Бывший губернатор Карелии, а впоследствии сенатор C.Л. Катанандов на тот же вопрос ответил, что в современном мире стираются грани между женскими и мужскими профессиями, привёл в пример мужскую профессию космонавта, которую освоили женщины, а следовательно нет необходимости вводить раздельное обучение. Любопытно, что этот ответ я получил в здании Петрозаводского Кадетского корпуса, где делается попытка воспитать из мальчиков отдельным от девочек воспитанием-деловых мужчин.
В 2013 году на построении учащихся (мальчиков) Кадетского корпуса по случаю начала учебного года после слов о знаменательности факта развития учебной базы корпуса я сказал представителю министерства образования Карелии, что пора подумать о создании специализированного учебного заведения и для девушек. Чиновница посмотрела на меня недоумённо: «Это что — создать институт благородных девиц что ли?» Я переспросил: «А разве нам благородные девицы не нужны?»
На мой взгляд, сегодня тема школьного воспитания молодёжи ставит всё новые и новые вопросы, тем более, что в окружающей жизни мы видим всё больше и больше обабившихся волосатых инфантильных мужиков с серёжками в ушах и омужиченных пьющих пиво и курящих табак татуированных драчливых женщин, не способных создавать прочные семьи и воспитывать достойных потомков. А потому инициатива уральских родителей достойна размышлений как жителей, так и педагогов. Кстати, для зарождения чувства уважения и прочной любви между мужчиной и женщиной важны свежесть и новизна впечатлений при сближении их на возрасте половой зрелости организмов. Совместное школьное обучение напрочь лишает наших детей таких впечатлений. И последнее... На мой взгляд, совместное обучение мальчиков и девочек ведёт не только к обабившимся юношам и омужиченным девушкам, но и к гомосексуализму и лесбиянству, лишающих их природных радостей и естественного смысла супружества.
Валерий САВЕЛЬЕВ, учащийся 1950-1954 годов мужской школы
Гречанка, бежавшая из Грузии в Грецию, рассказывает об эмигрантской жизни
Меня зовут Елена, я гречанка советского происхождения, родилась на территории Грузии.
Говорят, греки у нас там появились во времена Екатерины II, которая пришла на помощь Грузии, воюя против Турции. За абсолютную точность своего исторического обзора не ручаюсь, расскажу, что слышала.
Во время русско-турецкой войны греки в Турции начали помогать русским, но в конечном итоге наши земли остались под турками. Когда русская армия отступила, турки начали вырезать нас, и Екатерина помогла нам переехать на территорию Российской империи. Грекам выделили участки земли в Грузии, Крыму и где-то ещё. Грузия нам предоставила самый неблагодарный, Цалкский район, это сто километров от Тбилиси. Как в России преступников выселяли в Сибирь, так в Грузии в своё время опальных князей высылали в наш район, который находится в горах в 100 км от границы России. Переселявшиеся туда греки, таким образом, укрепляли приграничную территорию, обживая заброшенные горные территории.
У нас там всегда было русское образование, по-грузински мы не говорили. Но и на греческом тоже - этот язык сохранился у нас в районе лишь в четырёх деревнях. Дело в том, что их предки в Турции жили далеко в горах. Когда турки начали притеснять греков, то они требовали: вы или язык должны потерять, или христианскую веру. Те, что жили на равнине, старались сохранить христианство, но им запрещалось разговаривать на греческом языке, и они его постепенно утратили. Но жившие в горах сумели сохранить и язык, и христианство. Переселившись в Грузию и поселившись там тоже в отдалённых местах, они сумели сохранить греческий язык.
Грузинский язык нам преподавали как английский, один раз в неделю. Грузины с нами всегда общались на русском. Мы все уезжали учиться за пределы Грузии.
Когда я только пошла в школу, там преподавали греческий язык как иностранный. Но когда я доучилась до класса, когда должна была его изучать, преподавание греческого у нас запретили. А после того, как я окончила школу, его снова ввели. А теперь, когда греки уехали, это уже потеряло всякий смысл. Там всё перешло на грузинский, от русского не осталось и следа. В нашем районе поселились аджарцы и сваны. Очень мало осталось там коренного греческого населения.
При СССР я получила среднее медицинское образование, окончила училище в Шатуре Московской области. Работала диетологом в больнице.
В 90-х годах в Грузии было страшно, шла война. Страшно было даже ехать в город, там ходили автоматчики. Я попала под обстрел в аэропорту Тбилиси во время противостояния Шеварднадзе и Гамсахурдии. Мне как-то наставили в горло автомат. У меня появился страх, я не могла успокоиться. Хотя там, где мы жили, было относительно спокойно, но и у нас уже начиналось брожение.
Я уехала из Грузии в 1995 году. Зарплата там была очень маленькая, и содержать своих родителей я не могла. Торговать, как другие, не умею, я должна была работать на государственной работе. Мои двоюродные и троюродные родственники уже были здесь, в Греции, и они сказали: в России у тебя никого нет, приезжай сюда, мы тебе поможем. Я решилась и выехала.
