Ознакомительная версия.
Конечно, совсем другую оценку следовало дать той категории беженцев, о которой рассказывает А. Галазов в книге «Пережитое»: «Среди беженцев оказались многие вчерашние партийные активисты, представители „интеллигенции“. Они находили себе покровителей и в Северной Осетии, и в Москве, и в Ленинграде. Они неплохо устроились сами и обеспечили будущее своих детей. Иногда они проявляли активность: проводили своеобразные тусовки в Москве, звонили мне, Сергею Хетагурову, давали нам установки на решение вопросов Южной Осетии».
* * *
В октябре – ноябре 1991 года беженцами стали уже около 50 % осетинского населения Грузии и Южной Осетии. По официальной статистике, которую привела в своем репортаже от 4 октября тележурналист Ирина Таболова: «Более 220 человек убиты, в том числе женщины и дети, 480 ранены, 112 пропали без вести. В Цхинвале зарегистрировано беженцев из внутренних районов Грузии: детей до 6 лет – около 1000, от 6 до 16 – 1375, от 16 до 50 – 3000, старше 50 – 3000 человек. В Южной Осетии населения осталось около 50 тысяч человек. Осетины депортированы из 94 сел. Это оскал геноцида. Другого определения нет». В том же сюжете И. Таболова продолжает: «В Джаве, в пробке машин, едущих в Цхинвал, немало людей, которые решили расстаться с горьким статусом беженцев и возвращаются домой вместе с детьми. Машина, поехавшая без сопровождения, была захвачена, двое взяты в заложники. Автобус, ехавший из села Гром Южной Осетии в сопровождении солдат МВД СССР, был обстрелян и остановлен. Убили Аркадия Дудаева. Тяжело ранены Вадим Чочиев, Муртаз Хаматов и солдат из сопровождения. В автобусе сидят дети в шоковом состоянии, с окаменевшими взглядами. На выручку с опозданием прибыл отряд МВД. В больнице мы увидели жительницу поселка Знаур Варди Табуеву. Ее садистски кололи ножами, а потом поднесли форсунку к голове и сожгли заживо».
Часто возвратившиеся беженцы заставали только кучи золы и пепла там, где раньше стояли их дома. А многие знали, возвращаясь, что дома уже нет, но все же их тянуло туда с надеждой и беспокойством. Некоторые не выдерживали увиденной картины. Когда в сентябре 1991 года грузинские бандиты ворвались в Арцев, вместе с группой жителей Шалико Болатаеву, ветерану Великой Отечественной, удалось бежать. Когда он вернулся в Арцев после того, как обстановка немного успокоилась, и увидел результат пребывания бандитов в родном селе, его сердце не выдержало, он умер там же. Его похоронили 17 сентября.
Тот период, когда грузинские бандформирования, нападавшие на села, грабили колхозное добро с ферм, был пройден в самом начале. Уже скоро они перешли к частным домам, некоторые дома грабили по нескольку раз. А уже потом села после грабежа сжигались.
Чаще всего в небольших селах не было собственных защитников – они не могли сидеть каждый в своем селе в ожидании нападения. Рук с оружием не хватало катастрофически. Жители даже стеснялись просить о какой-то охране. В селах Дидмуха и Мугут Знаурского района Южной Осетии, расположенных близко к грузинскому селу Авневи, все еще были жители, упорно не уходившие ни в Цхинвал, ни на Север. Там были дома, которые грабили по 6–7 раз, сопровождая грабежи издевательствами и избиением хозяев. Наконец жители попросили помощи, и в следующий раз, когда очередной отряд мародеров въехал в села, его встретила засада. Вскоре появились и внутренние войска. Когда все закончилось, местные жители собрали по улицам 14 трупов своих недавних противников, сложили в машины и вывезли за пределы сел. Грузинская пресса назвала потом это «нападением осетинских экстремистов на мирное село Авневи». Бандитам стало ясно, что только грабить села недостаточно. В Знаурском районе еще в апреле практически перестали существовать 18 сел: Балта, Калет, Велеби, Ионча и другие. Население в результате такого террора покинуло еще 36 сел района. Жители остались только в Знауре и Бекмаре. Другие села опустели.
Красноречивый факт: за два года вооруженного конфликта не было и до сих пор нет ни одного сожженного грузинского села.
Жители увозили свое имущество и скот даже из тех осетинских сел, куда еще не вошли грузинские вооруженные формирования. И вот по дороге Знаур – Цхинвал едут и едут груженные домашним скарбом машины, слышно мычание и блеяние голодного скота. Скотину, которую угнать не удалось, грузины забивали на месте, чтобы и хозяевам ничего не досталось. Маленьких ягнят уносили на руках. Только с фермы с. Велит общественного скота было угнано более 500 голов, не считая скота жителей. Жители успели убежать до вторжения. Осетинские ополченцы, пришедшие на помощь селу, застали пожар в разгаре. Спасли щенка, унесли с собой и дали ему кличку Беженец. Из других сел, например из с. Принев, часть спасенного скота перегнали в Бекмар, где он находился под открытым небом, долгое время голодный, кормов не хватало.
Такая же картина наблюдалась в Цхинвальском районе, где наиболее тесно переплетены грузинские и осетинские села. Осетинское село Хелчуа опустело после нескольких дней самостоятельной обороны. 25 марта 1992 года измученные массированными обстрелами защитники отступили, забрав женщин и детей. Остались в селе старики, которые не смогли уйти и думали, что, дряхлые и немощные, они не представляют угрозы для грузин. Утром бандиты ворвались в село, не встретив сопротивления... 90-летний Нестор Гобозов рассказал, что «один раз село уже сжигали, это было в начале 20-х годов. Теперь вот опять». В селе было около 220 домов, их сожгли полностью. Убиты пожилые люди Сергей Хугаев, Нина Бестаева, Германоз Кисиев. С огнестрельными ранениями привезли в больницу стариков Владимира Хугаева, Сакино Кисиева, инвалида с переломом позвоночника, который и передвигаться-то мог только на костылях, 85-летнего Карго Бестаева, 75-летнего Тадиоза Кисиева, 80-летнюю Текле Казиеву, 90-летнюю Санет Кудзиеву-Кисиеву, которую зверски избили и отрезали палец на руке. Вскоре она скончалась.
Три человека из села были взяты в заложники: Гоги Бестаев, Гигуца Кисиев и Бето Кисиев. Пожилых людей после пыток паяльной лампой (Г. Кисиеву отрезали правую руку) скинули в овраг. Военнослужащие внутренних войск вывезли их трупы только через несколько дней.
Сакино Кисиев: «Несколько человек вошли и велели мне выйти наружу. Я с большим трудом встал и с помощью костылей вышел на крыльцо. Увидев меня, они выстрелили, ранив в плечо. Я упал. Преступники начали избивать меня, топтать ногами. Я потерял сознание. Придя в себя, услышал различные приводящие в ужас звуки: рыдания, рев скотины, треск. Оглядевшись вокруг, я увидел полыхающие дом и хлев, а ревел находящийся в хлеву скот. Животные сгорели, но кто еще о них думал! Утром на второй день они вновь вернулись и продолжали грабить и жечь. В полдень в село приехали военные со „Скорой“ и отвезли нас в больницу».
Санет Кудзиева-Кисиева: «Они вывели меня во двор и спросили, где мой муж. Я сказала, что он погиб в Великой Отечественной. Услышав это, они неожиданно стали избивать меня, я падала, они ставили меня на ноги и вновь били, это продолжалось долго. Потом один из них заметил на моем пальце золотое кольцо, показал на него другим. Стали снимать его, но оно не снималось. Тогда начали резать пальцы, большой палец вообще отрезали. Утром вернулись и вновь избили, потом сожгли мой дом» («Советская Осетия», № 32, 1991 г.).
Убийство стариков в полуопустевших селах было обычным почерком нападавших бандитов, почувствовавших себя хозяевами и упивавшихся безнаказанностью, но все же чаще всего старики отказывались уходить из села, боясь быть обузой своим родным.
В селе Монастер Цхинвальского района были убиты братья Хугаевы Захар и Сергей 66 и 64 лет. Житель с. Ногкау 87-летний Иосиф Казиев был схвачен в селе Чере, куда приехал к дочери, его вывели на мороз, раздели и выстрелами загнали в реку. Он умер на третий день.
В с. Тлиакана напавшие на село 2 апреля грузинские бандиты садистски убили 82-летнего Георгия Кулумбегова, 70-летнюю Таисию Джабиеву, 70-летнюю Надю Цахилову и 80-летнюю Катю Кумсиеву. Их расстреляли, затем сожгли. Надя Цахилова была обезглавлена пулеметной очередью. Из всего села спасся лишь ее супруг, Илуша Кулумбегов, незадолго до этого ушедший в лес за дровами. Все село сожгли. Погибших похоронили жители соседнего села Буджитыкау на своем кладбище. В тот же день сожгли село Елтура.
15 мая 1992 года в с. Сарабук ворвались грузины, они вламывались в дома, выводили стариков. Расстреляли Пепо Лолаеву, 81 года. Все деревянное в селе сгорело, досок не было, и ее похоронили без гроба. Там же расстреляли Егти и Навроза Кумаритовых, Кумаритову-Алборову Аничку, 80 лет. Через некоторое время они опять ворвались и убили Николая Цахилова, тоже старика. Оставшиеся в живых лесами ушли в Цхинвал.
Больным, немощным старикам не было смысла бежать из села – они бы все равно не вынесли дороги. И многие обрекали себя на верную смерть из чувства протеста: «Пусть убивают, это будет позор на их голову». Рассказывает 80-летняя Плион (Плиева) из с. Мамитыкау: «С начала декабря 1990 года мы почти каждую ночь ночевали в лесу. Врывались грузинские бандиты, устраивали погромы, угрожали перебить всех до одного. Среди прочих приходил даже учитель хеитской школы Зубашвили и грузин-ювелир, работавший в Цхинвале.
Ознакомительная версия.
