— Конечно, — сказал Лифтон, — если операция была произведена с целью извлечь пулю или сделать что-нибудь с головой прежде, чем тело доставили к вам, это не означает чего-то зловещего, но это означает, конечно, что данные факты не попали в поле зрения комиссии Уоррена, а должны были бы попасть.
Хьюмс молчал, тогда Лифтон добавил:
— Я думаю, это минимальное заявление, которое вы можете сделать, если случилась такая вещь.
И в этом месте, как показывает магнитофонная запись разговора, сделанная Лифтоном, Хьюмс мягко прервал его:
— Я, конечно, полагаю, что это не должно было пройти мимо их внимания.
— Понимаю, — проговорил с замиранием сердца Лифтон. Но Хьюмс не дал ему договорить:
— Хотелось бы знать — кто? Кем это было сделано? И когда? И где?
Лифтон не верил своим ушам. «Правильно», — вставил он. И затем, повторив «правильно, правильно», заметил:
— И, конечно, если вы думали, что это было сделано, разве не упомянули бы вы об этом в комиссии Уоррена?
— Хотел бы надеяться, что да.
Итак, Хьюмс иносказательно подкреплял предположение Лифтона, что не он производил тайную операцию, что Хьюмсу также хотелось знать, кто же, где и когда успел ее выполнить до начала официального вскрытия. В заключение, однако, Хьюмс вдруг посоветовал молодому расследователю заняться какой-то другой проблемой, имеющей отношение к убийству Кеннеди и оставить это «нелепое дело». Похоже, что Хьюмс действительно не знал многих подробностей закулисного сговора. В то время Хьюмс с нетерпением ожидал очередного чина и, будучи карьеристом до мозга костей, как о нем отзывались его сослуживцы, он мог пойти на сделку со своей совестью, закрыв глаза на то, что мертвое тело президента было передано ему уже не в «первозданном» виде.
Кеннеди был капитаном боевого торпедного катера в годы второй мировой войны, отличился в сражениях с японцами на Тихом океане. С тех пор он всю жизнь считал себя военным моряком, гордился военно-морским флотом Америки и уважал тех, кто на нем служит. А ВМС гордились тем, что их бывший капитан стал президентом США. И поэтому Хьюмс, не «поднявший шума» в тот момент, стал тоже соучастником сговора против своего флотского, против главнокомандующего вооруженными силами страны, против президента. Мы еще вернемся ниже к Хьюмсу, а пока отметим, что он был не единственным, кто, если можно так выразиться, прибегал к полунамекам, обсуждая закулисную сторону событий в Бетесде.
В разговоре по телефону с Лифтоном агент ФБР Сайберт, ссылаясь на установки, существующие в его ведомстве, отказывался отвечать на какие-либо вопросы, связанные с докладной, которую он составил с О'Нейлом. «Все, что надо, в ней сказано», — парировал он вопросы. Но дважды многозначительно повторил: «То, что написано пером, не вырубишь топором». Совершенно недвусмысленно он дал таким образом понять, что это относится и к словам о хирургической операции на голове, и к словам об отсутствии сквозной раны в теле.
Из рассекреченных в '1978 году документов ФБР явствует, что Сайберта в 1966 году несколько раз просили объяснить появление в докладной записке слов о «хирургической операции в районе головы». В заявлении инспектору управления общих расследований ФБР Сайберт указал, что все данные, касающиеся трупа президента, приводились в докладной записке со слов главного патологоанатома Хьюмса и его ассистентов. Затем уже Сайберт и О'Нейл повторили это в письменном объяснении на имя помощника директора ФБР. Агенты ФБР подчеркивали, что они не пользовались «отсебятиной, слухами, ересью или наговором».
Когда наступило время СКРУ заняться этим вопросом, то она подошла к нему явно без особого желания выяснить все обстоятельства дела. Лифтон надеялся, что Сайберт и О'Нейл будут вызваны на слушания и будут отвечать на вопросы под присягой. Вместо этого один из сотрудников СКРУ связался в октябре 1978 года с Сайбертом по телефону и получил от него опровержение, о чем и сообщается в одном из томов-приложений к докладу специальной комиссии: «Сайберт признал, что заявление о хирургической операции на голове президента было неточным. Это было определено в процессе длительного обследования трупа».
Лифтон не верит в правдивость опровержения Сайберта. Зачем ему нужно было ждать 12 лет? Почему в 1966 году он не внес столь важной коррективы в свои объяснения начальству ФБР? Наконец, если свою докладную о вскрытии трупа Сайберт и О'Нейл сдали 26 ноября 1963 года, то почему они не сделали сразу столь существенной оговорки, что детальное обследование трупа не выявило никакой хирургической операции на голове? «Сайберта загнали в угол, — пишет Лифтон, — он изменил формулировку докладной, но все же агент ФБР продолжает настаивать, что в начале вскрытия было высказано мнение о какой-то операции в черепно-мозговой области».
На основе тщательного анализа заявлений и докладных Сайберта и О'Нейла независимые расследователи приходят к мнению, что агенты ФБР были свидетелями того неофициального обследования мертвого тела президента, которое признают одни и отрицают другие, присутствовавшие в тот вечер в бетесдовском госпитале. В своих показаниях в комиссии Уоррена Сайберт и О'Нейл дали точное время — 19 час. 17 мин. — начало «подготовки к вскрытию трупа». 26 ноября 1963 года, помимо основной докладной записки о вскрытии, Сайберт и О'Нейл представили меморандум начальнику балтиморского отделения ФБР, в котором говорилось: «После доставки тела президента в медицинский центр ВМС в Бетесде началась подготовка тела к обследованию и вскрытию…» Помощник прозектора О'Коннор, которому не было известно об этих заявлениях, со своей стороны, поясняет, что «обычная подготовка к вскрытию, когда раскладывались секционные ножницы, скальпели, пилы, проходила в тот период, когда тело президента было вынуто из резинового мешка».
По различным данным, в 19 час. 17 мин. бронзовый гроб, который Сайберт и О'Нейл сопровождали из аэродрома Эндрюс в госпиталь ВМС, был все еще пуст и находился где-то за пределами морга. Агенты ФБР покинули бронзовый гроб примерно в 19 часов и прошли в морг. Какое-то время их не пускали в секционный зал, но вот они проходят туда и видят «подготовку тела к обследованию и вскрытию». Независимые расследователи предполагают, что Сайберт и О'Нейл застали там «жестянку», что именно в те минуты патологоанатомы, прежде всего Хьюмс, сказали им о хирургической операции в районе головы. Разрабатывая свою гипотезу, что агенты ФБР были в курсе закулисных дел в бетесдовеком госпитале, Лифтон обратил внимание на одну фразу в их докладной о вскрытии. В ней говорилось, что на довольно продолжительное время в секционном зале гасился свет для проведения рентгеновских съемок. В тот период всех просили покинуть помещение. Как полагает Лифтон, в тот момент труп и «жестянку» вынесли из секционного зала.
По документам командования Вашингтонского военного округа, члены военного эскорта внесли бронзовый далласский гроб с телом президента в секционный зал только в 20 часов. Фиксируя этот факт в докладной, Сайберт и О'Нейл, как помнит читатель, сочли своим долгом указать, что «тело президента было вынуто из гроба, в котором оно было доставлено». Речь идет именно о второй доставке трупа, так как, по словам агентов ФБР, он был обернут в простыню.
Одним из зримых элементов второго заговора, можно сказать его мрачным символом, стала загадочная «жестянка». Она как бы олицетворяет те ухищрения в отношении «лучшего свидетельства», которые позволили себе неизвестные лица в госпитале Уолтера Рида или каком-то другом месте и присоединившиеся к ним в молчаливом сговоре агенты секретной службы, ФБР и некоторые представители военного медицинского персонала.
Каковы точные цели первого, «неофициального», или предварительного, знакомства Хьюмса и Босуэлла (Финк прибыл позднее) с объектом их патологоанатомического исследования? Ответа на данный вопрос никто пока не дал. Просочившаяся информация носит отрывочный характер. После прибытия трупа в «жестянке» он был осмотрен Хьюмсом и Босуэллом. Кастер, Рид, Стрингер делали фотографические и рентгеновские снимки. О'Коннор зафиксировал для себя отсутствие мозга в черепе. В секционном зале вспыхнула резкая перепалка по какому-то неизвестному поводу, люди в штатском «орали» на военных патологоанатомов. Вот, пожалуй, и все, что мы знаем о загадочных событиях, которые предварили вскрытие трупа президента. Долгие годы они были окутаны плотной и непроницаемой завесой неизвестности. Ныне завеса начинает понемногу подниматься.
По данным Хьюмса, Сайберта и О'Нейла, вскрытие трупа началось примерно в 20 час. 15 мин.
Из показаний патологоанатома Босуэлла о вскрытии на заседании СКРУ в сентябре 1977 года: «Вначале адмирал Беркли сказал, что они (видимо, имеется в виду далласская полиция. — Прим. авт.) схватили Освальда и что им нужна была пуля, чтобы возбудить против него дело. Первое, что нам было приказано сделать, — это найти пулю. Изучив рентгенограммы, мы поняли, что это было невозможно. В теле были осколки, но не пуля. Эту информацию обсудили Хьюмс и адмирал Беркли. Тогда Беркли дал разрешение произвести полное вскрытие, что мы и сделали».
