Как атомный ледокол сокрушает двухметровые льды и проводит за собой караван судов, так и «счастливчики» из творческой интеллигенции, «умеющие принадлежать», сокрушили нравственные устои общества и вывели в кино, на сцену, на телеэкран, на страницы газет и журналов голую женщину под названием фотомодель и половую случку под названием секс. Сила печатного слова сопоставима с несокрушимой силой атомного ядра. При этом нам с негодованием объявили, что проститутки у нас были всегда, но от нас долго скрывали правду!
Так что же от нас скрывали?
Я родился и вырос в Мурманске. Это портовый город. Мы жили в двухэтажном бараке, в каждой комнате жило по семье в 4-5 человек. Мама с гордостью рассказывала своим знакомым, что у нас комната в 25 квадратных метров. По тогдашним меркам мы жили хорошо. К нашим соседям иногда на лето приезжали из Ленинграда две квартирантки. Внешне они были обычными, как тогда говорили, девушками. Я был пацаном и разницы не понимал. Ночевать они приходили днём, о них говорили вполголоса, их сторонились, и сами они держались незаметно. Они были изгоями. Их время от времени отлавливали, выселяли за тунеядство и заставляли работать.
Что происходит в жизни скрыто только от тех, кто заперт в своих четырёх стенах. Чтобы вернуть товарные отношения, перестройка вывела на белый свет самый яркий, привлекательный и ходовой образец товара, и он стал задавать тон в обществе. Валютных проституток лучшие певцы, поэты и композиторы ласково назвали путанами, а рублёвых – ночными бабочками. В романтическом и приподнятом образе ночной бабочки творческая интеллигенция воплощает романтическую и приподнятую суть рыночных преобразований. И «счастливчик их Джезказгана» в ногу со временем провозгласил одну из этих «бабочек» – образом новой русской женщины. Заодно он поставил в ряд современных ярких образов и себя самого, «умеющего принадлежать».
Если на минутку представить, что со страниц журналов и с экранов исчезли голые фотомодели и публичный секс, вы почувствуете, как почва уходит из-под ног и демократизация закачается как карточный домик. Для рыночных преобразований публичный секс важнее кантемировских танков. При этом стал стремительно вырождаться народ. Смертность намного превысила рождаемость. Но для капитала это мелочь, которой следует пренебречь.
Вслед за рынком живого товара возник рынок рабочей силы (товар также живой), рынок ценных бумаг и рынок капиталов. Это и есть рыночные реформы. Процесс пошёл, впереди атомным ледоколом идёт творческая интеллигентская сволочь
«Смешно! Не правда ли, смешно!»
«Смешно! Не правда ли, смешно! Смешно!» - грустно пел когда-то знакомый хрипловатый голос. Однако ему было не до смеха.
На нашей памяти более двадцати лет смеялся Аркадий Райкин. Он высмеивал наши пороки. Всем было смешно, что завскладом сидит в театре в первом ряду как самый почётный гражданин, а товаровед выглядит убого как простой инженер. Теперь завскладом стал владельцем банка, завода, биржи и новым хозяином жизни. Он, как и прежде, сидит в театре в первом ряду, Инженеры стали изгоями.
Белинский в своё время заметил, что юмор Гоголя примиряет нас с тем пороком, который Гоголь высмеивал. Но вместе с Гоголем творили Пушкин, Салтыков-Щедрин, Некрасов и всё огромное созвездие русской литературы. Они не позволили примириться с пороком.
Смех Райкина, также как юмор Гоголя, делал нас добродушными. Всеми единодушно считалось тогда и считается до сих пор, что, смеясь над пороками, мы от них освобождаемся. Однако подобно тому, как юмор Гоголя примирял наше сознание с пороком, смех Аркадия Райкина, тысячекратно усиленный радио и телевидением, приживлял к нашему сознанию то, над чем он смеялся. Общество восторженно приняло смех Райкина. А власти мобилизовала его на борьбу с пороком. Они копали себе могилу.
Умение смеяться – часть духовной жизни. Народ чередует напряжение всех своих сил со смехом для плодотворной работы. Это народный приём снятия усталости. Даже буйный смех может быть здоровым как разрядка после чрезмерного перенапряжения. Смеяться над собой могут только сильные духом люди. Мы были когда-то таким народом.
Смеяться надо над тем, к чему надо привыкнуть. Ты, к примеру, разбазарил миллион, а тебя заставляют заплатить. Это озлобляет. Вот и посмотри со стороны, как ты страдаешь, расплачиваясь, позубоскаль над муками и привыкай за просчёты платить.
Иное дело смех Райкина над завскладом, сидящем в первом ряду театра, смех Хазанова над студентом кулинарного техникума, смех Шифрина над Марией Магдалиной, смех Карцева над раками, смех Жванецкого, Арканова, Ширвинда, Райкина-младшего, Регины Дубовицкой, Петросяна и всей организованной группировки мастеров смеха.
Дело смеха поставлено на поток. Индустрия смеха стало частью индустрии развлечений и основным направлением электронных СМИ. Представьте себе зрителей «от моря и до моря», заражённых смехом. Эта всеобщая ржачка и есть «страна дураков». К нашему сознанию приживляют то, над чем заставляют смеяться. Мы помним бурное ликование в пору молодости нашего общества. Вечным памятником тому времени будут наши великие песни.
С реформами кэвээны, поля чудес, аншлаги взяли власть над экраном в свои руки. Народ подчиняют капиталу, молодёжь направили в рэкетиры, проститутки, сутенёры, наркоманы и в церковь. Тех, кто не хотел туда идти, пропустили через Чечню. Учительницы учат целоваться взасос и пользоваться презервативами. Причём, поясняют на уроках ОБЖ, что надевать презерватив должна девочка. В такой обстановке всеобщий смех – это травля народа.
Когда Регина Дубовицкая изображает бесконечный смех и весёлость, вихляясь всем телом, и продвигает вперёд Ефима Шифрина, когда Ефим Шифрин выступает с новыми «шифринизмами», они насаждают в наше сознание то, над чем смеются. «Шифринизмы» Ефима Шифрина созвучны шизофрении и идиотизму и по смыслу совпадают с сочетанием этих слов.
Аркадий Райкин на праздновании своего пятидесятилетия по радио на всю страну назвал себя и своих единоверцев иерусалимскими казаками. К упомянутым казакам смеха надо добавить Петросяна. С лёгкой руки Райкина – это иерусалимское казачество. В рыночном наступлении на народ иерусалимское казачество – один из передовых отрядов творческой интеллигенции. Используя выражение ненавистного теперь многим Ленина, можно сказать, что проводимые рыночные реформы – это власть рынка плюс шифринизация всей России.
«Смешно! Не правда ли, смешно! Смешно!»
«Надо зажмуриться и прыгнуть в рынок!»
От имени и по поручению власти интеллигенция безраздельно владеет средствами массовой информации. Прежняя монополия на СМИ была дана ей КПСС, теперешняя - рынком (капиталом). Интеллигенция создала о себе заманчивые и романтические представления, будто она «соль земли», будто ставит роковые вопросы: «Что делать?» и «Кто виноват?», будто отвечает на них и выражает тем самым дух и сознание народа.
События последнего времени обнаруживают нечто противоположное. Мы видели, как лучшие из интеллигентов гордо сжигали по телевизору свои партийные билеты, другие истерически требовали от крестьян новой жизни на земле, третьи призывали к расправе над народом. Много лет по телевизору шёл сериал под названием Перестройка: музыку заказывал тот, кто платил. Это интеллигенция меняла своего хозяина. Устами евтушенок, черниченок и маркзахаровых она публично каялась в своих прежних обязанностях служить трудовому народу, обливала грязью его прошлое и приносила клятву на верность рынку (капиталу). Её новая служба оплачивается в тысячи раз больше, и она мстит народу за своё ничтожество.
«Под образованным человеком следует понимать, прежде всего, того, кто мог бы сделать всё то, что другие делают», - писал Гегель в своей «Философии права» почти двести лет назад.
Ему вторил Лев Великий из Ясной Поляны: «Наука – это чтение книжек и лекций и переписывание этих книжек и этих лекций в одну тетрадку». Вместо тетрадки сейчас компьютер, но это не меняет дела. Эти определения дополняют друг друга, и при этом вырисовывается нечто до боли знакомое. Сейчас свободно продаётся немецкое пиво с красоткой в купальнике. Купальник надо потереть, он осыплется, но обычно проявляется не лотерейный выигрыш, а половые части красотки. А тут и тереть не надо. За определениями двух великанов, наложенными одно на другое, отчётливо проявляется круглое, розовое, лоснящееся лицо великого рыночного комбинатора с отвисшей жирной губой и пухлыми щеками.
Да! Это крупнейший рыночный мыслитель и организатор рыночного переворота Егор Гайдар! Он прочитал много книжек, написал свои и захотел сделать то, что другие делают. Он требовал в лжекоммунистической газете «Правда», будучи заведующим экономическим её отделом: «Надо зажмуриться и прыгнуть в рынок!» В этом его роковом требовании ошибок больше, чем слов. Во-первых, он сам прыгать в рынок не стал. Рынок ему не нужен. Он давно всё берёт «по потребности». Во-вторых, они столкнули в рынок тех, кто прыгать не хотел. В-третьих, и зажмуриваться они не стали, они с открытыми глазами столкнули народ. В-четвёртых, они засорили глаза и сознание народа своей научной ложью. В-пятых, по своим «научным способностям» они назвали ту неопределённость, в которую они столкнули народ, рынком, и сейчас кто во что горазд врут, что же это такое. В этом коротком призыве бывшего заведующего экономическим отделом журнала «Коммунист» с точностью до наоборот выражается коммунистический лозунг: «от каждого по способности, каждому по потребности». Он выражает загнивание, когда власть попадает в руки научного ничтожества с потребностями, развитыми выше мировых требований. «От великого до смешного – один шаг».
