Может возникнуть вопрос: а зачем вообще Гитлеру понадобилось дарить Польше Тешинскую область? Дело в том, что когда Германия предъявила Чехословакии требование передать ей населенную немцами Судетскую область, ей подыграла Польша. В самый разгар Судетского кризиса 21 сентября 1938 года Польша предъявила Чехословакии ультиматум о «возвращении» ей Тешинской области. 27 сентября последовало повторное требование. Был создан комитет по вербовке добровольцев в корпус вторжения. Организовывались вооруженные провокации: польский отряд перешел границу и вел двухчасовой бой на чехословацкой территории. В ночь на 26 сентября поляки совершили налет на станцию Фриштат. Польские самолеты ежедневно нарушали чехословацкую границу.
Вот за это немцам Польшу и пришлось вознаграждать. После этого поляки с неподражаемой искренностью возмущаются тем, что СССР посмел покуситься на территорию, которую Польша захватила в 1919–1920 годах.
ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ: КАК МОЖНО «ПРЕДАТЬ» ВРАГА?
Польские средства массовой информации и политические деятели без устали напоминают нам о том, как в августе—сентябре 1944 года Красная Армия не помогла, а фактически «предала» бойцов польской Армии Крайовой, поднявших восстание в Варшаве.
Варшавское восстание 1944 года — антифашистское вооруженное выступление в Варшаве 1 августа — 2 октября против немецко—фашистских оккупантов, организованное и начатое подчиненным польскому эмигрантскому правительству в Лондоне командованием Армии Крайовой (АК). Согласно разработанному АК плану (под условным названием «Буря») повстанцы должны были накануне вступления советских войск в Варшаву овладеть столицей и дать возможность эмигрантскому правительству, базировавшемуся в Лондоне, захватить власть. Восстание началось 1 августа без учета обстановки, сложившейся к тому времени на варшавском направлении советско—германского фронта.
Оно было подготовлено крайне слабо: около 40 тысяч повстанцев имели всего 1 тысячу винтовок, 1700 пистолетов, 300 автоматов, 67 пулеметов и очень ограниченное количество боеприпасов. Между тем немцы имели в Варшаве около 16 тысяч хорошо вооруженных солдат и офицеров. В период с 5 августа по 14 сентября гитлеровцы подтянули значительные силы, поддержанные авиацией. Повстанцы вынуждены были отступить. Они потеряли большинство освобожденных районов и удерживали лишь центр города. 14 сентября советские войска овладели предместьем Варшавы — Прагой (на восточном берегу Вислы), что улучшило условия оказания помощи восставшим.
С 13 сентября по 1 октября 1944 года советская авиация произвела более 5000 самолетовылетов (из них 700 силами 1–й авиационной дивизии Войска Польского — просоветского военного формирования) и сбросила восставшим 156 минометов, более 500 противотанковых ружей, около 3000 автоматов и винтовок, 41 780 гранат, 3 миллиона патронов, 113 тонн продовольствия и медикаменты. 15 сентября подразделения Войска Польского, действуя совместно с частями Красной Армии, форсировали Вислу в пределах города и захватили несколько плацдармов. Опасаясь соединения повстанцев Армии Крайовой с частями Войска Польского, командование АК отвело подразделения повстанческих войск. 2 октября генерал Г. Бур—Комаровский подписал продиктованные немецко—фашистским командованием условия капитуляции. Варшавское восстание, продолжавшееся 63 дня, закончилось поражением. В ходе его погибло около 200 тысяч человек, в основном из мирного населения.
Поляки утверждают, что советские войска нарочно не помогли восставшим варшавянам, «предали» их.
Пожалуй, наиболее четко пересказ польского представления о том, что если 40 тысяч их соплеменников решили повоевать, то Красная Армия непременно обязана была их спасать, сформулировал писатель Василий Аксенов во втором томе «Московской саги»:
«В августе восстание разгорается, а наши войска останавливаются на восточном берегу Вислы и спокойно наблюдают, как в город входит дивизия «Герман Геринг», а вслед за ней какие—то особые части, составленные почти целиком из уголовников, бригады Дирлевангера и Камински. Мы созерцаем, как гигантские мортиры начинают планомерное уничтожение города, танкетки «Голиаф» разворачивают баррикады, как идут поголовные расстрелы мирных жителей, насилие, грабежи…
Части Резервного фронта стояли за двести километров к северо—востоку от места трагедии. Никита звонил в Ставку. Достаточно только приказа, и Резервный фронт форсирует Вислу, обрушится с севера всей своей мощью на Бах—Залевского и в течение трех дней освободит столицу союзной державы».
Реально вместо упомянутого здесь Резервного фронта на Висле сражался, а не бездействовал 1–й Белорусский фронт.
МЫ ВАС УБИВАЕМ, А ВЫ НАС СПАСАЙТЕ
Мысль о том, с какой вообще стати Красная Армия должна была спасать Армию Крайову, занимавшую в отношении советских войск откровенно враждебную позицию, писателю, воспитанному на либеральных мифах, искренне не приходит в голову. Скорее всего, он ровным счетом ничего не знает о систематических убийствах красноармейцев поляками.
В советскую эпоху «дружбы народов» не было принято вспоминать о советских бойцах, убитых поляками. Но если раньше воспоминания фронтовиков проходили цензуру, редактировались в соответствующем идеологическом смысле, да и сами они опасались писать полную правду, то теперь у тех, кто дожил до сегодняшнего дня, появилась возможность говорить о войне свободно.
И что же мы можем прочесть о Польше и поляках времен войны в воспоминаниях фронтовиков? Заглянем на интернет—сайт «Я помню».
Сколько же там неприятного: особенно часто встречается недоумение наших солдат и офицеров, почему это на улицах польских городов так много молодых мужчин, которые предпочитают спекулировать в тылу, вместо того чтобы воевать на фронте. Но есть вещи и пострашнее…
У многих фронтовиков сохранились воспоминания о товарищах, убитых из—за угла, о нападениях боевиков все той же Армии Крайовой на красноармейцев, следующих поодиночке или небольшими группами.
И непонятно, почему в публикациях о советско—польских отношениях повторяется фраза:
«Красная Армия предала Армию Крайову».
Предают друзей, предают союзников. Но дело в том, что Красная Армия и Армия Крайова ни друзьями, ни союзниками не были. Как можно «предать» тех, кто убивает твоих солдат и офицеров? Как можно «предать» откровенного врага? Такого история человечества еще не знала!
Вот небольшой отрывок из воспоминаний Бориса Элевича Рапопорта, в годы войны летавшего штурманом на «По–2», знаменитом «кукурузнике»:
«…Есть на моей памяти несколько вылетов, когда бомбить летели не по направлению к немецкой передовой, а в наш тыл. Летом 1944 года боевики польской Армии Крайовой вырезали в городе Минске—Мазовецком наш госпиталь, убив 200 раненых и весь персонал. После нападения поляки укрылись в лесу, войска по охране тыла фронта не могли их «выкурить» оттуда. Вот нас и привлекли к войсковой операции — бомбить этот злополучный лес».[79]
200 раненых и весь персонал (а в госпиталях он по большей части был женским) — что скажете на это, панове? Может быть, снова возмутитесь, почему это боевые товарищи перерезанных в госпитале не спасли Армию Крайову от капитуляции? Почему бы замечательным польским кинематографистам не снять фильм об этом «подвиге»? Что чувствовал поручик Армии Крайовой, убивая советских медичек? Гордился ли впоследствии этим «подвигом», рассказывал ли о нем друзьям и родственникам? Сюжет вполне достойный Анджея Вайды.
Но, может быть, Борис Рапопорт что—нибудь путает — все—таки 63 года прошло с лета 1944 года? Может быть, лишь в его воспоминаниях речь идет об убийствах советских бойцов?
Вот отрывок из воспоминаний другого летчика, но уже из Авиации дальнего действия, Ваулина Дмитрия Петровича—второго пилота «Пе–8», затем пилота «Б–25» (Митчелл):
«А другой самолет примерно в это же время из—за погодных условий сел в Белостоке, и экипаж тот поляки зарезали… Мы садимся на аэродром Ленчицы.
— Ребята, как подзаправиться?
— Самолеты улетели, остался только батальон аэродромного обслуживания. Мы тоже сейчас уезжаем. Армия Крайова, если мы не уедем до ночи, нас могут зарезать. Вы тоже улетайте…
Короче говоря, мы победнее нашли какой—то домик, там нам разрешили переночевать. Хозяин утром собирается на рынок торговать. В чемоданчик складывает трусы, бюстгальтеры, чулки. Честно скажу, поляки — хорошие торгаши. Работы полно, а он идет носочками торговать на рынок.
А мы опять пришли на аэродром, спрашиваем:
— Как насчет бензина?
