С этими речами как-то не вяжется воинственное заявление Грачёва того времени, что взять контроль над Грозным можно за два часа, причём силами одного парашютно-десантного полка. Как известно, ничего из этого не получилось. По данным Генштаба, при штурме Грозного в начале 1995 года погибли 1426 российских солдат и 4630 были ранены. Всего за время конфликта 1994-1996 гг. в Чечне погибли, по разным данным, от 4000 до 6000 российских военнослужащих.
Не верит в миротворчество Грачёва и нынешний глава Чечни Рамзан Кадыров. «Я был тогда подростком, – вспоминает он.– Мне казалось, что российские генералы Дудаев и Грачёв найдут общий язык, но они нашли не тот язык... Я опять повторяюсь: Запад поставил задачу, а тогдашнее руководство России сознательно или неосознанно пошло на поводу и позволило придать локальному конфликту характер национальной трагедии. Да, это была трагедия общенационального масштаба для всей России», – сказал он по случаю 15-й годовщины начала войны.
Напомним, что в 1994-1995 годах Грачёв находился в Моздоке и лично руководил боевыми действиями. Слушал, наверное, как пули – «цок, цок, цок» и снаряды – «дюм, дюм, дюм»…
Александр Романов, http://www.km.ru/
КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО
В своей недавней статье «Опасней дурака» критик и публицист В. Бушин, защищая имя известного советского писателя И. Эренбурга от излишне подобострастных, а потому и профанирующих похвал либерального критика Б. Сарнова, попытался дать объективную оценку личности и деятельности знаменитого соотечественника. Отметив большие заслуги писателя перед советской литературой и страной, В. Бушин указал и на некоторые изъяны творчества этой неординарной личности, впрочем, некоторые из них тот и сам признавал. Наверное, чтобы несколько сбалансировать ситуацию, показать свою беспристрастность в оценках значимости известных деятелей культуры как либерального, так и патриотического, консервативного толка, В. Бушин решил в качестве примера, так сказать, высказаться и в отношении очень национального по характеру своего творчества и любимого народом поэта Николая Рубцова. Выбор этой кандидатуры, тем не менее, несколько удивляет: Рубцов, в отличие от Эренбурга, не писал прозу, не был известнейшим публицистом и общественным деятелем, подолгу не жил за границей. Да и принадлежал к совсем другому поколению, а жизнь его была сиротской, бесприютной и короткой – в 1971 году он погиб в возрасте 35 лет от рук любимой женщины, поэтессы. Интересно, что В. Бушин еще в шестидесятых годах, почти 45 лет назад, дал положительную и благожелательную рецензию на рукопись третьей по счету книги Рубцова «Душа хранит», которая затем вышла в Архангельске в 1969 г. (К слову, общий тираж изданных книг Рубцова давно превысил цифру в 5 миллионов экземпляров.) Однако в настоящее время В. Бушин придерживается мнения, что Рубцов, хотя и «поэт искренний, душевный, очень русский, но всё же довольно скромный… по творческим возможностям», что он не вполне заслуженно высоко превознесен критиками и литературоведами, а также своими почитателями, среди которых многие коллеги по перу, композиторы и певцы, космонавты, ученые и инженеры, студенты и школьники, рабочие и труженики полей и др.
В последующей публикации «Легкость мысли необыкновенная» В. Бушин пошел дальше: чтобы не быть, наверное, голословным, он решил на примере одного из лучших стихотворений поэта «Видения на холме» продемонстрировать правильность своей оценки, подвергнув его своего рода литературоведческой, филологической и даже исторической «экспертизе». Вы (почитатели поэта), иронически говорит критик, считаете это стихотворение необыкновенным, «самым гениальным и народным»? Так я докажу вам обратное! И выстраивает целый ряд убийственных, на его взгляд, критических замечаний, одновременно приводя в качестве эталонов совершенства стихотворение Лермонтова «Родина», а также отдельные строки стихотворений Бунина, Пушкина, Ахматовой, Берггольц (в порядке упоминания).
Попробуем разобраться в его доводах и оценить их состоятельность.
Итак, огрехи В. Бушин находит уже в первой строфе стихотворения, конкретно, в строчках: «…И вдруг картины грозного раздора/Я в этот миг увижу наяву». В данном контексте правильно писать, утверждает он, «увижу как наяву», а не «увижу наяву». Однако, мнение критика не согласуется с «мнением», например, поэта Николая Гумилева, в стихотворении «Рабочий» которого читаем: «Упаду, смертельно затоскую,/Прошлое увижу наяву…». Для полноты надо отметить, что в первом варианте стихотворения Рубцова и в некоторых его последующих публикациях (в том числе и в книге «Душа хранит», на которую, напомним, В. Бушин давал свою рецензию) вместо цитированных выше строк стоят другие: «Засвищут стрелы, будто наяву. Блеснёт в глаза кривым ножом монгола!». То есть Рубцов в процессе работы над текстом фактически использовал и одобряемую В. Бушиным возможность написания данного выражения.
Далее В. Бушин берет строчку «пустынный свет на звездных берегах» и деланно недоумевает: а что это такое «пустынный свет» – какой-то свет какой-то пустыни? И что такое – «звездные берега»? Так вот, первое выражение это не новаторское изобретение поэта. В рассказе русского советского писателя Андрея Платонова «По небу полуночи» присутствует текст: «Пустынный свет безмолвного летнего дня озарил окно. Зуммер подошел к стеклу и увидел полевую … дорогу…». Касательно второго выражения – легко представить себе такую картину: если ночью смотреть с песчаного плеса на высокий берег реки, то последний на фоне мерцающих звезд и будет казаться «звездным».
В. Бушин делает ремарку и «исторического» плана: сомневается, что башмак «скуластого Батыя» мог быть украшен жемчугом. Посмотрим, что по этому поводу сообщает современник той эпохи Марко Поло (1254 – 1324): «…Великий хан … подарил … каждому из них тринадцать одеяний разных цветов, дорогих, расшитых жемчугом, камнями и всякими драгоценностями, дал по дорогому, красивому золотому поясу, да еще сапоги из верблюжьей кожи, шитые серебром …» (Книга Марко Поло. М. Мысль, 1997).
В. Бушина, приверженца советской действительности (за что ему, как теперь говорят, респект), раздражает, что поэт, признаваясь в любви к своей родине, вынесшей многие страдания и битвы, не упоминает о ее великих победах и триумфах. Но поэт не историк, решая поставленную сверхзадачу, он не обязан отображать все события в их исторической последовательности.
Не нравятся критику и строчки: «Люблю твои избушки и цветы, И небеса, горящие от зноя…», так как избушки и цветы, по его определению, – несоразмерное перечисление. Иное дело – у Бунина, приводит он пример: «И цветы, и шмели, и трава, и колосья…», т.е. последовательно представлен однородный «земной ряд» (термин критика). Так, ведь, Рубцов и не перечисляет, он создает «земной образ», то бишь деревенский пейзаж, переходя затем к «небесному образу». Однако, и последний, по мнению В. Бушина, представлен весьма велеречиво и неадекватно. Как тут оспоришь личный вкус критика!
Полное недоумение вызывает замечание, что в чудесной, очень рубцовской строчке «И шепот ив у омутной воды» выражение «у омутной воды» – плохое. Никаких пояснений не дается. Подскажем В. Бушину, что для реализации его критического запала более удачным объектом могло быть выражение «скакать в телеге» из упомянутого стихотворения Лермонтова «Родина», которое звучит, по меньшей мере, странно, но это почему-то прошло мимо внимания нашего придирчивого критика.
Конечно, употребление Рубцовым лермонтовской рифмы «битвы-молитвы», нельзя назвать удачным ходом, но она здесь к месту, логически обоснованна и органична. Другая, особенно жестко критикуемая В. Бушиным, рубцовская рифма «крест-окрест» стоит в одном ряду с рифмой «жнивы-нивы» из того же стихотворения «Родина». Вопреки очевидной аналогии лермонтовской и рубцовской рифм, только последнюю, т.е. «крест-окрест», критик издевательски сопоставляет с «рифмой» типа «Большой театр-Малый театр». Тут наверняка мало не показалось бы и Николаю Гумилеву за подобного сорта рифму в его гениальной строфе: «Есть Бог, есть мир, они живут вовек,/А жизнь людей – мгновенна и убога,/Но всё в себе вмещает человек,/Который любит мир и верит в Бога».
Далее В. Бушин уверяет нас, что обескуражен представленным поэтическим образом злых сил, которые грезятся лирическому герою: «Они несут на флагах чёрный крест,/Они крестами небо закрестили,/И не леса мне видятся окрест,/А лес крестов в окрестностях России...». Какие такие кресты, иронически восклицает критик, которые «закрестили» даже небо! Почему, продолжает он, эти непонятно откуда взявшиеся кресты видятся поэту в сопредельных странах – «окрестностях России», каковыми были тогда, в 60-х годах, и страны так называемой народной демократии. Что же, напомним некоторые реальные факты, которые стали известны советским людям только к середине 80-х годов прошлого века, т.е. через приблизительно 25 лет после создания Рубцовым своего стихотворения. Согласно раскрытым документам, США в 1957 г. планировали начать против СССР самую страшную военную операцию в истории человечества под названием «Дропшот»: они готовились сбросить на нашу, тогда общую, страну 300 атомных бомб с помощью стратегических бомбардировщиков. Предполагалось, что совместно с США выступят все страны НАТО («окрестности России»), а позже к ним, если подвергнутся ответной серьезной угрозе, присоединятся и другие «окрестности» – нейтральные страны: Ирландия, Испания, Швейцария, Швеция, Египет, Ирак, Иран, Пакистан и др. Но это еще не все, в начале 1960-х годов американские военные планировали массированный ядерный удар по 130 городам СССР и Китая (план генерала Пауэра). Армады тяжелых бомбардировщиков и ракет в небе разве не могли бы напоминать своими силуэтами «лес крестов», «закрестивших» небо и несущих гибель (могильные кресты) миллионам и миллионам мирных людей? Первый вариант стихотворения датируется 1960 годом, т.е. создавалось оно Рубцовым как раз в то время, когда над нашей родиной нависала страшнейшая угроза. Поразительно, насколько провидческими и пророческими были поэтические образы и слова Рубцова.
