интересах «классового спокойствия». Много обещаний было сделано и «славной армии», играющей «столь важную роль в жизни нации и государства». Наряду с этим, он обещал улучшить работу госаппарата, приостановить рост цен на товары первой необходимости, развивать экономику, чтобы «производить больше и дешевле». Без смущения Ж. Варгас объявил себя «кандидатом, которого выдвинул бразильский народ»
{81}.
Предвыборная программа либералов была весьма ограничена, она касалась исключительно вопросов политического усовершенствования общества. Главные вопросы экономического характера — структура землевладения и зависимость от иностранного империализма — Варгасом даже не упоминались. И тем не менее даже куцые предложения либералов вызвали всеобщую поддержку. Особенно с большим восторгом их восприняли городские средние слои — мелкая буржуазия, интеллигенция, студенчество.
Средние слои (более многочисленные, чем пролетариат) стремились оттеснить олигархию от власти, с по мощью либеральной политики смягчить социальные противоречия и укрепить свои позиции в обществе, защититься от ударов экономического кризиса.
Призывы Варгаса приобрели всеобщую популярность ввиду того, что в стране к этому времени со всей очевидностью обнажился глубокий политический кризис олигархической власти. Старый государственный аппарат, перегрызшиеся между собой политические региональные группировки, застой в экономике, неспособность олигархии управлять страной — все это говорило о глубоком кризисе «верхов». Широкие слои народа, прежде всего пролетариат и городские средние слои, а также либеральная буржуазия требовали перемен, продвижения вперед. В этом смысле можно говорить о назревании кризиса «низов». Страна быстро приближалась к революционной ситуации. Причем, характерно, что на первом этапе ближайшие интересы всех антиолигархических сил совпадали. Буржуазия, естественно, стремилась не допустить выхода революционной энергии масс на поверхность. В то же время Ж. Варгас в другие лидеры Либерального альянса стремились опереться на массовую поддержку, привлечь народ с помощью тенентистов на свою сторону. И это им в значительной степени удалось. Однако неизбежным следствием такой политики стало то, что Либеральный альянс превратился в своеобразного выразителя интересов широкого, по социальному составу антиолигархического движения. Мелкобуржуазное офицерство наполнило верхушечное движение Либерального альянса более глубоким социальным содержанием, создало ему массовую базу в лице антиолигархического движения средних слоев города, буржуазных элементов, части рабочих, крестьян, интеллигенции, студенчества.
Лозунг, выдвинутый тенентистами: «С Жетулио к урнам! Если на выборах не победим, вместе с Луисом Карлосом Престесом возьмемся за оружие!», — приобрел широкую популярность. Буржуазные либералы хотели, конечно, ограничиться первой частью лозунга, рассчитывая на мирную победу. Однако события развернулись иначе.
Предвыборная борьба накалялась с каждым днем. Казалось, большинство поддержит на выборах Ж. Варгаса, по подсчет голосов показал, что 1 марта 1930 г. за него было подано на 200 тыс. бюллетеней меньше, чем за кандидата кофейной олигархии — «паулиста» Ж. Престеса. Либералы объявили результаты подтасованными.
Вскоре по инициативе тенентистов, активность которых превзошла все расчеты буржуазных политиканов, началась энергичная подготовка к вооруженной борьбе за власть. Был создан специальный военный штаб во главе с полковником Гойесом Монтейро. В сентябре 1930 г. обстановка в стране настолько накалилась, что возникла опасность самостоятельного выступления масс. В ряде городов прошли антиправительственные демонстрации. В Сан-Паулу вспыхнула схватка между студентами и полицией. Острая критика по адресу правительства развернулась в конгрессе. В этих условиях 25 сентября руководство Либерального альянса приняло решение о начале вооруженной борьбы за власть.
Развитие антиолигархического движения рано или поздно должно было привести к вооруженному столкновению. Еще в октябре 1929 г., задолго до президентских выборов, лидер бразильских социалистов Маурисио де Ласерда с убежденностью заявлял о неизбежности массового выступления и отстранении реакционных сил от власти. «Революция, к которой мы стремимся, — говорил он, — будет осуществлена с Жетулио или без Жетулио, с его помощью или против него, поскольку исторически она неизбежна ввиду существования экономической несправедливости и политического террора. Ее цель — покончить с господством международной плутократии. Мы хотим нового общества в новой Бразилии, а для этого надо разрушить старую машину угнетения» {82}.
Идея о революционном низвержении старой власти была столь популярна, что кое-где начались стихийные вооруженные выступления. В обстановке предреволюционной ситуации, опасаясь потерять свой политический престиж в массах, тенентисты подтолкнули буржуазно-либеральную группировку Варгаса к более активным действиям. По существу, это был вынужденный шаг, ибо массы фактически уже пришли в движение. С конца 1929 г. стало быстро нарастать забастовочное движение; на юге и северо-востоке страны все чаще вспыхивали крестьянские волнения; некоторые плантаторы в страхе покинули свои поместья. Открытое недовольство выражало студенчество, интеллигенция. Началось брожение в армии.
Жетулио Варгас силой обстоятельств должен был сыграть роль идейного руководителя движения. К этой роли он не был готов, но на помощь пришел верный Освалдо Арапья, который помог новоиспеченному вождю составить программное заявление. 4 октября Варгас обратился к народу, призвав «всех сынов Бразилии стать солдатами великого дела». Выборы 1 марта, по его словам, оказались «сплошным фарсом», насилие со стороны правительства помешало избирателям свободно выразить свою волю. «Моральный хаос, экономическая дезорганизация, финансовая анархия, маразм и загнивание, фаворитизм, нарушение законности, смерть представительной демократии» — вот, по словам Ж. Варгаса, что делает неизбежной народную революцию против виновника всех этих бед — олигархии. Ради «национального возрождения», «восстановления мира, гармонии и социального равновесия в рамках закона» Либеральный альянс в союзе с тенентистами «вынужден прибегнуть к силе оружия и призвать к борьбе всех патриотов» {83}.
В октябрьские дни 1930 г. было нелегко попять, что лидеры движения стремились таким путем предотвратить развитие революционных массовых выступлений, свести дело к верхушечному государственному перевороту. Лишь немногие сумели распознать подлинный смысл политики либералов. Так, Л. К. Престес еще в марте 1930 г. указывал на опасность того, что буржуазно-помещичья оппозиция пытается организовать «превентивную контрреволюцию против массового движения» {84}. На эту тенденцию указывал Престес и в своем майском манифесте 1930 г., подчеркивая, что «господствующее меньшинство может быть сметено только действительно всеобщим восстанием самых широких масс города и деревни» {85}.
Новая политическая установка Л. К. Престеса во многом совпадала с курсом Бразильской коммунистической партии. Еще в конце 1929 г. представители ЦК БКП встретились в Буэнос-Айресе с Луисом Карлосом Престесом, предложив ему дать согласие баллотироваться на ноет президента по списку БКП. Как вспоминает Л. К. Престес, он «пе мог принять этого предложения, хотя и был согласен с предвыборной программой партии, потому что чувствовал себя связанным моральными обязательствами по отношению к тенентистам, еще не терял надежды привлечь их на революционные позиции, доказать им, что победа Варгаса не изменит к лучшему положение народа, не освободит страну от империалистического гнета…» {86}.
Однако подавляющее большинство тенентистов — Ж. Тавора, Ж. Алберто, М. Коста и др. — сознательно перешло на сторону Ж. Варгаса, опасаясь революционной активности масс. Они полагали, что
