Надо сказать, что в последние месяцы своего существования перед разделом пограничные районы Чехословакии стали ареной настоящей необъявленной войны с различными претендентами на ее территорию. В немецкоговорящих областях Судетской области активно действовал прогерманский «Корпус освобождения», насчитывающий около 15 тысяч боевиков. Только за период с 12 сентября по 4 октября 1938 года «Корпус» организовал 69 нападений на чехословацкие части. Наиболее ожесточенное столкновение произошло в населенном пункте Чешске Крумлево, где чехи в боях с немецкими боевиками использовали танки. Ожесточенные стычки происходили и с регулярной венгерской армией, претендовавшей на так называемую Подкарпатскую Русь (позже этот регион отошел к СССР) и Южную Словакию. С венграми наиболее серьезные бои шли в октябре 1938 года в районе Ужгорода и Мукачево. И, наконец, с севера активно действовали поляки, в столкновениях с которыми чехословацкие войска также активно использовали танки….[89]
По непостижимой иронии истории осенью 1938 года поляки, жаждущие обладать Тешинским краем, выступали в качестве фактических пособников Гитлера. Осенью 1939 года войска Словакии вместе с немецкими союзниками выступили против Польши…
На словацких аэродромах базировалось 175 самолетов из состава немецкого 4–го Воздушного флота. Армия Словакии состояла из сухопутных сил: кавалерии, пехоты, артиллерии и некоторого количества бронеединиц, а также ВВС.
Вооружение было большей частью бывшей чехословацкой армии, переданное немцами после оккупации страны словакам. Для боевых действий против Польши Словакия выделяла две oпe—ративные группы, сформированные на базе частей 1–й и 3–й пехотных дивизий. Первая группа являлась бригадой, в которую входили 6 пехотных батальонов, 2 артиллерийские батареи и инженерная рота, под общим командованием Антона Пуланича. Вторая группа представляла из себя конно—моторизованную бригаду, состоящую из 2 кавалерийских батальонов (имеющих также мотоциклы) и 9 мобильных артиллерийских батарей. Этой группой командовал Густав Малар. Обе группы совершили прорыв через Дукельский перевал и овладели Тарнувской областью на юго—западе Польши.
Действия наземных сил поддерживала словацкая авиация. ВВС Словакии были сформированы на базе чехословацкой авиации и включали в себя 358 боевых самолетов. Почти вся боевая авиация, за исключением подразделений, переброшенных в Словакию в сентябре 1938 года во время всеобщей мобилизации, входила в 3–й авиаполк имени генерала Штефаника. В его состав входило 4 боевых подразделения (по численности соответствующие полкам) и одно запасное. Первые включали в себя 12 леток (эскадрилий), а последнее — различные учебные и технические подразделения. Основной авиабазой были Пештяны. Боевые столкновения в воздухе с польскими ВВС были незначительными.
Так, словацкий ас Ф. Хановек сбил в воздушном бою 6 сентября польский самолет—разведчик. 9 сентября словацкая авиация понесла первые потери. Во время посадки на полевом аэродроме Ишла разбился самолет летчика Яловиара. К 9 сентября 37–я и 45–я летки перебазировались на аэродром Каменица, откуда совершали вылеты на сопровождение германских пикировщиков «Ju–87», бомбивших польскую железнодорожную сеть в районе Львова. Всего было выполнено 8 таких заданий. 9 сентября при возвращении после налета на Дрогобыч и Стрый самолет В. Груня был поврежден польской зенитной артиллерией и совершил вынужденную посадку в расположении противника. Летчик попал в плен, откуда ему вскоре удалось бежать, а машина была уничтожена польской пехотой. Самолеты 16–й летки за период боев без потерь совершили 7 разведывательных полетов. Одна из машин из состава учебной летки до 25 сентября выполнял курьерские полеты в интересах армии.
В ходе боевых действий имели место обстрелы словацких самолетов ПВО вермахта, и поэтому опознавательные знаки были модернизированы: на борта и плоскости нанесли германские черные кресты, а синие круги обвели белой каймой. По мере ухудшения положения на фронтах поляки начали эвакуировать остатки своей авиации в соседние страны. С 17 по 26 сентября несколько самолетов прошли над Словакией и добрались до Венгрии. 26 сентября все тот же словацкий летчик В. Грунь атаковал летевший в южном направлении учебно—тренировочный «RWD–8» и заявил о его сбитии. Посланная на поиски остатков воинская команда их не нашла. Возможно, польский летчик, не желая искушать судьбу, совершил посадку, а после того, как словацкий истребитель ушел, вновь взлетел. Это, пожалуй, был последний боевой эпизод в небе Словакии в сентябре 1939 года. Словацкой армии в ходе боевых действий удалось захватить небольшие авиационные трофеи: 10 польских планеров. Стоит отметить, что польские ВВС, в соответствии с приказом своего командования, не наносили ударов по территории Словакии, ограничившись воздушной разведкой в первые дни войны, особое внимание уделив аэродрому в Спишска Нова Вес, на котором, кроме словацких самолетов, расположились немецкие ВВС.
Восточнее Вислы 14–я и 3–я армии предприняли новую операцию. Глубокими ударами с юга и с севера они стремились окружить все польские соединения, находящиеся восточнее Вислы или отходящие в этот район. Словакия, ставшая после захвата Чехословакии суверенной, также участвовала в нападении на Польшу. Словаки, совершив прорыв через Дукельский перевал и Нови Сад, овладели Тарнувской областью на юго—западе Польши. Действия словацких войск поддерживали 358 боевых самолетов ВВС Словакии.
Уже 22 июня 1941 года президент Словакии Тисо предложил руководству Третьего рейха направить в Россию словацкие войска. Гитлер не проявил особого оптимизма по этому поводу, полагая, что словаки не будут сражаться со своими братьями по крови, но в конечном итоге согласился. Надо сказать, что основания для недоверия у Гитлера были. Многие словаки, не желающие быть союзниками Гитлера, еще до войны дезертировали из армии.
12 июня 1940 года летчик Л. Прохазка и гражданский механик В. Скларж на спортивном самолете благополучно перелетели на югославский аэродром Нови Сад. 20 июня 1941 года летчик 13–й эскадрильи свободник (рядовой. — Прим. Ред.) П. Хорват решил бежать в СССР на своей «Avia B–534», однако над Ужгородом двигатель отказал, и пилоту пришлось идти на вынужденную посадку. Службой безопасности было раскрыто еще несколько попыток организации групповых перелетов в Советский Союз и Югославию. И на Восточном фронте словаки часто переходили на сторону Красной Армии или уходили к партизанам.
С группой таких перебежчиков в начале 1943 года в Краснодаре встретился Константин Симонов:
«Входят несколько словаков вместе с нашими солдатами и с местными жителями — хозяевами тех квартир, где они прятались от немцев. Жители удостоверяют, что словаки действительно прятались у них от немцев, что немцы расстреливали тех, кто прятался, собираясь сдаться русским. Говорят, что сами словаки просили поскорей привести кого—нибудь из русских солдат на квартиру, чтобы там сдаться им в плен.
Задерживаюсь в комендатуре, чтобы поговорить со словаками.
Бартоломей Семендюк — надпоручик 20–го полка, 1915 года рождения, край Прешов, словак. Окончил Сорбоннский университет по отделению философии и литературы. Пока учился, жил переводами. В 37–м году вернулся на родину. Его взяли на службу. Поступил в школу резервистов.
Спрашиваю: «Как же вы отнеслись к немцам?» Отвечает: «Я же воспитан во Франции! В сорок первом году меня посадили в тюрьму за то, что я несколько раз говорил солдатам: «Осторожно, ребята, как бы вам первыми не протопать по Москве с поднятыми руками». Просидел за это шесть месяцев. До этого был адъютантом у полковника Маркуша. После тюрьмы меня вызвали в министерство, чтобы я добровольно пошел на фронт. Но я отказался. Тогда в августе сорок второго года меня взяли насильно, и в сентябре я поехал на фронт. Наш премьер—министр Тука не больно здоровый на голову, как говорят у нас в народе, я хотел перейти к вам еще в Горячем Ключе, но это не вышло, потому что, оказывается, был приказ за мной глядеть, чтобы меня сопровождали всегда два солдата. Еще в Польше, когда мы там были, я видел, как эсэсовец взял за ногу двухлетнего ребенка и прострелил ему голову. Когда нас отвели с фронта в Краснодар, мы, пока сгружались вещи с подвод, вместе с моим денщиком Михаем Мильнаром пошли на Пашковскую улицу, шестьдесят семь, где у меня были знакомые. Пришли туда десять дней назад, и они все десять дней укрывали нас от немцев. А сегодня утром Александр Иванович мне сказал, что на дворе есть один красный солдат. Я ему сдал оружие, и он нас с денщиком привел сюда!»
Он вытаскивает из кармана бумажку, которая оказывается сложенной вчетверо нашей листовкой—пропуском для перехода на нашу сторону».[90]
