В Соединенных Штатах бытует исключительно сложная и хитрая пропаганда. Большинство исполнителей очень хорошо понимают, что они делают. Возьмем, к примеру, президентские выборы 2008 года. Подобно всем остальным выборам в США, они стали праздником для индустрии связей с общественностью. Рекламная индустрия очень хорошо осознавала свою роль. Вскоре после окончания выборов журнал Advertising Age наградили ежегодной премией за лучшую маркетинговую кампанию года — то есть за предвыборную кампанию президента Обамы, проведенную силами хитроумных специалистов по связям с общественностью. В деловой прессе кипела дискуссия об этом достижении. Деловые круги ликовали. Наконец-то изменится стиль управления в больших корпорациях! Теперь-то мы намного лучше знаем, как морочить людям головы! Никто не был простодушен настолько, чтобы полагать, будто Обама победил благодаря своим достоинствам. Просто Барак Обама «продавал себя» народу хитрее, чем Джон Маккейн.
В обществе властвует понятие «имидж», и я с опаской думаю о будущем книги. Задаю вопрос вам — неутомимому и ненасытному читателю, чья образованность уже сделалась легендарной. Вот мы сидим в вашем кабинете, среди несметных книг. Скажите: как вам удается все это прочесть?
Увы и ах, далеко не все! Вот эту стопку следует прочитать поскорее. И вон ту, и вон ту, что подальше… Постоянно пытаюсь отогнать преследующий меня мучительный вопрос: да сколько времени потребуется, чтобы прочесть все эти книги, даже читай я непрерывно? Подчеркиваю: чтение — не простое перевертывание страниц. Это раздумья над написанным, пометки на полях, мысленные сопоставления с другими книгами, поиски новых идей или образов. Не имеет смысла читать, если вы просто «глотаете» книгу, а через десять минут забываете, о чем она. Чтение книги — это упражнение для вашего ума, гимнастика для мысли, развивающая воображение.
Подозреваю, что все это вскоре исчезнет. Сегодня можно увидеть много тому доказательств. Мои студенты за последние десять-двадцать лет уже изменились. Если раньше я мог сослаться в своей лекции на литературное произведение, а студенты более или менее точно понимали, о чем речь, то сегодня все изменилось. Получаю письма, как и любой другой человек. Если раньше мне задавали вопросы о книгах, то ныне спрашивают об увиденном в YouTube — отнюдь не о какой-либо статье или повести, которую прочли. Очень часто любопытствуют: «Вы сказали то-то и то-то. А где доказательства тому, что вы это сказали?» Но ведь почти одновременно со своей лекцией я написал и статью, где могут иметься подстрочные примечания и пространные доказательства сказанному. Но этим людям и в голову не приходит пойти в библиотеку и порыться в недавних изданиях!
Чем же это грозит умственной культуре?
Умственной культуре это грозит вырождением. Этого уже не миновать. Сложная нынче эпоха. Возьмите, к примеру, электронные книги. У них есть определенные достоинства. Вы можете легко и просто прихватить полдюжины книг с собой в самолет, если куда-нибудь летите. Но в то же время, читая важную для меня книгу, я делаю пометки на полях страниц, подчеркиваю определенные места, набрасываю краткие заметки на чистых листах в конце книги. Иначе не запомню важного для меня. Невозможно сделать то же самое с электронной книгой. Слова просто проходят перед вашими глазами. Возможно, даже и не оседают в вашей голове.
Похожим образом дело обстоит с Интернетом. Доступ к Интернету — великое благо. Человек получает доступ к несметным сведениям. Однако информация эта мимолетна и призрачна. Если вы не знаете точно, что ищете, если не сохраняете найденного, не подыскиваете верного контекста — считайте, что потратили время впустую. Никакого смысла нет иметь доступ к необъятным данным, если вы не способны разобраться в них. А для этого нужно думать, рассуждать, изучать. Полагаю, в сегодняшнем мире способности к этим действиям постепенно увядают. Измерить степень деградации нельзя, но бьюсь об заклад: именно деградация ныне и происходит.
Что вы думаете о Twitter? Там человек обязан ограничивать любое свое высказывание 140 печатными знаками…
Верно. Бев Стол, с которым я работаю в Массачусетском технологическом институте, рассказывал об этом. Получаю тонны писем по электронной почте. Все чаще и чаще письма, которые мне приходят, представляют собой обрывочные вопросы или замечания: одна фраза. Иногда эта фраза настолько «телеграфна», что преспокойно умещается в заглавной строчке «Тема». Бев пояснил: такова принятая длина сообщений в Twitter. Если посмотреть пристально, то все подобные письменные выкрики обладают общей, последовательно повторяющейся чертой: это куцые мысли, сию секунду стукнувшие людям в голову. Некто идет по улице, его осеняет мыслишка — и ее тут же нужно «твитнуть». Если бы упомянутый некто подумал еще минуту-другую или хоть немного потрудился навести нужные справки, он, скорее всего, не стал бы свою мысль обнародовать. Иногда я теряю терпение и отвечаю шаблонным письмом, говорящим: простите, на «рубленые» вопросы не отвечаю.
Снова о книгах. Ваши лекции изобилуют ссылками на прочитанное. Например, вы цитируете биографию Мартина Лютера Кинга, написанную Тейлором Бранчем[27], или исследования рабочего движения в Соединенных Штатах Америки в произведениях Дэвида Монтгомери. Как вам удается настолько насыщать своей начитанностью все, излагаемое впоследствии на ваших лекциях?
На это способен любой — невелика трудность. Тут не нужно особых талантов, тут одно правило: читайте вдумчиво и с разбором. Иначе можно ошибиться и двинуться по ложному пути. То же самое происходит и в науке. Вы можете заниматься чем-то, что, с вашей точки зрения, выглядит многообещающим, упорно работать, сделать выводы, кажущиеся правильными, и затем вдруг понять: вы двигались не в том направлении, все нужно начинать сначала. Само собою, на ошибках учатся. Но это произойдет только в том случае, если вы не перестанете думать, размышлять, отыскивать верный контекст. Иначе только зря потратите время. А тогда можно и вообще ничего не читать.
Удивительно: во время вашего выступления в Нью-Йорке вы упомянули давний роман известного писателя Э. Л. Доктороу «Регтайм». Это последнее, что вы читали?
Кажется, последний по порядку роман, который я прочитал, написан исландским автором, лауреатом Нобелевской премии Халлдором Лакснессом. Я был в Исландии. Кто-то дал мне книгу Лакснесса, и я прочел ее в самолете по пути домой. Очень хорошая книга. А около года назад был в Англии, один из тамошних друзей дал мне книгу пакистанского прозаика Мохаммеда Ханифа «Ящик взрывающегося манго». Великолепный роман. Увы, я не имею возможности читать много художественной литературы.
Все государства, от Китая и Сирии до Соединенных Штатов, все больше и больше нервничают по поводу той роли, которую играют Интернет и социальные сети в жизни общества. Все чаще раздаются призывы ввести контроль и цензуру в Интернете.
Сегодня среди заправил медийной индустрии идет настоящая битва титанов относительно нового закона под названием Stop Online Piracy Act (SOPA; рус. Акт о предотвращении сетевого пиратства), внесенного на рассмотрение в палату представителей США. Киноиндустрия, музыкальная индустрия и другие крупные участники медийного рынка хотят положить конец тому, что зовут пиратством: люди берут их продукцию, не заплатив и не получив на это согласия собственников продукции. Но есть и такие крупные представители этого же рынка, которые выступают против упомянутого закона. Wikipedia в знак протеста прекратила работу на один день. Google, одна из самых крупных корпораций в мире, также выступила с официальным возражением.
Каждая богатая и развитая страна в свое время занималась пиратством. Во времена быстрого экономического роста Соединенные Штаты попросту воровали более производительные британские технологии. Великобритания проделывала то же самое со странами, которые крушила на своем пути: Ирландией, Нидерландами, Бельгией, Индией. Именно в этом мы сегодня обвиняем Китай — хотя он всего лишь следует нашему примеру, движется по нами же проторенному пути.
Торговые соглашения, навязанные сегодня богатыми и могущественными странами всем остальным государствам, предусматривают крайне суровое наказание за пиратство. Так называемые права на интеллектуальную собственность вписаны в правила Всемирной торговой организации, во все другие международные договоры; там же изложены очень строгие правила их соблюдения. Один из важнейших примеров — защита фармацевтического производства. Существуют определенные положения, препятствующие странам с развитой фармацевтической индустрией — скажем, Индии — производить дешевые лекарства для широких слоев населения, уменьшая таким образом возможную прибыль международных корпораций.
