Общество привыкло доверять членам солидного профессионального цеха лицензированных аудиторов (в Канаде их называют присяжными аудиторами) в том, что они правильно надзирают за бизнесом и гарантируют правдивость финансовой отчётности бизнеса. Именно поэтому бизнес вызывает доверие. В этом и заключается функция аудита в цивилизованном обществе. Сам бизнес тоже выигрывает от честной отчётности, которая предотвращает жульничество и указывает на ошибки, недостаточную эффективность, выявляя сильные и слабые стороны конкурентоспособности предприятия. Финансовый скандал 2001 года в «Энроне», огромной и сложно организованной компании по продаже электроэнергии со штаб-квартирой в техасском Хьюстоне, нанёс жестокий удар по экономике США. За счёт фальшивой отчётности иллюзорные прибыли «Энрона» раздувались, а вполне реальные убытки скрывались. Как подробно сообщала пресса, это предопределяло неоправданно высокую стоимость акций «Энрона» достаточно долго, что позволило высшему руководству корпорации заработать миллионы долларов на продаже пакетов акций, которые они получили в качестве щедрой платы за труды. Когда корпорация вскоре обанкротилась, стоимость её акций упала почти до нуля.
Множество рядовых служащих «Энрона», которых водили за нос так же, как и всех прочих, потеряли все свои пенсионные сбережения. То же произошло с теми, кто хранил деньги или инвестировал в страховые фонды, владевшие акциями «Энрона». Финансовый отдел корпорации пытался уничтожить свидетельства подделки отчётности, стирая файлы с документацией, которая могла их выдать. Высшее руководство, хорошо заработавшее на поведении корпорации, решительно отрицало, что знало состояние её финансов, отводя от себя ответственность. За этим в начале 2002 года последовала длинная череда банкротств крупных корпораций. В ряде случаев фальсификация отчётности осуществлялась не столько внутренним аудитом, сколько консультантами, которых снабжали информацией финансовые отделы. При этом использовались настолько сложные и запутанные схемы, что разобраться в них чрезвычайно сложно. Безумие обычно определяют как утрату связи с реальностью. Согласно этому определению, аудит сошёл с ума. А в давние времена сказали бы, что члены профессионального сообщества, преступившие закон, продали душу дьяволу.
Как бы ни случилась порча, это не произошло вдруг. Порча началась не позднее середины 1980-х годов. Она была следствием лихорадки слияний и поглощений, в ходе которых складывались беспрецедентно крупные и практически неуправляемые бизнес-объединения. Немало неустойчивых корпораций, отягощённых долгами, подлежащими срочному взысканию, остро нуждались в средствах. Они начали платить аудиторам за предоставление им «отпускных грамот», ложно свидетельствовавших о том, что корпорация является надёжным заёмщиком. Информация о таких грамотах и их полумиллионной стоимости дошла до общественного сознания в 1987 году, когда в суде рассматривалось дело о банкротстве компании, использовавшей такого рода документ. В анонимной беседе аудиторы объясняли «Уолл-стрит джорнел», что количество корпоративных клиентов значительно сократилось и им пришлось изыскивать новые источники дохода, в том числе и изготовление «отпускных грамот». К тому же, объясняли они, корпоративные клиенты грозили отказаться от услуг аудиторских фирм, если те не предоставят необходимые бумаги.
Сами аудиторы тоже поддались лихорадке слияний и объединений. Возможно, была всего лишь защита перед лицом увеличения размеров и напора клиентов. В результате возникли пять международных аудиторских фирм, в каждой из которых трудились десятки тысяч лицензированных аудиторов и сопряжённых с ними консультантов. Одно из этих аудиторских чудовищ — «Артур Андерсен» — сыграло роль бесчестного аудитора для «Энрона». Поскольку репутация фирмы разлетелась вдребезги, «Артур Андерсен» распалась и исчезла с рынка. Но её осколки сохраняются и… нашли себе работу в европейских странах и в Северной Америке. Все пять гигантов упоминаются в прессе как подозреваемые в сговоре с компаниями, отчётность которых не может сама поддерживать их карточные домики[51].
Тем временем в культуре была выработана новая тактика обмана — правдоподобно звучащее отрицание. Подчинённые, осуществляя подделку или обман, следят за тем, чтобы начальство «не знало» об этом. Они не передают никакую информацию на бумаге и остерегаются свидетелей или утечек информации, чтобы укрыться от отчётности[52]. Похоже, что эта тактика была выработана в ЦРУ или в службе внешней разведки.
Первый раз она вышла на поверхность — весьма эффектным образом — в Северной Америке. Тогда её взяли на вооружение два президента: Ричард Никсон, неудачно пытавшийся все правдоподобно отрицать для защиты от собственной вины в скандале «Уотергейт», и Рональд Рейган, вполне успешно воспользовавшийся той же тактикой в самозащите по поводу скандала «Иран-контрас». Нынешний президент Джордж Буш воспользовался тем же, чтобы защититься от обвинений в незадекларированной продаже акций. Признавая сам факт, но оправдываясь тем, что не знал о соответствующем законе, незадолго до того как стать президентом, он заработал на этой сделке 16 миллионов долларов. Говоря о правдоподобном отрицании, бывший председатель Комиссии по биржевым и страховым делам назвал его «игрой в кивки и ухмылки».
Школы бизнеса далеки от безукоризненности. Этим учреждениям доверено обучать лицензированных аудиторов, а также бизнесменов, которые будут нанимать этих аудиторов. Летом 2002 года три наиболее престижных американских университета провели совместный трехдневный семинар в Университете Чикаго для восьмидесяти управляющих крупнейших международных корпораций страны. Целью семинара было предложить правила поведения в ситуациях, связанных с пороками аудита. Можно предположить, что вывод должен был бы звучать примерно так: «Не делайте этого сами и не позволяйте делать другим».
Ничего подобного. Журналист из «Нью-Йорк таймс», бывший на семинаре, сообщил, что все было не так. Напротив, университетские менторы отговаривали своих зрелых слушателей от искренности: «Им внушали, что если от них будут требовать заявлений по результатам скандала, их дело — не выдавать добровольно какую бы то ни было информацию». Не спрашивай и не рассказывай!
За успешностью правдоподобной лжи стоит уже давно закрепившийся в Северной Америке отрыв от реальности, замена сущности имиджем. Если имидж достаточно привлекателен, существо дела не имеет значения. Что блестит, то и золото. Наверное, все это началось в конце XIX века с раздувания шума вокруг литературных и светских знаменитостей; хотя тенденция эта в Америке проявлялась и раньше. Изготовление фальшивого имиджа превратилось в выгодный бизнес в Северной Америке и стало стержнем формирования и функционирования правительства США. Легионы наёмных лгунов не покладая рук трудятся над тем, чтобы отделить реальность от имиджей всех видов: имиджа личности, имиджа правосудия, корпораций, городов и мест, видов деятельности. Мастера перчатки и шпаги, виртуозы создания обманчивого имиджа и контроля над масштабом потерь превратились в авторитетных ораторов в ходе избирательных кампаний, в экспертов, обслуживающих корпорации, оказавшиеся в трудном положении. Они в состоянии не только отделить реальность от имиджа, но и конструировать новую реальность. Термин «реализация реальности» звучит несколько запутанно, но тем лучше: в этом и состоит деятельность манипуляторов.
Бесчестность и алчность, о которых я говорила выше, несложно осуждать. Сами аудиторы отлично знают, что это скверный способ вести дела и осуществлять управление. Но в современной отчётности есть и более сложные вопросы, вызывающие у всех растущее недоумение. Сталкиваясь с ними, аудиторы не могут понять, хорошо это или плохо — быть в них вовлечёнными. Более того, этого не понимает никто.
Существует достаточно юридических казусов, которые требуют чрезвычайного внимания. Но иначе есть риск попасться на крючок хитроумного бухгалтера. Так, различие между оборотными средствами и капитальными вложениями. Оно относится к элементарным основаниям всякой отчётности. Капитальные вложения имеют банковскую ценность: можно занять деньги для того, чтобы нечто приобрести или создать, и если должник не может выплатить занятые средства или проценты по займу, заимодавец вправе наложить на его векселя арест и перепродать их. Это выросло из традиционного представления о капитале, основанном на таких предметах, как земля, здания или корабли с их грузом. С началом промышленной революции к ним присоединилось производственное оборудование. Но теперь знание или информация тоже могут быть капиталом, и даже столь неуловимая вещь, как идея, может выступать как интеллектуальный капитал.
